Наша толпа. Великие еврейские семьи Нью-Йорка

4. НА ДОРОГЕ

В Мауч-Чанке не было общества, которое могло бы отвлечь Джозефа Селигмана, даже если бы он мог позволить себе его удовольствия. Сегодня Мауч-Чанк — не такой уж большой город, а в 1837 г., когда приехал Джозеф, он был и того меньше[4]. Но Джозеф с радостью принял город и работу с Асой Пакером. Пакер, который был на десяток лет старше Джозефа, стал его наставником и защитником.

Привязанность янки Пэкера к Иосифу была вполне объяснима. Еврейские иммигранты в XVII-XVIII веках с особым дружелюбием относились к жителям Новой Англии. Пуританство Новой Англии с его буквальным толкованием Ветхого Завета было своего рода неоиудаизмом — иудаизмом, переложенным на англосаксонскую почву. Пуритане, прибывшие в Америку, отождествляли себя с израильтянами, ищущими Землю Обетованную, а короля Георга III приравнивали к фараону. Они называли новую землю Ханааном и часто ссылались на завет, который они заключили с Богом. В Новой Англии древнееврейский язык стал одним из основных предметов, изучаемых в колледжах и даже средних школах. Назвать своего соотечественника «хорошим евреем» означало сделать ему высший комплимент: это означало, что он набожен и трудолюбив; это не имело никакого отношения к его крови или религии. Родители из Новой Англии давали своим детям ветхозаветные имена — Моисей, Иисус Навин, Авраам и т.д. Протестантизм в Новой Англии считался порождением или продолжением иудаизма, и новоанглийские проповедники постоянно говорили о Сионе и Иерусалиме, о «Боге Израиля» и «Боге Иакова».

Пуритане также были убеждены, что второе пришествие и окончательный суд уже близко, и знали, что обращение евреев будет предшествовать этим катаклизмическим событиям. Традицией Новой Англии стало бережное отношение к людям, которые сыграют столь важную роль в спасении пуритан, и поощрение их обращения. Эта вера в то, что евреи достойны особого уважения и почета, должна была помочь им, когда они начали входить в финансовое сообщество Уолл-стрит, где главными фигурами были люди, чьи корни уходили в пуританскую Новую Англию.

В конце первого года обучения Пакер хотел повысить зарплату Джозефа до 500 долл. в год, но Джозеф, которому удалось накопить 200 долл. С неохотой Пакер отпустил его.

Во время своего пребывания в Мауч-Чанке Джозеф заметил, что мужчины и женщины с соседних ферм время от времени совершают трудоемкие поездки на повозках на рынок в город. Он также обратил внимание на то, что люди покупают. По его мнению, за удобство доставки товаров к дому фермерские семьи готовы были заплатить немного больше, чем в городе, расположенном в нескольких милях от них. На свои сбережения он купил несколько товаров — мелкие ювелирные изделия, часы, кольца, ножи — и, взяв с собой рюкзак, отправился пешком торговать своими товарами по сельской Пенсильвании. За полгода он отложил 500 долларов, которых хватило на проезд двум ближайшим братьям, Уильяму и Джеймсу, которые, вернувшись в Байерсдорф, жаждали присоединиться к нему.

Они были странными на вид — три брата Селигмана и такие же торговцы, как они: бородатые, лохматые, с запыленными от дороги лицами, в длинных плохо сидящих пальто и мешковатых штанах, в грязных ботинках, шаркающей походкой, сгорбившись под рюкзаками, — но для них не имело значения, как они выглядели. Они несли палки, чтобы отгонять собак, и им приходилось терпеть детей, которые выбегали за ними с криками: «Еврей! Шени! Христоубийца!» Мальчишки забрасывали их горстями гравия, палками и зелеными яблоками, прыгали на них, чтобы дернуть за бороду или сбить шапку. Они шли вперед, держа свои мечты в бутылках, движимые неистовой единственной целью — заработать деньги. Ночью они спали в открытом поле, под шубами, с вьюком в качестве комка подушки. В обмен на небольшую работу фермер мог позволить торговцу переночевать в своем амбаре. Настоящая кровать была роскошью, а ванны — редкостью. Соблюдение диетических законов было невозможным. Однако мальчики Селигмана в своих письмах домой всегда заверяли старика Дэвида, что законы соблюдаются неукоснительно.

Теория продаж Джозефа была проста: «Продавать все, что можно купить дешево, продать быстро и с небольшой прибылью, достаточно маленькое, чтобы поместиться в рюкзак, и достаточно легкое, чтобы носить с собой». Мальчики продавали куски шерстяной и хлопчатобумажной ткани, обрезки кружев, бархатные ленты, нитки, мужские носовые платки и нижние рубашки, женские шали, пояса, скатерти, салфетки, булавки, иглы, шпульки, пуговицы, наперстки, сапожные рожки, дешевые очки. Вес их ранцев составлял от одного до двухсот килограммов.

Если в каком-то районе требовался товар, ребята готовы были дойти до города, где он был в наличии, купить его и принести обратно. В одном из местных магазинов закончился табак. Уильям Селигман прошел двенадцать миль до другого города, где обменял немецкое серебряное кольцо, которое он купил меньше чем за доллар, на сто пенни сигар. Затем он прошел двенадцать миль обратно и продал сигары по четыре цента за штуку. 300-процентная прибыль стоила того, чтобы пройтись пешком. Виноградная лоза торговцев, состоящая из таких же людей, как они сами, информировала торговцев о ситуации в близлежащих районах.

Джозеф узнал, что в соседней деревне птичьи стада поражены «болезнью Ньюкасла». Он обменял два ярда хлопчатобумажной ткани на пару здоровых кур-несушек и понес их, кудахтающих и хлопающих, по одной под мышкой. Он продавал их с большой выгодой. По мере того как Джозеф узнавал свою территорию и покупателей, он начал применять практику, которая сделала его популярным торговцем. Он то тут, то там давал небольшие кредиты, и это ценилось.

Но на самом деле селигманам-торговцам было все равно, как к ним относятся (что контрастирует с их отношением в Нью-Йорке несколькими годами позже, когда их это очень заботило). Они охотно принимали упреки и оскорбления в дороге, поскольку торговля была для них лишь средством достижения цели. К 1840 г. три мальчика Селигмана частично реализовали эту цель: они заработали достаточно денег, чтобы арендовать небольшое здание в Ланкастере, которое они использовали в качестве штаб-квартиры для своих торговых предприятий. В передней части здания они открыли магазин для демонстрации своих товаров. В задней части здания стояли кровати, на которых можно было спать. Это был их первый настоящий деловой адрес в Америке. В 1841 году они отправили домой четвертого брата, четырнадцатилетнего Джесси, чтобы он помогал им торговать и обслуживать магазин.