Небо Славян

Послышалось двойное уханье совы, это значило, что на берег вступил враг. Оставалось только ждать. Каждый был сосредоточен. Все уже думали о битве, и только томило ожидание, которое, как молотом, било по сердцам людей, ждущих боя.

Уже отчетливо были слышны голоса. Видимо, хазары торопились. Те, кто переправились первыми, помогали следующим, и так, цепочкой, они одолевали крутой берег реки. Всеволод лежал в первых рядах, как и сыновья кузнеца. Он подумал, что пора платить богам кровавую дань и что пришло время показать себя в бою его ребятам, которых он долгие годы обучал, как держать меч, чтобы он знал свою цель.

Третье предупреждение. Настало время битвы.

Воевода резко подскочил, за ним все войско. Перед хазарами как будто из-под земли вырос враг. Этого было бы достаточно, чтобы ошеломить, но тут с обоих флангов пошел залп не по переправе, а по дальним рядам хазар, которые только подходили к реке. Сразу послышались крики и стоны умирающих и раненых людей.

Словенские воины уже все были на ногах и, став плотным строем, тронулись на степняков. Те, ошеломленные, жались спинами к обрыву. Но к тому времени уже переправилось больше тысячи хазар, и пятиться было бесполезно, можно было погибнуть в давке. Кричали сотники и десятники степняков, раздавая команды. Хазары двинулись на русов.

Тем временем с флангов, не переставая, били лучники. Вода в реке была уже красная от крови убитых. Хазары пытались в свою очередь отстреливаться, но все было тщетно, славян скрывал лес, и стрелы не долетали до цели. Первый удар пришелся залпом с обоих флангов, потом били вразнобой, засыпая врага градом стрел. Воевода приказал отдать большинство стрел именно им, остальные забрали конные, которые уши с Девятко и Скифом.

До столкновения с войском степняков оставалось не более двадцати метров. Русы шли плотным строем, сомкнув щиты, шаг не ускоряя, как обучал их Всеволод. В шеренге стояло около шести десятков воинов, за ними шли словене, вооруженные копьями, без щитов. Такова была стратегия воеводы, так они обучались на заставе, так они проводили учебные бои, и сейчас нужно было выполнить все в совершенстве.

Хазары, не умевшие биться плотным строем, просто набирали разгон для массивного удара, желая смести русов своим количеством. Узкий проход не давал степнякам ударить всей массой, и потому им пришлось вытянуться, как змее на солнце. Местность сыграла на руку словенам и оказалась злым роком для хазар. Два народа сошлись в битве.

Данко и Ратмир стояли плечом к плечу, когда лавина степных воинов налетела на их щиты. Удар был необыкновенно сильный, ноги подкосились, но воины выдержали. Сзади помогали свои. Они упирались в спины впереди стоящих, не давая врагу пробить брешь в строю. Нужно было выдержать какие-то секунды, чтобы не сломаться, и словене устояли. Дальше началась бойня.

Сжатые своими и не пускаемые русами хазары оказались зажатыми так плотно, что не могли даже толком размахивать саблями. Первая шеренга словен оказалась также скованной и небоеспособной, но вот следующая, как раз как по науке воеводы, била вовсю копьями. Хазары не могли уклоняться от стремительных ударов копий и потому падали замертво. Следующих ждала такая же участь, они также не могли толком защитить себя и попадали под удары русов.

В первых рядах Всеволод поставил самых сильных своих людей. Этот отбор прошли немногие, и именно они сейчас своими щитами закрывали проход хазарскому войску.

Среди словен еще не было убитых. Полные сил и мужества, они стояли, не ломая строя. Степняки, в свою очередь, налетали на них и находили здесь только смерть, не успев даже толком что-то понять.

Ратмир был уже весь мокрый от сражения. Его шлем покрывала кровь убитых хазар. Он упирался двумя руками в длинный щит и, не давая протиснуться врагу, высовывал его вперед. Таким же образом поступал и его старший брат, но тот уже успел достать меч и, искусно орудуя им, колол степняков. Везде стоял шум, раздавались крики, вопли, лязганье оружия, тупые удары сабель о дерево щита. Хазарское войско не уменьшало напор. Стоя на телах своих убитых товарищей, они вновь и вновь накидывались на копья словен.

Русы ждали, когда хазары ослабят напористость, тогда нужно было молниеносно уловить эту грань и начать наступление. Где-то уже появились потери со стороны словен. Быстро подняв щит, стоящие сзади воины пытались заполнить брешь в строю. С флангов без остановки сыпались стрелы, не давая передышки врагу.

И вот настал момент, когда хазары дали слабину. В этот миг Всеволод закричал нечеловеческим голосом, что и послужило командой для наступления. Впереди стоящие орудовали вовсю. Отбивая удары щитами, они разили мечами каждого, кто был поблизости. Вторая шеренга, метнув копья, взялась за более мелкие щиты, и каждый со своим оружием устремился вперед. Началась рукопашная. Теперь и хазарин мог более свободно рубить саблей. Бой был добрый, уже каждый бился, и было, где развернуться, но все же словене старались сохранять строй, чтобы не дать окружить себя.

Вся трава была красная от крови. Шум не утихал, был самый разгар битвы. Данко бросил свой тяжелый щит и орудовал только мечом. Он владел им весьма искусно, что сказывалось на количестве убитых им хазар. Ратмир бился рядом: прикрываясь щитом, он наносил стремительные удары хазарам. Всеволод хорошо обучил своих воинов, каждый был вынослив, ловок и силен. Один воин заставы стоил десяти, а то и тринадцати хазарских воинов. Перевеса еще не было, степняки не хотели уступать. Большая часть их войска была переправлена, остальные попадали под обстрел русов. Войско словен вытянулось полумесяцем, чтобы затянуть поближе к себе хазарских воинов. Те, в свою очередь, старались не поддаваться маневру русов и наступали ровно.

Потери росли с обеих сторон. Судьба битвы была не решена. Но вот хазарские воины, которые стояли на самом краю обрыва и взору которых раскрывалась степь, увидели черное пятно, стремительно надвигавшееся на них. Хазары пытались подать знак тем, кто был еще на том берегу, но все было бесполезно. Шум битвы и вопли не дали долететь крику тревоги до стоящих внизу хазар. Русам удалось сделать то, что зачастую делали хазары, – ударить в спину конными. Это было поражение для хазар. Их победили их же приемом, не дав ни малейшего шанса на победу.

Конники под предводительством Девятко и Скифа не врезались в войско, а ударили вскользь. Не вступая в ближний бой, они закидывали стрелами пеших хазар. Было такое ощущение, что сейчас все поменялось: хазары перестали быть степняками и отражали набег таких, как они сами, будучи пешими, без своих верных коней. Вся переправа была усыпана телами мертвых воинов. Наверху сеча была в разгаре, но вот внизу была просто-напросто бойня, там шли потери только с одной стороны, и этой стороной были хазары.

Конный русич бьется не хуже степняка, а тем более обученный. Каждый крутился в седле, стрелял со спины, ловко поворачиваясь и выпуская смертоносное оружие. Те, у кого стрелы заканчивались, брались за мечи. Словене, как косой, проходились по войску хазар: разгоняясь и аккуратно заворачивая, они били всех, кто им попадался под руку.

Скиф бился абсолютно без доспехов, обнажив свой торс, который был полностью в ритуальных татуировках. В каждой его руке была сабля, и каждый удар его был смертоносен. Управлял конем он виртуозно: ногами сильно сдавливая ему ребра, поворачивал его, куда ему было угодно. Такой манере езды на коне позавидовали бы даже опытные хазарские кочевники, но им было не до этого. Они сейчас пытались спастись от разящих стрел и грозных ударов словенских мечей. Уже не было команд от хазарских сотников и десятников, все смешались и жались к реке, где обстрел из словенских луков был меньше. Видимо, стрелки, расставленные по флангам, истратили все стрелы и ринулись врукопашную, на помощь к своим боевым собратьям.

Данко пытался не спускать глаз со своего младшего брата, но это не всегда удавалось. Степняков было больше, и потому постоянно приходилось отбиваться от трех, а то и сразу четырех воинов. Но опытный словенин делал это умело, он выходил из схватки с врагом без единой царапины. В походах, в которых он побывал, пешие хазары были самыми слабыми врагами на пути дружины, в которой он служил. Его меч с легкостью разрубал доспехи хазар, не оставляя им ни единого шанса на жизнь. Орудуя двумя руками, Данко резко переходил на одну, а второй доставал свой боевой нож. Его атаки были смертоносны: отбивая удары сабель мечом, он нес смерть ударом ножа.

Каждый из пограничных воинов бился достойно, несмотря на то, что враг превосходил их по численности. Присматривая друг за другом и прикрывая спины братьев, словене умело секлись. Им на помощь пришли полторы сотни людей, посланных с флангов, это была свежая сила, которая заставила врага отодвинуться назад. Не зная, что происходит на переправе, степные воины пытались одолеть врага, сломать числом, но им не хватало умения. Пеший бой был для них в диковинку. Спешившись, они умели только грабить, и то это происходило не так часто, в основном грабеж велся также верхом.

Ратмир сбил дыхание. Ему уже не раз досталось по шлему, но сталь выдержала удары. Кольчуга на руке была рассечена, но несильно, кость была не задета. Меч словенин потерял, но выручил топорик, который он сунул себе за пояс, с ним было легче справляться, чем с мечом. Щит был весь искромсан от ударов, но не сломался. Ратмир взял себе щит отцовской работы: зная мастерство кузнеца, можно было спокойно брать его. За старшим братом он не успевал глядеть, это был его первый бой, нужно было успевать отбивать атаки и рубить самому. Но он чувствовал, что за ним присматривают, если что, то брат выручит, по крайней мере, он на это надеялся. Подошедшие на подмогу лучники дали немного перевести дыхание Ратмиру, он отступил на пару шагов за их спины, но долго ждать нельзя было, нужно было биться, врагов еще оставалось очень много.

Хазар на переправе почти не осталось. Спрятав луки, словене стали рубить хазар, не давая им разбежаться по степи. Взяв полумесяцем, они набрали скорость и ударили по оставшимся степнякам, смяв их мощным ударом. После началась давка. Пешие не держали конный удар и потому падали на землю уже бездыханными. Скиф не слезал с коня, он был полностью поглощен боем. Он вошел в азарт, и его глаза горели огнем. Воин не щадил никого, его конь был под стать ему, они оба были в крови убитых воинов, казалось, что они единое целое. Уже нельзя было сдержать натиск словен, и хазары поняли, что они проиграли эту битву, если, конечно, это можно было назвать битвой. Скорее, это была резня, в которую попало степное войско. В этот раз у них не получилось обхитрить и ударить внезапно. В этот раз они сами попались в такую же ловушку и были биты, как трусливые собаки.

Хазарские воины, которые были ближе к обрыву, поняли, что уже бесполезно сражаться, что исход этой битвы – не в их пользу. Русы не полезли на холм, чтобы помочь своим: они прекрасно знали, что братья по оружию справляются и теснят врага и тому отступать некуда – сзади степняков тоже ждали русы. Хазары бросали оружие и прыгали с обрыва на тела своих соплеменников, которыми там было все усыпано. Они не бежали, просто становились перед конными: кто-то падал на колени, кто-то просто стоял в ужасе, смотря на горы трупов, усыпанных стрелами словен.