Тайный дворец. Роман о Големе и Джинне

7

На лестнице Крейндел прикрыла лицо краем блузки и поспешила по ступеням вверх.

Теперь, когда мимо нее пробежали последние обитатели дома, она осталась одна. С каждой ступенькой дым становился все гуще, и к тому времени, когда она добралась до четвертого этажа, она едва могла дышать. Дверь в общий коридор была закрыта, а дверная ручка так раскалилась, что до нее было не дотронуться. Крейндел обернула ее подолом юбки и надавила.

Волна жара едва не сбила ее с ног. От неожиданности она ахнула и тут же закашлялась, наглотавшись дыма. Хоть что-то разглядеть можно было на расстоянии ближайших нескольких футов, дальше начинался рдеющий мрак. Рев пламени напоминал звук работающего двигателя или гул многоголосой толпы.

Отец. Она должна до него добраться.

Крейндел сделала шаг вперед, затем еще и еще.

Кто-то за спиной Голема позвал ее по имени.

Она, даже не обернувшись, побежала дальше, потом принялась пробираться сквозь толпу. Мужчины и женщины на нетвердых ногах спускались по ступеням, прикрывая лица тряпьем. На площадке дорогу ей преградил какой-то мужчина со словами:

– Дамочка, я не знаю, что вы там забыли, но сейчас не время…

– Дайте пройти.

Она едва узнала собственный голос. Непривычно низкий, он был начисто лишен своей всегдашней мелодичности и чем дальше, тем меньше напоминал человеческий. Мужчина испуганно посторонился, и она без помех прошла внутрь.

– Хава! – снова закричал Джинн, но было уже слишком поздно: она скрылась в здании.

Он попытался протиснуться сквозь толпу следом за ней, но тут, оглушив собравшихся воем сирены, подъехал полицейский фургон. Полицейские дружно выскочили из машины на тротуар и, выстроившись в цепь, стали оттеснять зевак на проезжую часть. Толпа все прибывала и прибывала, пока не стала плотной, как стена.

Поняв, что ему уже не выбраться, Джинн вытянул шею и стал внимательно наблюдать за входом, откуда в любой момент могла появиться Голем с задыхающейся девочкой на руках.

Крейндел шаг за шагом продвигалась вперед сквозь обжигающее пекло и дым.

Первая дверь, вторая, третья: их квартира. Заперто на замок. Отец по привычке запер за ней дверь. А она не сообразила взять с собой ключ.

Девочка замолотила кулаками в дверь, потом с разбегу навалилась на нее, но все было напрасно. В отчаянии она разрыдалась, представив, как отец лежит там за дверью, всего в нескольких шагах от нее, или заперт в огненной ловушке в спальне вместе с големом, на создание которого они положили столько сил…

Голем. Она же знает заклинание, оживляющее его, помнит наизусть. Но подействует ли оно через дверь? Она должна попытаться.

Крейндел сделала глубокий вдох, насколько это было еще возможно в дыму, и, устремившись мыслями к глиняной фигуре, лежащей на кровати, срывающимся голосом выкрикнула команду.

Голем поднималась по лестнице, мысленно обшаривая пустые коридоры и не обращая никакого внимания на языки пламени, которые уже начинали лизать ступени. Где же искать девчонку? На втором этаже? На третьем? Времени на ошибку не оставалось. Ага! Вот она, на четвертом этаже, не случайно же дверь в общий коридор оказалась приоткрыта.

Голем вошла в нее и очутилась в ревущем огненном горниле.

Ее тело мгновенно начало терять влагу и твердеть. Она двинулась по коридору, преодолевая сопротивление становившегося все более негибким и неподатливым тела. Девочка была где-то там, впереди.

– Есть тут кто-нибудь? – крикнула она в сизую мглу сиплым от дыма голосом.

Промелькнувший алый всполох на миг осветил коридор. Она различила смутный силуэт маленькой девочки и услышала, как та кричит что-то, пытаясь перекрыть рев пламени…

И тут по всему телу Голема пробежала странная дрожь. Совсем рядом пробуждалась какая-то сила, и ощущение было такое, словно внезапно ни с того ни с сего наступила весна. Повсюду вокруг тлело дерево, и тем не менее откуда-то тянуло запахом влажной после дождя земли. Голем сделала шаг вперед, бездумно, не рассуждая, стремясь лишь отыскать источник этого за…

…и с криком ухнула вниз сквозь провалившийся пол.

Джинн не сводил глаз с входной двери, и с каждым мгновением тревога одолевала его все сильнее и сильнее. Наконец он пробился сквозь толпу к линии оцепления.

– Эй, ты, давай назад, – рявкнул полицейский.

– Послушайте, там моя подруга, – закричал он в ответ – и в тот же миг деревянная лестница в подъезде, страшно заскрипев, рухнула.

Громадный клуб дыма вперемешку с золой вырвался из двери на тротуар. Толпа отпрянула, едва не сбив Джинна с ног. Оцепление разорвалось; полицейские бестолково заметались, кашляя, утирая слезящиеся глаза и натыкаясь друг на друга.

Потрясенный, Джинн обернулся. На улице творился настоящий бедлам. Обитатели соседних зданий вытаскивали свои пожитки на улицу из опасения, что огонь может перекинуться на их дома, и тротуары были завалены стульями и чемоданами, колыбельками и стопками книг. Из-за угла, возвестив о своем приближении воем сирены, вывернула пожарная машина, и зеваки немедленно бросились врассыпную, чтобы не угодить под колеса. Пожарные проворно спрыгнули на землю и побежали к дому, на ходу готовя лестницы и разматывая шланги. В стену дома со звоном воткнулся первый пожарный топор. Сквозь пробоину тут же вырвались наружу языки пламени.

Стоя в растерянности посреди всего этого хаоса, Джинн впервые почувствовал нечто близкое к настоящей панике.

Крейндел скорчилась на полу перед входом в квартиру, напрягая слух.

Сработало ли заклинание? Голова у нее кружилась, перед глазами все плыло. На мгновение ей показалось, что она слышит женский голос, зовущий ее сквозь рев пламени, но потом что-то оглушительно заскрежетало и коридор содрогнулся, как будто его часть обрушилась.

– Папа! – закричала она. А потом: – Йосселе!

В квартире раздался глухой звук тяжелых шагов – и в следующий миг дверь снесло с петель.

В проеме стоял голем. Он был даже больше, чем казался на вид, когда лежал на кровати. Пару мгновений – вопреки всему – Крейндел могла лишь изумленно взирать на него. Он ответил ей спокойным взглядом разноцветных глаз, в которых отражались отблески огня.

Протиснувшись мимо него, она бросилась в квартиру.

– Папа!

Отец лежал на полу гостиной, хрипло и прерывисто дыша. Судя по всему, он пытался вытащить фанерный чемодан в коридор, но наглотался дыма, и силы оставили его. Раскрывшийся чемодан лежал рядом, и его содержимое валялось на ковре: пять бесценных фолиантов и – от этого зрелища у Крейндел защемило сердце – «Цэна у-Рэна».

Девочка с плачем склонилась над отцом. Он открыл глаза, увидел сперва дочь, а затем, у нее за спиной, существо, которое она пробудила. Его глаза расширились, и он некоторое время мучительно хватал ртом воздух.

– Прячься, – прошептал он.

Его взгляд потускнел, и он испустил последний вздох.

Сильные пальцы ухватили Крейндел за талию.

– Постой! – закричала она, но для Йосселе опасность, грозившая его хозяйке, значила больше, чем ее приказ.

Он без усилий подхватил ее на руки, точно младенца, и зашагал к двери. Она успела лишь бросить прощальный взгляд на отца – и его тело скрылось из виду.

В коридоре дышать было уже невозможно, и Крейндел старалась задерживать дыхание. Йосселе свернул налево, в направлении парадной лестницы, но почти сразу же остановился. Крейндел посмотрела вниз и увидела, что в полу зияет огромный провал, а на дне его пылает огонь.

– В другую сторону, – прошептала она. – Во двор.

Он развернулся и побежал по коридору в противоположном направлении. Пол содрогался от каждого его шага.

К счастью, черная лестница была пока еще цела. Когда они выбежали на задний двор, сверху посыпались угли и пепел. С улицы доносились крики и вой пожарных сирен. Йосселе опустил ее на землю и, распрямившись во весь свой огромный рост, застыл рядом с ней. Кожа его в лунном свете казалась сероватой, Крейндел различила на глиняном теле там и сям следы от пальцев. Он не сводил с нее глаз, которые получил благодаря ей, в ожидании команды.

– Прячься, – прохрипела она, эхом повторив отцовские слова, и указала на противоположную сторону двора, на переулок, который вел к строительной площадке под недоделанным мостом. – Там, в воде. Не позволяй никому тебя увидеть. Я позову тебя, когда будет безопасно. Иди.

Йосселе немедленно развернулся и побежал, с каждым шагом точно забивая сваи в землю.

Крейндел проводила его взглядом, потом, пошатываясь, выбралась на Кристи-стрит и, обойдя горящее здание, двинулась туда, где толпились люди. Ей казалось, что кожа у нее на лице натянута туго-туго, точно кожура на виноградине, глаза опухли и превратились в щелочки.

– Девочка! Стой! – крикнул какой-то мужчина.

Он был таким высоким, что поначалу она решила, что это вернулся Йосселе. Потом он опустился перед ней на корточки, и она увидела, что это не Йосселе, а просто какой-то мужчина. В его темных глазах плескалась тревога. В руках он держал что-то похожее на женский плащ.

– Моя подруга побежала в дом следом за тобой, – произнес он на идише, но с каким-то неуловимым странным акцентом. – Женщина, высокая, как я. Ты ее не видела?

Какая-то женщина побежала в дом следом за ней? Мужчина напряженно смотрел на нее, не шевелясь и не моргая, как будто от ее ответа зависела его жизнь. Потом она вспомнила слабый голос, который послышался ей в коридоре.

– Я ее слышала, – прошептала она.

– Где? На каком этаже?

– На четвертом. Только… только она…

Оглушительный скрежет, провал в полу у ног Йосселе. Пламя, бушующее внизу.

Она села на тротуар и заплакала.

Мужчина молча смотрел на нее с высоты своего роста, потом провел дрожащей рукой по лицу и, выругавшись, бросился за угол, туда, откуда только что пришла Крейндел.

Вскоре после этого один из полицейских заметил Крейндел, в одиночестве сидевшую на тротуаре, и отнес ее в карету скорой помощи, где какой-то мужчина прижал к ее запястью два пальца и стал задавать вопросы, которые она не понимала. Она замотала головой и снова заплакала. Тогда он куда-то ушел и вернулся с еще одним мужчиной, который говорил на идише. Тот спросил у нее, где ее родители, но она лишь заплакала еще сильнее. В конце концов они заставили ее лечь и накрыли одеялом, и лошади потянули карету прочь.

Голем лежала на спине, пригвожденная к земле тяжестью дерева и штукатурки.

Она поерзала, пытаясь сориентироваться, но обнаружила, что не может пошевельнуться. Куда она приземлилась? Ее лицо было все в пыли и каких-то обломках, руки от жара ссохлись и превратились в клешни. Она попыталась моргнуть и поняла, что глаза не закрываются. Судя по ощущениям, лежала она на утоптанной земле, а не на деревянном полу и не на ковре. Подвал? Неужели она пролетела несколько этажей и находится в подвале?

Она тряхнула головой, прочищая глаза от пыли, и взгляду ее предстали четыре этажа огня и разрушений. Казалось, какой-то обезумевший великан проделал пылающую дыру в центре дома. Клубы дыма поднимались к небу, заволакивая обнажившиеся внутренности квартир с их диванами и лампами. На глазах у нее кухонный стол накренился и, рухнув в провал, разлетелся в щепки.