Весенние дни

Инна оглянулась на саквояж, брошенный на пороге между столовой и кухней. Нет, сначала она поставит на плиту чайник, с водой почти до краёв, затем найдёт заварник и только в последнюю очередь будет потрошить саквояж. Но уже сейчас она преисполнилась громадной благодарности к предусмотрительному господину Лэндонару. Сама бы она взяла бы на гостинцы только какие-нибудь сладости. Впрочем, он-то наверняка знал о плачевном состоянии этой семьи.

Воду нашла в баке, рядом с умывальником, над раковиной которого тут же и с наслаждением умылась. Вода холодная, но зато какое облегчение – не чувствовать на коже пыль долгой дороги!.. А что в баке чистая и, возможно, питьевая вода – догадаться несложно: рядом висел ковш. Инна сполоснула чайник, наполнила его и занялась плитой. Пара минут на изучение – и девушка сообразила, что да как: её деревенская бабушка тоже иногда топила не всю печь, а только плиту. Остатки угольных брикетов безжалостно отправились на сожжение. Инна водрузила чайник над средним отверстием-конфоркой. Заварочный чайничек нашла быстро – на открытых полках с посудой, по всей длине слегка облагороженных узким кружевом, насколько Инна поняла – вывязанных крючком.

И, наконец, подтащила саквояж к кухонному столу.

Когда столешница начала скрываться под свёртками, коробками, пакетами и прочим, а чайник солидно загудел, за спиной Инны чуть не виновато сказали:

- Ой…

Инна оглянулась.

В дверном проёме стояла девушка – совсем не такая, какой она себе представляла Мелинду. До этой секунды Инна предполагала увидеть (туманно, конечно) нечто бледное, жалкое и жутко субтильное. И безвольное.

В комнате со стариком она же видела Мелинду лишь со спины.

Ха!.. Перед ней стояла высокая темноволосая красавица, разве что ощутимо худенькая. Внимательные тёмные глаза под мягкими дугами бровей, прямой носик, высокие скулы, прелестный рот, который сейчас слегка напряжённо сжат, – и вот эта красавица, про которую Инна с сожалением и даже с пренебрежением думала, как о «девице», не имеет толпы женихов под окнами своего дома?! Да Инна остро прочувствовала, что рядом с ней в других обстоятельствах она сама «потеряется»!

Но пришла в себя и, вспомнив свою «шпионскую легенду», по которой Инесса – дама довольно бесцеремонная, выпалила:

- Я приехала, а никто меня не встретил! Хочу пить чай! И буду его пить!

Мелинда чуть удивлённо улыбнулась этому заявлению, а потом присмотрелась и подняла брови:

- Вы сумели поставить чайник на плиту? – И тут же улыбка слетела с губ, а в глазах поселилась тревога. – Вы… использовали весь уголь?!

- А что мне было делать? – строптиво рассердилась Инна. – Я привыкла к комфорту! И, кстати, пожалуйста, пошлите кого-то в лавку, где продают этот ваш уголь! Я не хочу проснуться завтра и не получить горячего завтрака! Позовите ваших слуг – денег на уголь я дам. Пусть немедленно купят уголь! На всё, что я выдам им!

Эмоции Мелинда не умела скрывать. Она сдержанно вздохнула и, уже неловко улыбаясь нахальной гостье, но тем не менее с любопытством скашиваясь на стол, объяснила:

- У нас нет слуг.

Инна снова осмотрела кухню – так, чтобы Мелинда видела её въедливый, рыщущий по всем углам взгляд, и, медленно качая головой, проговорила:

- Не верю.

Теперь бледные щёки девушки запылали румянцем – и Инна сообразила, в чём дело. Но Инесса, которую она играла, высокомерно сказала:

- Это ещё ничего не значит! Мы попьём чаю – и вместе посетим лавку углежогов!

- Но… - робко начала Мелинда, слишком явно смущённая властным тоном кузины.

- И где мои тётушки? Пригласите их почаёвничать со мной! С нами, - поправилась Инна. – А ещё, Мелинда, помогите мне расставить все эти гостинцы по местам.

И вот тут Мелинда, несмело подошедшая к столу и взглянувшая на его поверхность, стала выглядеть сущим ребёнком. Она приоткрыла рот и захлопала глазами, а потом чуть не в ужасе взглянула на Инну, которая деловито продолжила выкладывать из саквояжа последние свёртки и коробки.

- Вы сказали… это гостинцы?

- Конечно! – фыркнула Инна и выпрямилась. – Вы же не думаете, что я могу приехать к вам с пустыми руками? Поэтому и прошу: определитесь, что вы оставите для чаепития, а что – на другое время! И ещё: когда мы поедем в угольную, или как там она у вас здесь называется, лавку – решите сейчас!

Тут подоспела одна из тётушек, тощенькая, сутулая, в тёмном платье – причём неопределённо тёмный цвет явно маскировал, что одеяние довольно старое и ветхое. И тоже замерла, жалобно округлив рот при виде той съестной роскоши, что появилась на столе. Мелинда быстро объяснила ей, кто такая Инна и откуда такое богатство на столе. Обе нерешительно постояли у стола, и вскоре продукты с него и впрямь начали упорядоченное движение: что-то – в шкафы, на недавно пустые полки, а что-то – на кухонный стол, чтобы устроить нарезку к чаю.

В деловитой суете Мелинда успела объяснить, что дедушке стало плохо, и он упал, а потому все сосредоточили своё внимание на его состоянии и не услышали, что творится во дворе и в доме. Вторая тётушка сейчас сидит с дедушкой, который очнулся, но всё ещё слаб, поэтому тётушка там, у него в кабинете, чтобы тихонько говорить с ним, пока… А третья в своей комнате готовит лекарство для него.

Говорить с ним? Вот теперь Инна кое-что заподозрила – скорей всего, из-за пустых полок и банок в шкафу. Дед, с которым стало плохо, но который сразу очнулся. И понимает разговор своей дочери, с которой сейчас ещё и беседует… Это, наверное, не инсульт или инфаркт, как она поначалу подумала. Это… другое. Не голодный ли был у него обморок? Сердце кольнуло, и Инна с трудом взяла себя в руки.

Её ввели в кабинет деда и торжественно познакомили с дедушкой и со второй тётушкой, а затем и с прибежавшей на голоса третьей. Едва дышавшая от страха: а вдруг дед всё-таки знает Инессу в лицо?! – после первых слов церемонии знакомства Инна выдохнула. Не знает!

Мимо прошмыгнула первая тётушка с небольшим подносом в руках. Инна успела заметить на нём несколько чашек, большой заварник, парочку чайных блюдец с сырной нарезкой и аккуратно нарезанными же тонюсенькими ломтиками булочек. А ещё заметила восторженно благоговейный взгляд двух других тётушек на этот поднос.

Когда девушки вновь очутились на кухне, вдруг выяснилось, что Мелинда успела снять с плиты и поставить на стол чайник со вскипевшей водой, так что желанный горячий напиток уже дымился в довольно большой чашке, предназначенной для гостьи и тоже водружённой на поднос с блюдцами с нарезкой.

- Если хотите, могу отнести вам чай в вашу комнату, - робко сказала Мелинда и улыбнулась. – Правда, она ещё не совсем готова к приёму гостьи. Но она уютная.

Соорудив на собственном лице такую выразительную гримасу, чтобы Мелинда отчётливо видела скептическое выражение, Инесса заявила:

- Я не устала в дороге, поскольку провела время комфортно. Мои планы на сегодня: поскольку у вас нет слуг, мы сейчас выпьем чаю, а потом сходим – погуляем в деревню. Причём у меня две цели: я собираюсь погостить у вас недельку-другую – и я люблю тепло в доме, а значит – идём покупать уголь! Вторая цель – желаю полюбоваться природными красотами, в которых живёшь ты, моя дорогая кузина (ничего, если мы будем на «ты»?)! И вообще. Я любительница долгих и неторопливых пеших прогулок, но, поскольку место здесь для меня незнакомое, я очень надеюсь, что именно ты, Мелинда, покажешь мне все ваши достопримечательности!

Кажется, Мелинда была не только чистоплотной в быту, но и весьма практичной. Несмотря на смущение, с которым она выговаривала слова, она всё же задала вопрос, уточняя слышанное ранее:

- Вы собираетесь купить уголь на свои деньги?

- Конечно! – даже удивилась Инесса и, стараясь, чтобы в голосе не слышалась насмешка, манерно вздохнула: - Я понимаю, что вы привыкли жить спартанской жизнью, в которой всегда есть место свежему воздуху. Я понимаю, что прохлада прекрасно способствует долголетию и здоровью. Но… - И она развела руками. – Я дама изнеженная и просто обожаю комфорт! Мне нравится уют и все те маленькие удовольствия, которые получаю, например, от тепла в доме и приятных запахов на кухне. В общем и целом, я сибаритка. Итак? Откушаем чаю? Идём за углем?

А после чаепития Инесса бесцеремонно сказала:

- Гостинцы я привезла для всех. Но для тебя у меня есть личный подарок, Мелинда. Покажи мне мою комнату. Перенесём туда мои вещи, и я вручу тебе мои подарки.

Комната оказалась уютной, несмотря на бедный интерьер и обстановку: кровать была застлана свежим, путь и ветхим постельным бельём, стол возле одного из двух окон мог похвастаться не только тремя стульями вокруг, но и вазой с засохшими цветами, явно из своего сада, потому что Инна узнала в букетике астры и бессмертник. Одно кресло стояло возле второго окна. Стена напротив кровати была занята широким, но пустым шкафом, зато передняя панель его была зеркальной, и Инна довольно хмыкнула.

Для начала Инна выложила все вещи, привезённые лично для Мелинды.

- Это всё мне… - беззвучно прошептала девушка, сжимая руки у груди и даже качая головой, будто заранее отказываясь верить положительному ответу.

- Я предполагала, что, живя в глуши, ты не слишком следишь за модой, - строго ответила Инна. – А мне хочется, чтобы меня сопровождала достойная барышня, которая следит не только за собой, но и за новыми модными веяниями…

И вынула из саквояжа светло-кремовый плащ-накидку с широким капюшоном, отделанным тонким кружевом, а следом – круглую шляпную коробку, из которой на свет появилась шляпка-капор с атласными лентами – в тон плащу. Велела Мелинде встать у зеркальной дверцы шкафа и помогла надеть подарки. Мелинда попыталась что-то сказать, но только открывала-закрывала рот, беспомощно глядя в зеркало.

Осмотрев её тщательно и даже критическим оком, Инна пожала плечами.

- А ведь мы одного роста. И, кажется, размера – тоже.

Закопавшись в багаж, всё ещё полностью не выложенный, Инна вскоре выпрямилась и потрясла ещё одной красивой коробкой перед носом ошалевшей от невероятных для неё событий Мелинды:

- Твоего размера я не знаю, но, надеюсь, сумела правильно его угадать, помня, что мы родственницы.

На деле размер-то одежды и обуви угадывать не пришлось: господин Лэндонар знал точные параметры Мелинды. Но легенда должна быть строго соблюдена.

Мелинда бессильно присела на краешек стула и принялась развязывать ленты на коробке, глядя на неё с таким ужасом, словно боялась, что оттуда выскочит жуткое нечто.

- А-ах…

Ну что… Как и ожидалось, лакированные ботики на лёгкую весеннюю погоду пришлись Мелинде по ноге.

Теперь, когда обе девушки, не только одетые, но и обутые, стояли перед зеркалом, стало ясно, что Мелинда чуть выше Инны. Неизвестно, что за мысли бродили в голове загипнотизированной свои преображением Мелинды, но Инна твёрдо решила: «Никогда не думала о карьере свахи. Но Мелинду выдам замуж только за достойного мужика из высшего общества!»

Мелинда тем временем очнулась – и!.. Начался бурный протест против столь дорогих подарков. Девушка уже не с ожиданием чудес смотрела в зеркало, а с отчаянием. И тогда Инна спокойно сказала, уловив момент, когда можно вставить словечко: