Шестое чувство

Закончив расспросы, Сидни начал похлопывать Сидди по щекам.

— Ты же его разбудишь! — всполошилась Шерил, вмиг обретя голос.

— Именно этого я и добиваюсь. — Сидни усмехнулся и посмотрел на Шерил таким выразительным взглядом, что по телу ее пробежала дрожь. — Просыпайся, маленький герой, — нежно обратился он к сыну, — пора уж тебе проснуться.

Сидди начал подавать признаки жизни, и Шерил бессознательно задержала дыхание. Малыш дернул головой, будто был раздражен жесткими прикосновениями отцовской руки, потом веки его дрогнули и глаза распахнулись.

Оба врача, увидев, что мальчик проснулся, оставили его заботам Сидни и бесшумно покинули палату.

— Привет, соня, — нежно проговорила Шерил.

— Мама… папа. — Малыш повернул голову, будто ища кого-то. — А где бабушка?

— Бабушка уехала наводить порядок в галерее, разве ты забыл? — напомнила Шерил.

Сидди кивнул, глаза его снова закрылись.

— Эй, уж не собрался ли ты снова заснуть? — спросил Сидни.

— Нет, — сонно пробормотал Сидди, — просто мне еще больно.

— Я же предупреждал тебя, что немного поболит. Но это ведь совсем другая боль. Верно?

Ребенок кивнул, бледное личико его вытянулось, и он повернулся к матери.

— Меня зашили нитками, и от них очень больно. — Малыш страдальчески поморщился. — Очень больно, мама!

Сидни тихо сказал что-то Габи, затем спросил сына:

— Итак, что мы пропишем от боли?

— Укол, я думаю, — бесстрашно ответил малыш.

— Ты правильно думаешь, — кивнул Сидни и взял у сестры наполненный лекарством шприц.

Шерил смотрела, как бережно и нежно он обращается с сыном, и сильное сердцебиение ее пошло на убыль.

Просто безумие было давать волю воспоминаниям! А теперь вот оказалось, что раны так же свежи, как в тот день, когда они были нанесены.

И вдруг на Шерил навалилась страшная усталость.

Немного погодя она покинула палату, чтобы позвонить Леоноре, а когда вернулась, Сидни настоял на том, что вызовет шофера и отправит ее домой, отдыхать. Сил спорить с ним у Шерил не осталось.