Хозяйка Севера

— Вы так думаете? — спросила я, понимая, что незнакомец сейчас рассказывает мне одну из легенд оборотней. Марианна тоже когда-то мне рассказывала много разных историй про то, откуда пошли оборотни, про их обряды и пра-язык.

Эти легенды... они были красивыми сказками, однако окружающая реальность напомнила мне про то, о чем я не хотела думать.

Про решение Германа, про истерику Марианны — и про то, что я ничем не могла ей сейчас помочь.

Ни одна девушка, ни одна женщина в мире не должна быть насильно отдана замуж — мы уже давно не живём в средневековье!

Мужчина покачал головой и вдруг с нажимом произнес.

— Доверяй своему мужу.

На этот раз его фраза прозвучала как приказ.

— Что? — я пристально посмотрела на своего собеседника, и в этот момент до меня запоздало... очень запоздало дошло. — Подождите-ка... Вы слышите... вы слышите меня?

Я не произнесла «мои мысли», чтобы не показаться сумасшедшей, хотя я уже почти не сомневалась, что он слышит — слышит всё, о чем я думаю.

Мужчина передёрнул плечами.

— Ну, разумеется, — высокомерно произнес он. — Не так хорошо, как твой супруг, хотя откуда тебе знать...

В этот момент он ненадолго замолчал.

— Думается, в этом вся проблема.

Он многозначительно усмехнулся и вдруг резко протянул ко мне руку.

Я видела, как его поднимающаяся вверх ладонь меняется, как на ней появляются черные когти, которые целятся прямо мне в лицо.

Секунда — и меня что-то больно оцарапало по лбу.

— Ай, — закричала я, пытаясь отшатнуться. Но уже было поздно. Когда я сама провела рукой по своему лбу, на моих пальцах осталось немного крови.

— Ну вот и всё, — довольно улыбнулся мужчина. — Иногда мне приходится иметь дело с абсолютно нелогичными решениями своей любимой жены... И даже если мне не по нраву то, что она делает, чаще всего я не вмешиваюсь... полагаю, тебе тоже следует в этом попрактиковаться.

— О чем это вы? — спросила я.

В этот момент резко хлопнула подъездная дверь — и на улицу выскочил взмыленный Герман.

«Меня окружают одни идиоты», — услышала я раздраженный голос Германа. Правда, его фраза прозвучала как-то странно, но тогда я не обратила на это внимание. — «Да и сам я тоже недалеко от них ушёл. Не заметил, как собственная жена уехала на лифте! Как будто всем нам глаза кто-то отвёл...»

В этот момент Герман резко вздрогнул.

«А может, и отвели... Кто знает, с чем мы имеем дело», — испуганно произнес Левицкий, и тут же его тон резко поменялся, превратившись в что-то яростное и скрипучее, обещающий настоящий ад для тех, кто осмелился причинить мне вред. — « Если Наталью похитили, задавлю всех...»

Я пыталась понять, с кем он говорит сейчас по телефону, если все его Тени наверху. С Сергеем? С Петром? Гарнитуры, наушника правда, видно не было, но ведь Герман-то с кем-то разговаривал. И ещё у меня создавалось такое впечатление, будто он говорит где-то совсем рядом, хотя в этот момент Герман ещё находился довольно далеко, у самого подъезда.

В этот самый момент Левицкий, почувствовав на себе чужой взгляд, резко повернул голову в мою сторону. И я увидела, что он не говорит.

Герман молчал!

Но тем не менее, я слышала.... отчетливо слышала его голос.

«Здесь. Заплаканная... скорее всего, клянёт меня последними словами. Прости, малышка, я не могу поступить иначе. Я не зверь, Наташ. То есть, зверь, конечно, но в отношении Марианны ничего звериного у меня нет. Поверь. Марианна пока ещё этого не знает, но они с Рокотовым истинная пара. Их просто надо подтолкнуть друг к другу... но чтобы всё получилось, я обязан держать язык за зубами».

У меня от изумления открылся рот.

— Что? — спросила я у подходящего ко мне Левицкого. — Что ты сказал?

— Тебе не стоило выбегать из подъезда без охраны, — произнес Герман, хмурясь. — Наташ, ты же видишь, какие дела у нас творятся.

«Не бойся меня. Пусть я буду монстром для всех остальных, но я не хочу быть монстром для тебя... Наташка, я всё сделаю. Хочешь, упаду перед тобой на колени; хочешь — достану тебе звезду с неба... но только не бойся меня. Я никогда в жизни не принесу тебе больше боль и огорчения. Никогда, моя маленькая».

— Что это? — спросила я и повернулась в сторону, где находился незнакомец... но лавка оказалась пуста.

— Наташа, — нахмурившийся Герман тем временем подошёл к лавочке, где я сидела. — Я понимаю, что ты расстроена тем, что только что услышала...

Кажется, он собирался извиняться.

— Я больше ошарашена тем, что я только что услышала, — произнесла я невпопад. Я что, на самом деле могу теперь слышать мысли Левицкого?

Герман, явно «подслушав» мои мысли про это, прищурился.

— Наташа?

— Герман, — кивнула я. И мысленно добавила: «Я слышала про Марианну... я никому не скажу».

Герман... Герман замер.

«Ты слышишь меня? Слышишь?»

Я кивнула.

— Да.

— Каким образом? — только и спросил он.

Я провела рукой по лбу, но как мне показалось, там уже ничего не было. Ни следа. Ни крови, ни болячки, ни царапины.

НИЧЕГО.

— Эмм... — я растерянно посмотрела на Германа. — Здесь был мужчина.

— Мужчина? — переспросил немного насупившийся Левицкий.

Я кивнула.

— Да, он... мы разговаривали.

— Какой мужчина, Наташа? — нахмурился Левицкий. — Как он выглядел?

— Экзотично... как будто он был откуда-то из совсем других мест. Араб или... похожий на него.

— Покажи мне, — присев рядом со мной на лавочку, попросил Герман. Я сначала не поняла, что именно он хочет, а потом догадалась, что мне надо просто произвести в мыслях всё, что происходило здесь пару минут назад.

— Так? — спросила я, начав вспоминать, как я выбежала из дома, где пряталась Марианна, и как добежала до этого места.

—Да, — кивнул Левицкий. — Умница, всё правильно.

Правда, после этого Герман не удержался от ироничной ремарки:

— Показываешь свои мысли ты лучше, чем их прячешь.

— Герман! — возмутилась я, но Левицкий только хмыкнул.

— Наташка, — вздохнул он, притянув меня к себе. — Дурочка моя, так и должно быть в браке.

— Ты уж определись, дурочка я у тебя или умница, — буркнула я недовольно. Левицкий счастливо зажмурился.

— Главное — что моя. Целиком моя. А всё остальное неважно.

Несмотря на то, что Герман продолжал улыбаться, и тон у него был шутливый, я всё-таки решила прояснить.

— Честно говоря, — буркнула я, не к месту вспомнив обвинения Аркаши про мою наивность «не от мира сего». — Дурочкой в браке мне быть не хочется.

Кажется, Герман почувствовал, что задел меня за живое, потому что крепче меня обняв, он тут же мысленно мне передал, что не хотел сказать ничего обидного.

— И вообще, Наташ, — добавил он уже в слух. — Ты должна убедиться в этом сама.

— Убедиться?

— Ага, — кивнул Левицкий. — Придется тебе терпеть меня до конца жизни.

Обхватив свободной ладонью моё лицо, он наклонился, чтобы поцеловать меня... Какое-то время нам было не объяснений и не до выяснений.

Лишь когда у Германа второй раз ожил телефон — кто-то очень настойчиво пытался ему дозвониться, нам пришлось друг от друга оторваться.

Вытащив свой мобильный, Левицкий тут же ответил какому Максиму.

— Да, Макс, просьбу твою выполнили, врачей придержали... Ждем Димона на месте. Давай, отбой. Да. Занят.

Даже не попрощавшись со своим собеседником, Левицкий сбросил звонок и выразительно посмотрел на меня.

— Кто это был? — спросила я встревоженно. — Марианну всё-таки забирают?

— Это на усмотрение её мужа, — ответил Герман. — Не отвлекайся, Наташ. Показывай мне своего экзотического арабского собеседника.

Скорее всего, именно это сейчас делал Левицкий — отвлекал меня от мыслей о Марианне.

И всё же...

Мой собеседник был настолько странным...настолько непонятным, что я охотно подчинилась Герману, сама мечтая выяснить, кто же это на самом деле был.

Однако, даже после того, как Герман «просмотрел» все мои воспоминания о нашим разговоре с незнакомцем, он не спешил делиться со мной выводами.

— Герман? — напомнила я Левицкому, что я сижу рядом и жду от него каких-то теорий. — Ты его знаешь? Кто это был?

Герман неуверенно кивнул.

— Кажется, знаю...

Он поднял на меня удивленный взгляд

— Это был наш Отец, Наташ. К тебе приходил наш Отец...

— Отец? — удивилась я. — Какой отец?

Мужчина выглядел слишком молодо, чтобы быть отцом Германа... или Марианны. Хотя, судя по придыханию, с которым произнес слово «отец» Герман, там было явно какое-то другое значение.

— В наших легендах есть упоминание Праотца...

— Подожди-ка, — нахмурилась я. — У вас же все чтят Праматерь, Луну Оборотней.

— Да, это так, — кивнул Герман. — Мы чтим Луну Оборотней, которая заботится о своем народе.

— Тогда откуда взялся «Праотец»?

— Есть легенды... — Герман, нахмурившись, произнес. — … кроме нас, жителей крайнего Севера, их уже никто и не помнит, но у нас ещё сохранились древние тексты, где упоминается пара нашей Луны, её супруг...

Герман покосившись на меня, вдруг признался.

— Если честно, то упоминания о нем почти стерты отовсюду... и мне кажется, что это неспроста.

— Почему ты так считаешь?

— Хотя бы взять то, что я нашёл в книгах упоминания о нем только после возвращения из одичания... и почему-то мне кажется, что именно он приложил руку к моему возвращению.

— Тогда зачем сдалась я в том лесу? — обиженно протянула я.

— Нет, Наташка, ты тоже была частью плана... обычно одичалые не возвращаются к жизни, даже если их зовёт истинная пара.

Герман не удержался от того, чтобы меня не обнять.

— На тебе не было моей метки, на мне не было твоей... И я был даже не волком, потерявшим человеческую половину, я был искореженным, поломанным оборотнем, застрявшим в деформированном человеческом теле.

Пересадив меня к себе на колени, Герман тут же уткнулся носом в ворот моей куртки у шеи.

— Это настоящее чудо, что ты появилась в моей жизни... и что у меня есть ещё эта жизнь.

Я чувствовала его губы на своей шее, чувствовала его горячее дыхание …

А ещё я слышала его мысли.

Всё, что он говорил сейчас мне — всё было правдой... Я на самом деле была его жизнью — так он думал, так он считал ...и совершенно искренне боялся, что его зверь, который когда-то причинил мне боль, отвернёт меня от него.