Наша толпа. Великие еврейские семьи Нью-Йорка

Стивен Бирмингем
100
10
(1 голос)
0 0

Аннотация: Великие еврейские банковские семьи Нью-Йорка — замкнутые, загадочные, клановые, даже высокомерные. Считая себя элитой, эти семьи на протяжении многих поколений заключали браки только в "своей толпе". Сегодня ветви семейных деревьев бесконечно переплетаются.

0
150
106
Наша толпа. Великие еврейские семьи Нью-Йорка

Читать книгу "Наша толпа. Великие еврейские семьи Нью-Йорка"




С созданием Комиссии по ценным бумагам и биржам и целой сети законов, контролирующих фондовый рынок, банковское дело на Уолл-стрит утратило былую изюминку и, по мнению многих людей, романтику и веселье. На смену былому вольному азарту — шуму и гаму, достопримечательностям и звукам, которые так привлекали первых братьев Селигман, — на Уолл-стрит пришла новая трезвость; дни лихачества прошли, и на смену им пришло новое настроение осторожности, новый акцент на конформизме и рутине. Рукопожатное соглашение, равно как и двойной обман, стали менее популярны в эпоху счётных машин, бумажной работы и юристов. Инвестиционный банкинг и биржевой брокерский бизнес стали, по словам одного человека с Уолл-стрит, «меньше игрой и больше бизнесом». В то же время все существенные различия между деятельностью немецких банкиров-евреев, которые раньше во многом опирались на дружеские и родственные связи, и их коллег из языческих семей стали размываться и исчезать. И, по иронии судьбы, по мере того как Уолл-стрит, эта пресловутая нарисованная дама, становилась респектабельной, немецкие евреи в третьем и четвертом поколении во многих случаях переходили к более «респектабельным» видам деятельности, чем банковское дело, — к преподаванию, медицине, юриспруденции, издательскому делу. Вскоре не осталось ни одного так называемого «еврейского дома», который не имел бы партнеров-неевреев, и лишь некоторые из них сегодня возглавляются членами семей-основателей. Среди них Kuhn, Loeb, старшими партнерами которой сегодня являются Джон М. Шифф и Фредерик М. Варбург, правнуки Соломона Лоеба, а также Гилберт В. Кан, сын Отто Кана, который через свою мать является внуком другого основателя, Абрахама Вольфа. Lehman Brothers также возглавляет внук Эмануэля Лемана, Роберт Леман. Но другие, такие как Goldman, Sachs и J. & W. Seligman & Company, вышли «из толпы».

Есть один молодой еврейский дом, который продемонстрировал, что многого можно добиться старым способом — путем разумного сочетания браков, сыновей, слияний и денег. Карл Моррис Лоеб родился во Франкфурте, сын торговца сухими товарами, и, как это уже стало традиционным, в юности сбежал из семейного торгового бизнеса, чтобы работать конторщиком в одной из ведущих немецких металлообрабатывающих фирм — Metallgesellschaft. В 1892 г., когда Лоебу было семнадцать лет, фирма направила его на работу в Сент-Луис в офис своего филиала в США — Американской металлической компании. Он обладал удивительным «чутьем» на товарные ценности и уже через три года стал управляющим офиса в Сент-Луисе.

В этот момент молодой Лоеб попал в поле зрения президента American Metal Якоба Лангелота. Но еще более важным с точки зрения будущей карьеры стал выбор жены Карла Лоеба. Ею стала Аделина Мозес, дочь Альфреда Хьюджера Мозеса, главы одной из самых известных еврейских семей Юга.[66] Семья Мозес была торговым банкиром в Монтгомери, и, хотя отец Аделины пережил тяжелые времена на Юге после Гражданской войны, что объясняет его присутствие в Сент-Луисе в сфере недвижимости, он обладал и другими важными качествами. Братья Леманы, Майер и Эмануэль, были его лучшими друзьями в Монтгомери.

Якоб Лангелот привез Карла Лоеба в Нью-Йорк в возрасте тридцати лет на должность вице-президента компании American Metal, и там — хотя, как все отмечали, это были не «настоящие» Лоебы — связь Аделины с Леманами оказалась полезной в социальном плане. Новые Лоебы стали частью немецкой еврейской тусовки, и через десять лет Карл М. Лоеб стал президентом American Metal Company. Это было его удачное положение, когда во время Первой мировой войны American Metal отделилась от своей немецкой материнской компании Metallgesellschaft, и в одной из самых коротких историй успеха Карл Лоеб оказался во главе американской компании.

Вскоре, однако, Карл Лоеб рассорился с советом директоров, который счел своего президента слишком диктаторским. Летом 1929 года Лоеб подал заявление об отставке, и оно было принято. И снова он выбрал, как ни странно, самый благоприятный момент. Частью соглашения об отставке была продажа принадлежащих ему восьмидесяти тысяч акций American Metal по значительно завышенной рыночной цене. Он так и сделал, а через полгода акции American Metal упали на 50% в результате великого краха. В 1930 г. Карл Лоеб остался без работы, но был очень богат.

Он был красивым, властным мужчиной, жена которого никогда не называла его иначе, чем уважительно «мистер Лоеб». В Нью-Йорке супруги занимали так называемую «квартиру для себя» — огромную квартиру, расположенную в таком большом здании, что их спальни находились ровно в квартале друг от друга. Любимым средством общения г-на Лоеба на этой большой территории были рукописные меморандумы с подписью «C.M.L.». Он любил роскошно развлекаться и перед важным званым ужином устраивал полную генеральную репетицию предстоящего ужина за одну ночь до его начала, во всех деталях, включая запасных гостей, которые заменяли гостей, ожидаемых на следующий вечер.[67] Иногда, как это часто бывает в шоу-бизнесе, репетиции проходили лучше, чем само представление, как это случилось, когда Лоеб развлекал приезжего бельгийского финансиста, на которого он особенно хотел произвести впечатление. Ужин прошел катастрофически. Миссис Лоеб удалилась в свою спальню, когда услышала шаги мужа, приближающегося по длинному коридору, разделявшему две квартиры. Затаив дыхание, она ждала его сердитого стука, но вместо этого увидела подсунутый под дверь меморандум. В ней было написано следующее: «Уволить кухарку. К.М.Л.».

Аделина Лоеб была для публики миссис Малапроп, любимой за ее промахи на языке, а иногда, казалось, и за промахи в голове. Впервые встретившись с Отто Каном, она, как говорят, воскликнула: «Я знаю вашего отца, Ага!». Когда ей рассказали историю о том, как Оскар Левант, чья бывшая жена вышла замуж за Артура Лоеба, злобно позвонил молодоженам в их брачную ночь и спросил: «Что идет в Loew's State?». Миссис Лоеб терпеливо ждала развязки и, когда ее не последовало, спросила: «А что же было?». В другой раз, когда один из ее сыновей подрался в Century Country Club и она упрекнула его, он сказал: «Но мама, он же назвал меня сукиным сыном!». Миссис Лоеб ответила: «Смешно. Он меня даже не знает».

Некоторое время после ухода из American Metal Карл Лоеб занимался собой как джентльмен на отдыхе, вместе с женой он отправился в кругосветное путешествие. Но он был беспокойным и амбициозным человеком, и вскоре Аделина Лоеб обратилась к своему сыну Джону со словами: «Сделай что-нибудь со своим отцом. Я готова на все, лишь бы он ушел из дома». Решение Джона Лоеба было простым и прямым. Он предложил отцу купить место на Нью-Йоркской фондовой бирже. Карл задал сыну один вопрос: «Как ты думаешь, сможешь ли ты управлять инвестиционно-банковским домом?».

Джон ответил, что, по его мнению, сможет. Он уже усвоил определенные уроки, полученные от предыдущих поколений банкиров, и среди них — важность удачной женитьбы. Как Леманы обеспечили себе положение, женившись на Гудхартах и Льюисонах, так и Джон Л. Лоеб обеспечил себе положение, женившись на Леман — младшей дочери Артура Лемана, Фрэнсис, которую всегда называли «Питер», потому что, по мнению одних, она в детстве была похожа на Питера Кролика. Другие говорят, что ее отец, по старинному обычаю, всегда хотел мальчика. Когда Джон и Питер Лоеб поженились, говорили, что он был авантюристом и женился на ней ради денег, хотя огромное состояние, которое она могла унаследовать от своего деда, Адольфа Льюисона, так и не было реализовано благодаря трудолюбивой трате последнего. Больше, чем деньги, она обладала положением в обществе и, конечно, связями в банковской сфере. Одна сестра была замужем за Ричардом Бернхардом, партнером компании Wertheim & Company. Другая вышла замуж за Бенджамина Баттенвизера, по-прежнему одного из самых важных партнеров Kuhn, Loeb.

Новая фирма Джона Лоеба открыла свои двери в январе 1931 года. Шесть лет спустя в результате слияния со старой языческой фирмой Rhoades & Company, нуждавшейся в деньгах, фирма Лоебов, которой требовалось престижное имя, стала Carl M. Loeb, Rhoades & Company. Как и его предшественники-банкиры, Джон Лоеб сохранил свой дом в узком кругу семьи, наняв в качестве партнеров Loeb, Rhoades, среди прочих, своего сына Джона Лоеба-младшего, племянника Томаса Кемпнера и, до недавней смерти, зятя Ричарда Бити. Однако никогда не было сомнений в том, кто стоит во главе компании. Сегодня Джон Л. Лоеб (буква «Л» означает «Лангелот») возглавляет фирму, партнеры которой входят в советы директоров шестидесяти американских корпораций, управляют инвестиционными фондами на общую сумму более 500 млн. долларов, только брокерский доход составляет 27 млн. долларов в год, имеет четырнадцать офисов и более тысячи собственных сотрудников, а также двадцать две корреспондентские фирмы в 140 городах США и Канады. Заявленный капитал фирмы в размере 12,5 млн. долларов США ставит ее в один ряд с ведущими фирмами Уолл-стрит. Нет необходимости добавлять, что Джон Лоеб, поскольку он женат на одной из них, поддерживает прекрасные отношения с еще более крупным и престижным Домом Лемана.

Джон Лоеб унаследовал от своего отца поразительное чувство времени. Благодаря разбросанным по всему миру антеннам, напоминающим нечто вроде частного ЦРУ, он завершил продажу основных кубинских сахарных активов компании за день до прихода к власти Фиделя Кастро. В 1945 г. миллионы Loeb и Lehman получили новое вливание богатства, когда в Loeb, Rhoades пришел Клиффорд В. Мишель. Мишель был женат на бывшей Барбаре Ричардс, одной из внучек Жюля Баше, а значит, родственнице Канов, Шефтелей и, по крайней мере, по браку, Льюисонов (с которыми Леманы, разумеется, уже были в родстве). Другой внучкой Баче была миссис Ф. Уоррен Першинг, жена сына генерала Первой мировой войны и глава богатой брокерской конторы Pershing & Company. Затем, в 1953 г., дочь Джона Лоеба, Энн, вышла замуж за Эдгара Бронфмана, старшего сына Сэмюэля Бронфмана, основателя и руководителя компании Distillers Corporation-Seagrams, Ltd., безусловно, самого богатого человека в Канаде и одного из самых богатых в мире. Деньги Бронфмана формально не являются частью капитала Loeb, Rhoades, но один из партнеров фирмы сказал: «Он своего рода партнер, который ужасно важен». (На свадьбе Лоеба и Бронфмана г-н Лоеб сказал: «Теперь я знаю, каково это — быть бедным родственником»). Однако миллионы Бронфманов, присоединившись к пакетам акций Loeb-Lehman и Bache, составили крупнейший пакет акций нью-йоркской компании Empire Trust Company, активы которой составляют около 300 млн. долл. Эдгар Бронфман, возглавляющий американскую дочернюю компанию своего отца Joseph E. Seagram & Sons, вошел в совет директоров Empire Trust Company в 1963 году. Молодые Бронфманы занимают нью-йоркскую квартиру с собственным спортивным залом, кондиционированное поместье в Вестчестере, построенное в георгианском стиле, и 4 480 акров земли во Флориде, называемое, соответственно, ранчо V.O. Ranch.

В свои шестьдесят четыре года Джон Лоеб, управляющий Нью-Йоркской фондовой биржей, вызывает на Уолл-стрит почти жуткий трепет. Высокий, стройный, красивый, безукоризненно одетый мужчина с иссиня-черными волосами и темными свекольными бровями выглядит вдвое моложе своих лет. На портрете Сальвадора Дали, который висит в его доме в Вестчестере, вдалеке мчится закованный в броню рыцарь на коне; можно предположить, что именно эту романтическую лихость и задор художник увидел в Джоне Л. Лоебе. Он приверженец строгих физических упражнений, что объясняет его моложавую внешность и великолепное телосложение.

Скачать книгу "Наша толпа. Великие еврейские семьи Нью-Йорка" бесплатно

100
10
Оцени книгу:
0 0
Комментарии
Минимальная длина комментария - 7 знаков.
Комментариев еще нет. Вы можете стать первым!
КнигоДром » История: прочее » Наша толпа. Великие еврейские семьи Нью-Йорка
Внимание