Драгоценность черного дракона

Глава 1. По лезвию ножа

Бег по лезвию ножа — развлечение не для слабых духом. Осторожно, вызывает желание познакомить врагов с подобным времяпрепровождением.

Из личных дневников Повелительницы

Теплый ветер приподнял подол легкого платья, заставляя тихо взвизгнуть и подхватить юбки. Арьяна — или, Ари, как ласково называл её обычно жених, весело рассмеялась, запрокидывая голову к рубиново-красному сегодня солнцу в окружении трех привычных спутников-лун, светящихся тусклым серебром.

Босые ноги утонули в бархатистой траве на склоне. Уже почти год, как она попала в этот мир. В своем… нет, ничто её не держало, особенно после смерти родителей и бегства жениха, оказавшегося вором. Но эти воспоминания стёрлись, потускнели, как ей и обещали те, кто её в этот мир привел… Подумать только, она ведь раньше никак не смогла бы поверить, что владела в том мире — да и сейчас владеет акциями самой настоящей иномирной компании.

Ари присела на траву, продолжая улыбаться. Разве могла она, испуганная девчонка, вышедшая из пылающей арки к ждущим её людям, тогда знать, сколько счастья её ждет в новом мире? Куратором иномирянке изволили назначить одного из самых опытных, хоть и молодых — Аррона Вентейра. Высокий, светловолосый и зеленоглазый мужчина держался с изысканной простотой настоящего аристократа, ни разу не упрекнув Ари ни словом, ни делом, если она где-то ошибалась по глупости или от неожиданности. Тогда они и поселились в его поместье недалеко от одного из крупнейших городов иррейна Тальянэ. Иррейн здесь — все равно, что древние королевства её мира, во главе каждого из которых стоит правитель-ирр.

Где-то вдалеке, у ленты дороги, загудел ездовой каар — огромное мощное животное, таскающее повозки и грузы.

— Ууу, ирховы отродья! Впере-ед, кому говорю!

Ари фыркнула под нос, задирая голову — высоко, под облаками, медленно плыл воздушный корабль, управляемый крылатыми лошадьми ноэйрами и силами магов. Этот мир даже спустя целый год не переставал изумлять. Он был воплощённой сказкой — настолько совершенной, что иногда становилось страшно. Словно она чего-то не предусмотрела, забыла то, чего забывать было никак нельзя… Обычно Ари предпочитала отмахиваться от подобных мыслей — да и Аррон не переставал твердить, что это все говорит её врождённая магическая чувствительность. Уже совсем скоро она настолько привыкнет к этому миру, что можно будет начать обучение магии, хоть она и не понимала, почему этого нельзя было сделать раньше? Пальцы ласково погладили помолвочный браслет на запястье. Скоро-скоро-скоро! Сердце поет, а на лице расплывается улыбка. Скоро, наконец, их с Арроном свадьба. С самым прекрасным мужчиной в мире! По губам расплывается улыбка, а тело снова в каком-то странном сладком дурмане, как всегда, когда она вспоминает жениха. Это все любовь… Только почему тогда что-то изнутри истошно кричит, заходясь тревогой? Глупости!

Ари встала и решительно отряхнула юбку. Вдела ноги в туфельки. Сегодня она обещалась уехать на целый день, но вдруг передумала — лучше вернуться пораньше и сделать любимому приятный сюрприз…

Она улыбнулась еще раз про себя, поправила одежду и чинно, стараясь не бежать, отправилась к поместью, выступающему белыми башенками над аллеей деревьев, тянущихся вдоль подъездной дорожки.

Только нога вдруг подломилась, и девушка неловко упала, услышав над собой резкий пронзительный свист — в дерево напротив ударил, расщепляя кору, арбалетный болт, разбрасывая искры от чужого заклятья. Горло стиснуло от нахлынувшего резко ужаса, хотя в голове царила пустота. Действуя совершенно механически, она поползла вперед зигзагами, стараясь все время менять положение тела. Из горла не вырвалось ни крика, ни стона — да только не от излишней храбрости. Ей и дышать-то страшно было.

Тихий шелест травы. Шорох вдалеке. Шепот деревьев. Пальцы обожгло от пришедшегося совсем рядом очередного удара, разум словно помутился. Уже потом, много позже, ей объяснили, что тогда произошло, но в этот момент собственное тело действовало отлично от оцепеневшего мозга. Резко перекатиться в сторону, буквально выворачиваясь из нижних юбок. Ладони зудят, дрожат — дрожит все тело в каком-то диком, почти животном экстазе — если можно так назвать состояние, когда испытываешь безумное счастье и столь же всеобъемлющий страх. В голове помутилось — в какой-то миг показалось, что она отчётливо слышит чей-то голос — резкий, властный, он приказывает ей, что делать, а она — повинуется. Тело двигается само и дальше — легко выдергивает острую шпильку из волос, с силой швыряя её назад — там доносится чей-то крик.

«Беги к колоннам. К дому — с черного хода».

Она бы и хотела спросить, но сил не повиноваться — просто нет. Душа дрожит от ужаса, подгибаются колени, течет кровь с ссаженного локтя, но все, что она может себе позволить — коротко оглянуться назад, ощущая там пустоту — и тьму, выплеснувшуюся из оборвавшейся жизни. Горло хрипит, в попытке вырвать крик — но дом впереди словно вымер — ни суетящихся слуг, ни карет у входа, только ослепляющее безмолвие.

«Пригнись, ж-шиво!»

На неё почти шипят. Распущенные волосы захлестывают ветки, и она опаздывает лишь на пару секунд — чтобы тут же ощутить на себе, что такое боевая магия этого мира.

Плечо обжигает болью, и на платье проступает кровь. Больно, но не больнее смерти — эта мысль бьется в голове, когда она рвется вперед, почти ползком двигаясь к заветной тени, к бывшими надежными когда-то стенам. Это не с ней. Это не по-настоящему. Это просто страшный сон.

И почему-то перед глазами вместо крови, заливающей траву под ногами, стоят чужие — мерцающие лунным серебром и цветами фиалок — глаза. Где она видела их? Когда? Дыхание сбивается, но… последний рывок, Ари. Давай. Аррон дома, он ведь никуда не собирался. Из горла вырывается то ли вой, то ли всхлип. То ощущение, что будоражило душу, давай силы бежать вперед, исчезло, вместо со странным голосом — привидится же от боли!

Ладонь зажала бок, хоть это и было бессмысленно — до раны все равно не дотянуться. Голова кружилась, по телу полз проклятый холод. Шаг. Белые колонны маячат перед глазами. Шаг. Бледно-желтые плиты мозаики на полу, темная дверь заднего входа. Никого — ни слуг, ни охраны. В глубине дома слышится музыка и тихий смех. Что вообще происходит? Ещё шажок. Нестерпимо больно и рвется что-то в груди. Кровь капает на плиты… раньше они казались куда красивее… Страшно ли ей? Нет, что вы, нисколько. Горло сухо сглатывает, когда Ари пытается закричать — позвать на помощь. Голоса слышны из малой гостиной — жениха — и ещё несколько. Звучит смех, стучат бокалы.

- Когда твоя девка вернется, Арн?

- Не раньше вечера, — ленивый баритон куратора она бы и во сне опознала. Но никогда его голос не звучал так холодно, так пусто.

Она и сама не знала, от чего замерла, застыла, смотря перед собой, не решаясь зайти, превратившись в слух. В этот момент даже боль, казалось отступила, съежилась где-то на границе сознания, ведомая лишь одной её волей.

- Когда ты уже закончишь этот фарс, Арн? Альетта устала тебя ждать. Моя сестра терпеливая женщина, она давно смирилась с твоей работой, но, клянусь крыльями, она порвет эту девку, когда ты с ней закончишь.

- Иташ, — недовольно-снисходительное, — ты же знаешь, что таков приказ Его Cиятельства, и я, как его верная гончая, не имею права его нарушить. Для каждого из пришельцев мы разрабатываем свою тактику высвобождения их магической энергии с наибольшей пользой для нас. Привязать и сломать — так, чтобы уже не встали, вот, что требуется от нас. А женщину легче всего привязать, внушив чувство защищенности и любви. Иначе, альконы мне свидетели, я б к этой бледной моли не подошел. Я и так не сплю с ней, не думай. Дальше некоторых… ласк… мы не заходим.

- Тьма побери, не произноси это при мне вслух, — чей-то шутливый стон.

А у неё внутри все леденеет от этих страшных слов — как будто пелена спадает с глаз. Мелкой дрожью пронизывает пальцы и никак не протолкнуть воздух в горло.

- Зачем столько стараний? — чей-то насмешливый вопрос.

О да, скажи мне, Арн, зачем? Зачем ты возишься уже почти год с этой бледной молью из другого мира, вместо того, чтобы… сердце окатывает холод. Да кто сказал, что он с ней ничего не сделал? Сознание кристально-ясное — впервые за все время. Вокруг вообще сплошная пустота.

- Затем, что хоть я кинул на неё приворот, и ломал её сознание — она слишком устойчива к таким воздействиям. Даже странно. Она и под приворотом продолжает сомневаться во мне — хоть изредка, особенно, если мы расстаемся больше, чем на день.

- Бедняжка Арн…

Их смех отражается в ушах гулом. Голова кружится все сильнее, тело сводит судорогой — снова и снова. Сейчас она упадет. Мысли отстраненные, какие-то равнодушные, словно из-под толстого слоя ваты. Как много бессмысленной лжи и потерянного времени. Любовь — это лишь выдумка тех, кто хочет растоптать твое сердце, это та безумная, пронизывающая боль, от которой уже не встать, не оправиться.

Она не видит, как в этот миг по всему телу пробегают темные искры, а вокруг разливается острый запах миндаля — настолько резкий, что в соседней зале замолкает смех.

- Каэ торрэ!

- Ненавиж-жууу!

Это не крик — почти вой отчаянья на самой кромке, у самой грани, за которой уже скалит клыки нечто куда более страшное. Мертвящий холод расходится по телу, заковывая в ледяные доспехи душу, истекающую кровью. Невидимые кинжалы в сердце куда больнее ран физических. Жаль, что иногда это понимание приходит поздно. Слишком поздно, чтобы что-то исправить.

Грохот вылетевшей двери. Миг триумфа — миг недоумения, смешавшегося с ужасом на лицах холеных господ. А Арн… о, он не растерялся. Он как всегда великолепен, её гончая. Гончая ирра, поставщик… ценного товара. Жаль, что она не умеет управляться с этой силой. Она уже видит — он готов поиграть с ней, как со зверушкой. Наверное, ещё миг назад она бы напала, наплевав на все последствия.

«Нет, он только этого и ждет, ириссэ», — холодный смешок в голове. Знакомый голос.

Она, как зверь, вслушивается в него, чувствуя, как безумие ярости немного отступает, и приходит краткая ясность. Понимание происходящего, откуда есть лишь один единственный выход.

Не-ет, вы меня не получите. Никто пусть получит. Лучше уйти в небытие, чем жить на коленях.

Ари подняла руку, без удивления отметив, что на кончиках пальцев красуются острые антрацитово-черные когти, сотканные из её странного дара. Один лишь взмах — никто не успел остановить, никто просто не думал, что она на это способна. Она и сама не думала.

Когти вошли в грудь — и в этот же миг над сознанием сомкнулась тьма — как разом выключили лампочку. Хотя… в этом мире нет лампочек…