Небо Славян

Сейчас они оба громили хазарское войско, не давая ему ни малейшего шанса. Те, кто стоял в засаде у Словенска во время штурма, сейчас бились с еще большей яростью, они мстили за своих убитых братьев, и их месть была страшна. Степное войско таяло, как снег под лучами весеннего солнца. Меньше часа прошло, как перед градом не стало хазарских воинов. Все они были изрублены, повержены. Никто из них в этот раз не вернется домой не то чтобы с добычей, а не вернется совсем.

В самом граде шла ожесточенная битва. Но словене держали напор. Князь опасался, что хазары ударят им в бок именно с той позиции, куда хан отправил своих людей на приступ второго участка стены. Но с той стороны никто не шел. Не было ни словен, ни хазар. На время это вылетело из головы Гостомысла, пока он сражался в первом ряду, но, когда его сменили, он вспомнил про Рата, который защищал второй участок стены. Он не мог послать туда людей, ведь князь не знал, что творилось перед городом, не знал, что хазары уже, считай, были разбиты, а конные, спешившись, рубились уже на входе в Словенск, очищая его от степной чумы. Но, когда он увидел, что с того конца прорубаются словене, он лично взял два десятка воинов и ринулся к своему другу на помощь. Но помощь уже была не нужна.

Воины отдали свои жизни за этот участок. Чуть больше семи десятков воинов под командованием кузнеца удержали почти шесть сотен хазар, которые пытались взобраться на стены. Никто не уцелел. Всюду были тела мертвых хазар. Словене же были разбросаны кучнее. Видимо, защищаясь и прикрывая друг друга, они на последнем дыхании рубились с врагом, не уступая ему ни одного метра своей родной земли. Рат лежал посреди кучи убитых им воинов. Его латы были изрублены, на голове виднелось сильное рассечение. Если бы не его собственный шлем, то, возможно, смерть забрала бы его иным способом, но она решила по-другому. Видимо, поняв, что взять этого воина в рукопашном бою будет дорого стоить, хазары уложили кузнеца стрелой, метко пущенной в горло, именно в ту часть, где оно было не защищено. Но, даже умирая, он не выпустил из рук свой молот. Это было его оружие, и им он не давал пройти врагу на его землю.

Князь молча смотрел на этого могучего воина. Сыновья Рата, возможно, тоже погибли, а возможно, они сейчас бьются под Словенском. Он понимал, что никто не смог бы удержать здесь хазар, кроме Рата, и он сделал это ценой своей жизни.

Сейчас как раз двое сыновей словенского кузнеца бились в первом строю воинов, которые прорубались в сам город. От их рук пало больше всех хазар. Рядом с ними шел их друг, который приглядывал за обоими братьями. Из них никто еще не знал, что их отец отдал свою жизнь за словенских людей. Братья ловко орудовали мечом и топором, выкладывая дорогу из мертвых воинов. Это были последние остатки хазарского воинства, которое пришло грабить и убивать на землю словен. Но вышло все иначе. Русы победили, а степное войско было уничтожено.

Битва закончилась. Потихоньку угасали крики, лязганье оружия и команды старшин. Дружина Перуна не участвовала при зачистке Словенска. Они отошли к лесу и стали там лагерем. Им нужно было дождаться Данко и получить от него указания. Всеволод со своими бойцами, число которых сильно уменьшилось с того момента, как они вышли на переправу, остался под стенами, они искали павших и помогали раненым. Остальные же были заняты помощью тем, кто сегодня первым принял бой.

Начиналась суета. Оказалось, что князь не оставил в граде весь люд, а приказал ему уходить в лес, чтобы можно было пожертвовать всем городом ради спасения рода словенского. Вскоре был послан гонец, и люди повалил обратно к граду. Огромные толпы торопились на поле брани. Когда они подошли к Словенску, то их взору представилась ужасная картина: ворота были выбиты, всюду трупы людей, стоны раненых, в одной части стены была навалена куча хазар. Запах гари витал в воздухе. Хазарам не удалось поджечь стены, а сам город они и не пытались.

Люди разбрелись по всему полю. Каждый спешил к своим. Кто-то падал, узнавая своих, кто-то в надежде продолжал искать. Словенские мужи все же смогли разбить врага, но это далось им дорого. Немало воинов пало в этих двух битвах, но они сражались за свой род, и предки смотрели на них сверху и были горды.

И словенский кузнец Рат теперь смотрел на своих сыновей, которые склонились над телом отца. Он видел их горечь, ведь они не смогли показаться перед отцом после битвы, сказать, что они живы, что они рубили хазар и не было степнякам пощады. Но Рат наблюдал за ними из другого мира, видел, как они прорубались в город, как не щадили своего оружия так же, как это оружие не щадило врагов. Теперь все было кончено. Ратмир и Данко стояли перед лежащим на щитах телом отца, и горечь была у них в горле, но они были горды тем, что они являлись сыновьями этого поистине сильного человека, который повел бы за собой тысячи воинов, и те, несомненно, пошли бы за ним, как это сделали семьдесят мужей словенского рода. Это было горечью не только для сыновей, но и для всего града.

В этот день горечь витала по задворкам Словенска. Не только Ратмир и Данко лишились своего отца. Многие семьи лишились своих отцов, братьев, мужей, сыновей. Только слезы не лились, родные были горды ими, ведь они ушли с честью, как полагается мужам своего рода.

На следующий день пылали костры. Волхв Велимудр отправлял души павших в иной мир, туда, где они начнут новую жизнь, там они будут охотиться и растить детей, сеять хлеб и защищать его от врагов. Они буду жить новой жизнью и смотреть, как в старой их дети идут по пути Прави. Всему этому помогал Велимудр, который проводил обряд. По всей словенской земле стоял дым от погребальных костров.

Хазарам же была уготовлена сырая земля. Их тела освободили от доспехов, одежды и всего прочего. Поодаль от града скидали тела в овраг и засыпали солью, потом засыпали землей так плотно, чтоб ни одна собака не могла докопаться до врагов словенских.

Добро, что было собрано у хазар, было разделено поровну. Часть ушла в Словенск, вторая часть – народу, а третья была платой Перуновой дружине.

Позже Данко признался, что эти люди стояли за ним и по его приказу вступили в бой. Всеволод это подтвердил, но попросил прощения у князя за то, что утаил от него. Гостомысл не гневался, а наоборот, назначил Данко вторым воеводой на заставу, вместо погибшего Девятко.

После этого набега произошли перемены. Ушли люди, на замену им пришли новые, но самое главное, народ остался крепок, не сломлен, а это было важно в такое суровое время.