Подземелье Иркаллы

— До чего красивый обычай, — тихо и мечтательно произнесла Плио, опираясь на руку кузена и со сверкающими глазами разглядывая улицу. — Моринф [1] куда более огромен и многолюден, но он холоден своими размерами, неприветливостью жителей. В Мернхольде же тепло. Посмотрите на эти лица. Они сосредоточены, но не угрюмы, выражают нетерпение, но нет раздражительности. Они светлы, несмотря на занятость, страх перед великой опасностью и нетерпение от встречи с армиями. Мужей забирают на войну, но женщины стараются не падать духом. Глядите, как горделиво они себя несут!

— Этот город живет по своим собственным законам, — обернувшись, мягко, глухо пробормотал Гаральд Алистер. — Ему безразличны настроения остальных земель. Не удивлюсь, если через какое-то время он пожелает отделиться от Полнхольда.

— Тогда, боюсь, за этой войной последует война гражданская, — заметил Арнил. — И в неё вступит почти весь Архей, ибо за государя Эреслава вступится мой отец.

— Мой отец тоже, — грустно добавила Плио.

— Нет, — отрезал принц. — Твой брат возможно, если бы был королем, но не твой отец.

— Что имеешь ты против моего отца? — принцесса угрожающе понизила голос. — Почему уверен ты, что отец мой не поможет Карнеоласу, ведь государь его — муж его сестры, а наследники престола — его племянники?

— Твой отец не любит Карнеолас. Пора бы признать это, дорогая кузина.

— А ты, стало быть, не любишь Нодрим.

Арнил прохладно усмехнулся и ответил, спокойно глядя в разъяренные глаза Плио:

— Я не король, даже не наследник, посему могу без оглядки сказать то, что я думаю.

— Но ты член королевской семьи! — возмутилась та.

— Когда всё это закончится, я буду далек от государственных дел ровно настолько, насколько далека Иркалла от Карнеоласа.

— Ты несправедлив к моей семье, ты не уважаешь своего дядю, как не уважаешь и меня, если с таким пренебрежением говоришь о враждебности отца моего к твоему отцу в моём присутствии, — Плио отошла от кузена, негодующе сложив руки на груди. — И ты не прав! Король Нодрима высоко ценит короля Карнеоласа и глубоко чтит его.

— Ты путаешь отца своего и брата.

— Арнил, пожалуйста, — вдруг тихо, но резко провозгласил Гаральд, и Лорен, как и Плио, впервые услышали, чтобы герцогский сын не по титулу обратился к сыну короля, да еще и в подобном тоне. — Не время, не место, бессмысленно. Если кто-то из вас попытается испортить обстановку внутри отряда, то я добьюсь вашего возвращения в Карнеолас и в Нодрим. Отсюда это будет сделать удобнее всего. Я не посмотрю на ваши титулы, ибо последнее слово за Авдием. И как только я доложу, что вы своими спорами мешаете успеху дела, он не станет вас задерживать.

— Катись к дьяволу, Гаральд! — рыкнул Арнил.

— Гаральд, ты не посмеешь! — воскликнула Плио.

— Посмеет-посмеет, — заметил Лорен, обернувшись, потемнев лицом. — Я лично засвидетельствую почтение своё господину Верресу и ходатайствовать буду на стороне господина Гаральда Алистера.

— Гад! — швырнула Плио в кузена.

— Видали?! — изумлённо воскликнул Арнил, обратившись к Лорену и Гаральду и разведя руками.

— Молча — значительно лучше, — одобрил целитель.

Гаральд кинул на него мрачный взгляд, но промолчал.

Едва ли не весь город был застроен множеством рынков, постоялых дворов, таверн, кабаков, пабов, церквей; но здесь было всего несколько школ, один университет, который славился на весь Архей, одна городская библиотека и всего пара приличных театров. Большинство жилых кварталов заняли окраины.

— Любопытно, какими словами будет проклинать нас Авдий, когда узнает, что мы ушли в город без него? — задумчиво проговорил Арнил.

— Не вас, — меня он будет проклинать, — мягко заметил Гаральд Алистер, невозмутимо, прямо, словно струна, шагая впереди, водя по сторонам остекленевшим взглядом; и серебристые пряди его вперемешку с темно-каштановыми беспокоил ветер, и лучи Шамаша высвечивали потухший изумруд глаз.

— Тебе бы отоспаться как следует, Гаральд, — сказал Лорен сухо и деловито. — Плохо выглядишь.

— Выспаться успею, — заметил Гаральд. — А город нам не попадётся до самой Кунабулы. Да и на месте Авдия я бы засуетился. Представьте, что союзные войска перегнали нас и устроили заварушку перед нашим носом. Тогда неизвестно, сможем ли мы обойти битву.

— Побыстрее бы это закончилось! — с глубоким вздохом воскликнул Арнил. — Исполнить долг свой и забиться в угол в своём поместье, зажить спокойно, засесть за написание каких-нибудь мемуаров, тихо напиваться в свое удовольствие и принимать близких друзей, а в Нелей носа не совать более…

— До чего уныло, Ваше Высочество, — заметил Лорен.

— Каковы же твои планы, целитель? — поинтересовался принц. — Веселее моих?

— Веселее едва ли. Я уеду в Брок. Буду работать в местной больнице. Но со временем хотелось бы мне снискать помощи со стороны сильных мира сего и разогнать оставшихся дикарей Коцита и Кура. Хочу поставить церковь в память о всех там погибших.

— Цель благая, — согласно кивнул принц, глубоко задумавшись. — Замолвлю, пожалуй, словечко за неё своему отцу, а лучше брату… Брат послушает меня, а отец брата.

— А ты, Гаральд, вернёшься на службу к государю Трену? — спросила Плио. — И однажды станешь герцогом Атийским?

— Для того, чтобы стать герцогом Атийским, я должен вернуться на службу к государю и своему отцу, но этого не будет, — ответил Гаральд, изумив всех. — Нет смысла больше. Я уеду подальше и заживу своим домом. О котором знает лишь Арнил.

— Не рано ли рубить с плеча?.. — осведомился Лорен, удивлённый, что сын герцога говорил об этом так открыто. — Время лечит, а победа ускорит заживление старых ран.

Гаральд мрачно улыбнулся, а в глазах его сверкнула безжизненная тьма.

Ближе к центру путники увидели полнхольдских солдат в тёмно-зелёных колетах, с короткими чёрными плащами, чёрными ремнями, чёрными ботфортами, белоснежными воротниками и маленьким гербом, приколотым к груди с правой стороны. Вооружение составляли лишь кинжалы и длинные мечи с изогнутым клинком.

— До чего странно, — мрачно усмехнулся Арнил. — Хвалёная полнхольдская армия и вооружена столь худо.

— Эти солдаты лишь патрулируют улицы, — объяснил Гаральд. — Городских солдат не хватает, армия одолжила городу своих. Меры предосторожности усиливаются.

— Да, с моим отцом в этом месте нам встречаться не следует, — вздохнул Арнил, поджав губы. — Да и нет времени у нас ждать его пребывания. Хотелось бы мне успеть покончить с Кунабулой ещё до того, как начнут гибнуть воины.

— Здесь неподалёку аптекарская лавка, — сообщил Гаральд. — Я отведу вас.

Аптекарская лавка находилась внутри жилого двухэтажного здания с пестрыми цветами на окнах и флагом Полнхольда у входной двери.

— Лавка не акидийская, уже хорошо, — вставил Арнил.

— Я соглашусь с тобой, принц, но лишь наполовину, — шепнул Лорен. — Акидицы — лучшие целители.

— Как и отравители, — заметил Гаральд.

Внутри было темно из-за занавешенных окон. В редких лучах, прорвавшихся сквозь узорчатую ткань занавесей, плавно, словно снежинки в безветрии, танцевали янтарные пылинки. Напротив входа расположился небольшой широкий прилавок, с аккуратно сложенной стопкой листков в углу и двумя чернильными баночками. За прилавком на стене висели кусты сушеных трав, а в соседней комнате виднелись невысокие стеллажи с всевозможными склянками разных размеров, мешочками и диковинными приспособлениями. В том числе, и пилы для ампутаций, винтовые «кляпы», пугающего вида ножницы и прочие ужасы.

— Подобным промышляют полнхольдские целители? — завидев инструменты и побледнев, проговорил Арнил.

— Подобным промышляют целители отовсюду, — последовал ответ появившегося из-за стеллажей старого аптекаря самой сварливой наружности и далеко не гостеприимного выражения сморщенного лица. — Чем могу служить? — неприветливо, отрывисто и хрипло произнес аптекарь, кинув на посетителей до крайности тяжелый, недоверчивый взгляд водянистых глаз.

С минутку оглядевшись, Лорен подошёл к одному из стеллажей и, указав на одну из закупоренных склянок с прозрачным содержимым, попросил аптекаря рассказать о нем. Поначалу аптекарь не был словоохотлив. Решив, что его потревожили бездельники, он отвечал неохотно и нелюбезно, но когда Лорен начал отвечать на свои же вопросы, опережая аптекаря, и возражать ему по тому или иному предмету, старик разговорился. Обсуждая полезные свойства того или иного снадобья, старый аптекарь и молодой целитель то соглашались друг с другом, то спорили до хрипоты. Аптекарь был поражен знаниями выпускника Орнской академии, поначалу обрадован, но после некоторое превосходство в образовании мальчишки начали раздражать старика. Особенно раздражало старика утверждение, что медицина Полнхольда изрядно отстает от медицины Орнской, хранящей куда более древние и полезные секреты и открывающей секреты будущего.

Вопросы посетителя более не были ему в радость. И даже денег, которые целитель все вытаскивал и вытаскивал из своего кошелька, приобретая все новые растворы или порошки, предварительно внимательно рассмотрев их, понюхав или даже распробовав, аптекарь более не хотел.

Лорен прекратил свой допрос, но не из жалости к аптекарю, а к своим спутникам. Собрав все свои мешочки в небольшую сумку на поясе, целитель вежливо поблагодарил аптекаря, пожелал ему счастливого дня и, довольный собою, вышел на улицу.

— Этот старик тебя не забудет, — усмехнулся Арнил. — Ты едва не свел его с ума.

— Если бы вы не были такими уставшими, я бы добил его, — последовал напряженный ответ, в котором явно слышались угрожающие нотки. — В этой лавке сложно найти что-нибудь стоящее. Я-то уж могу увидеть, что, к примеру, вместо толченого шалфея в раствор против язвы желудка этот пройдоха добавляет толченые сорняки, в том числе и ядовитые. Ромашка и шалфей крайне дорогие растения, посему выгоднее добавить то, что подешевле. Отравитель… и чем полнхольдские аптекари гуманнее акидийских?..

— У акидийцев яды разрешены законом, — нашёлся Гаральд. — Эти хотя бы скрываются.

— Не вижу разницы, — фыркнул Лорен.

— Что же ты купил, в таком случае? — поинтересовалась Плио.

— Те лекарства, компоненты которых нам не отыскать на каменистой пустоши Кунабулы.

Задержавшись в оружейном магазине из-за дискуссии с продавцом, в которой на этот раз участвовали все четверо, они почувствовали, что сильно проголодались.

— Гаральд, что это был за господин, с которым ты беседовал, пока мы смотрели ножи? — спросила Плио.

— Оружейник. Ему принадлежит эта лавка и две лучшие кузницы в городе. Мы с Авдием несколько раз были его клиентами и остались довольны. Именно здесь нам подкуют лошадей.

— Куда пойдём теперь? — спросил Арнил, осторожно поглядев на Лорена. — Обратно в «Кереи»?

Лорену не хотелось возвращаться в гостиницу, ему безмерно хотелось остаться одному. Ему опостылели эти сочувствующие взгляды. Они пытались поддержать его, но он нуждался в одиночестве.

На постоялом дворе их встретил Хельс, помятый, не выспавшийся, с жуткой головной болью. Недомогание лечил он большой кружкой с вином и отменным жарким. Компанию составил ему бледный Буливид Торкьель, на удивление суровый и мрачный, будто непогожий день, и Кицвилан.