Про драконов и людей

* * *

Цель была достигнута – враг был перед ним. И этот враг оказался не таким грозным, как думалось. Сражаться предстоит на земле, а не в небе, и это хорошо. Да и срубить одну голову куда проще, чем три. Такие мысли пронеслись в голове Ланцелота. Но священная ярость, обуревавшая его всю дорогу от города, куда-то улетучилась. Слишком уж мирным казался пейзаж вокруг, сам хозяин, да и негромкие звуки музыки, доносившиеся из дома, не настраивали на воинственный лад.

Остались, правда, чувство долга и рыцарская честь, и Ланцелот постарался придать своему голосу побольше твёрдости:

– Поверил, да. Вы – дракон. В этом нет сомнений. И поэтому я вызываю вас на поединок. Защищайтесь, если вам дорога жизнь! – И он извлёк меч из ножен.

– Знаю, знаю, – небрежно махнул рукой дракон. Казалось, он совсем не был напуган. – Я ведь тоже книжки читаю, и мне ваше имя знакомо. Как только вы представились, я понял, зачем вы здесь. Но вынужден вас разочаровать: я не смогу доставить вам такого удовольствия. Я совершенно не умею драться. – И дракон улыбнулся рыцарю простодушной улыбкой большого ребёнка.

Такой поворот окончательно выбил Ланцелота из колеи. Ему ещё не приходилось вести поединок с таким противником. Точнее говоря, ему ещё не приходилось вести поединок ни с каким противником, но то, как он себе этот поединок не раз представлял, выглядело совершенно иначе. Поэтому следующий выпад рыцаря оказался не слишком убедительным:

– Ну тогда… Тогда не обессудьте, я вынужден вас убить. – И он поднял меч над головой.

– Это маловероятно, мой друг, – парировал дракон, не двигаясь с места.

– Но почему же?! – почти с отчаянием воскликнул рыцарь.

– Ну, во-первых, вы не станете убивать безоружного. Я ведь давно живу и ваши рыцарские повадки знаю. А во-вторых, сказать по чести, меня убивать совершенно не за что. И вы это сами начинаете понимать.

«Да он просто морочит меня! Зубы заговаривает», – подумал Ланцелот, и ярость понемногу снова начала им овладевать. В сознании всплыли молитвенно воздетые руки девушек с монумента, и рыцарю почудилось, что протянуты они именно к нему. Рука, держащая меч, окрепла, голос отвердел, и Ланцелот произнес отрывисто, будто вбивая каждое слово в башку дракона:

– Есть три причины убить тебя, чудовище. И их имена – Брунхильда! Агнетта! Эльфрида! Негодяй, что ты сделал с ними? Сожрал?! Или ещё что похуже, старый педофил?

Дракон впервые привскочил с места, и глаза его полыхнули возмущённо:

– Да что вы несёте, молодой человек! Сожрал?! Да вы в своем уме?! Как у вас язык поворачивается?! Да я, если хотите знать, вегетарианец с детства. Вообще мяса не ем. А уж человечину? Бр-р! Ужас какой! Как же вас там обработали, однако… – Дракон так разгорячился, что пот выступил на его лбу. Он сел и продолжил, понемногу успокаиваясь: – А что до «остального», на что вы тут изволили намекать, так я вот что скажу. Я хоть и староват уже, но от хозяюшки, бойкой и фигуристой, может, и не отказался бы. Всё же одному скучновато. Но эти же – совсем дети! Они мне как дочки. Да не беспокойтесь вы, живы они. – Дракон прочитал вопрос в глазах рыцаря. – Живы и здоровы вполне. Вон музицируют. Да опустите вы этот дурацкий меч наконец! Он меня нервирует. – И, повернувшись в сторону дома, дракон громко позвал: – Аня! Эля! Идите сюда, поздоровайтесь с гостем.

На зов из дома выпорхнули две белокурые девицы в лёгких платьицах, предстали перед рыцарем и присели в книксен. А та, которая постарше, стрельнула в Ланцелота лукавым, любопытствующим взглядом. Раскланявшись, они умчались прочь, и в доме раздался звонкий девичий смех.

– Извольте убедиться, что с девочками всё в порядке. Эльфрида младшая, а та, что повыше, в белом, – это Агнетта. Была ещё Брунхильда, но я её учиться отправил в университет Тюбингена. Они ведь, когда ко мне попали, читать-писать толком не умели. Сам всему выучил.

– Клянусь, я ничего не понимаю, – выдавил вконец ошарашенный Ланцелот.

– Тогда садитесь и слушайте. И бросьте вы эту привычку чуть что мечом размахивать. Он вам здесь не понадобится, лучше уберите-ка вы его в чехол.