Из Пешек В Королевы

Парень засунул руки в карманы и вышел в летний дождь. Сегодняшний день был не более пасмурный, чем вчерашний, но стало немного прохладнее. Приятный свежий ветер трепал волосы Гарри, и он накинул капюшон на голову, пока шёл вдоль дома к узенькому безлюдному проулку. Завернув за угол, он повернулся на каблуках и аппарировал в Дырявый Котел.

Найти Рона было несложно: лишь войдя, Гарри заметил за угловым столиком поникшую фигуру с копной ярко-рыжих волос, поддерживаемой руками. Рядом с ним стояла пустая бутылка Огненного Виски. Гарри осторожно двинулся к другу, виляя между столиков, стараясь не наткнуться на посетителей. А их было необычайно много: все обсуждали конец Войны и события Битвы за Хогвартс, которые уже успели стать сильно приукрашенными.

Гарри немного поёжился. Битва закончилась ровно три месяца назад, но перед глазами всё время стояли образы невинных жертв… Римус, Тонкс… Фред…

Обстановка в Дырявом Котле была весёлая, толпа кипела, все друг друга перекрикивали, выпивали, пели. Несколько раз Гарри услышал в этом шуме свое имя, что заставило его ещё больше напустить на лицо капюшон. Но маги были слишком увлечены дискуссией, чтобы заметить, что сам Гарри Поттер только что проскочил мимо них к угловому столику.

- Рон? Как ты? – Гарри похлопал друга по спине и сел напротив.

- Я? Ээ… – Рон не сразу сумел сконцентрироваться на том, кто перед ним сидит, словно его вырвали из очень глубоких раздумий, – А, это ты.

- Как ты? – Гарри улыбнулся и повторил вопрос.

- Я… сижу вот,.. как видишь… – его мысли явно не в состоянии были вернуться к реальности. Рон замолчал и уставился в пустую рюмку перед собой.

Ждать нужного вопроса было бесполезно, и Гарри сказал:

- Гермиона проснулась, я оставил ее с матерью.

- Гермиона-а! А… Как она себя чувствует?

- Ну… я не знаю. Нормально.

Рон бессильно опустил голову.

- Пойдем, – сказал Гарри и положил другу руку на плечо, – проветримся.

Они уже подходили к выходу, когда Рон прокашлялся и громко сказал:

- Гарри, я… – и недоговорил. Все головы вдруг резко развернулись к ним, и воцарилась полная тишина. Несколько секунд все, не двигаясь, глядели на Гарри и на недоумевавшего Рона. А потом со всех сторон посыпалось:

- Гарри?

- Гарри Поттер! Рон Уизли!

- Гарри, расскажите нам о…

- Мистер Уизли, а что вы думаете…

- Гарри, а как вам удалось…

Закрывшись широким рукавом, словно пытаясь защититься, Гарри быстро развернулся и, схватив за локоть Рона, отмахивающегося от любопытных посетителей «Дырявого Котла», как от мух, моментально вылетел на улицу. Сырой летний воздух и утренний ветер слегка освежили друзей и они оба, не сказав друг другу ни слова, быстро зашагали в сторону серой, незаметной улицы, сворачивающей за угол и уводившей их подальше от ненужных взглядов и расспросов.

Гермиона снова осталась в комнате одна. Она сказала матери, что немного ослабла после всего и хочет ещё немного поспать. Девушка чувствовала себя опустошенной. Она утонула в мягких подушках и закрыла глаза. Она не спала. О, нет, о каком сне могла идти речь?

Как теперь быть?

Рон. Всё получилось как-то спонтанно… тогда, в Последней Битве…

После смерти Дамблдора она заткнула Роном свою личную драму. Горе, которое не давало ей покоя весь год. А потом… Всё так повернулось… Рон, он ведь всегда был рядом, и просто любил её так, как умел…

Картины лихорадочно понеслись у неё перед глазами:

Вот он жертвует собой в волшебные шахматы, вот он встречает её в палате после падения Василиска, вот он сам лежит в больничном крыле, раненый Бродягой… а вот он уже взрослый, он отбивает головой последний мяч у колец… вот он без сознания после отравления шепчет её имя… вот, находит их в лесу Дин… придумывает способ уничтожить последние крестражи…

Почему-то сейчас эти события и достижения больше не вызывали у Гермионы восторга и обожания, которыми она была ослеплена последние три месяца. Что-то не так, что-то снова не так…

Гермиона закрыла лицо руками.

Для него она была самой лучшей, вне всякого сомнения. Она позволила себе окунуться в простые бесхитростные чувства, чтобы только её зияющая дыра больше не болела… Девушка не хотела вспоминать ни о чём из своего… «слизеринского»... прошлого. Лучше забыть. Там не может быть никакого развития. Осталась только глухая боль, без разочарований или обид. Сама виновата…

Весь май и два месяца лета они неразлучно провели вдвоём с Роном: он – в обожании и счастье, а она – в благодарности и… покорности судьбе. Так и должно быть! – вот что она думала. Она отвечала на его ласки и мальчишеские поцелуи, она кричала, когда он дрыгался над ней в постели, она чмокала его в щёку по утрам и постоянно обнимала.

Они столько лет провели вместе. Рон и Гермиона… Неразлучные…

Девушка открыла глаза: потолок. Белый. Она почувствовала, будто все воспоминания и эмоции вдруг покинули ее, оставляя одну, лишь одну до боли непривычную мысль: Она выйдет замуж за Рона. Ее веки бессильно опустились. Конечно, она любила его. Пережить вместе такое… Они могли потерять друг друга. Гермиона бы отдала свою жизнь, чтобы спасти его, не задумываясь. Но то же самое она сделала бы и для Гарри. Для Джинни…

И вдруг Рон четко представился ей в качестве мужа: он выходил из ванной завернутый в домашний халат, босой, расслабленно падал в кресло и брал вечерний выпуск Пророка, интересуясь, готов ли ужин…

Гермиона резко села на кровати. Маленькая всезнайка Грейнджер, слишком амбициозная, чтобы терпеть чье-либо превосходство; слишком умная, чтобы посвящать свою жизнь романтической ерунде; слишком самоуверенная, чтобы уподобляться окружающим и говорить о метлах и квиддиче… Маленькая охотница до знаний, жадно впитывающая в себя любую прочитанную книгу… Маленькая отличница. Это она разгадала загадку Философского Камня и Зелий, Василиска и оборотня! Она догадалась о значении имени Принца-полукровки… Она сделала возможным их путешествие за крестражами!

И она собиралась выйти замуж за Рона Уизли..?

Всё это не моя жизнь! Где здесь.. я?

Вместе с Роном они пережили много потрясений, в том числе трагическую гибель профессора Дамблдора. Смерть величайшего волшебника, защищавшего их столько лет – горе, которое невозможно вынести одному. А дальше – их постепенное очевидное сближение… И вот… Гермиона так увлеклась игрой в счастливую беззаботную жизнь, что забыла себя.

Девушка подумала о Гарри и Джинни. Они любили друг друга. Когда-нибудь брак просто станет логическим продолжением их отношений… «А наш брак добавил бы мне обязанностей…» – вдруг пронеслось у нее в голове. Разве этого она хотела? Разве об этом мечтала? Горькая усмешка искривила губы Гермионы, а левая бровь взметнулась вверх. Казалось, выхода не было: она хорошо представляла себе выражения лиц друзей и родных, если она откажет. Раньше она не задумывалась об этом. Она считала, что все было так, как должно было быть.

Гермиона снова закрыла лицо руками и упала на подушки.

Ей предстояло либо отказать ему, либо отказать себе.

*

- Гарри! Гарри, где ты был? – не успел ещё Гарри войти в «Нору», как к нему бросилась Джинни, – О… Понятно, – закончила она, увидев плетущегося за ним Рона.

- Ну а ты зачем здесь? – глянула она на поникшего брата, – Вроде, у тебя к Гермионе есть одно дело…

Джинни хитро заулыбалась, а потом чмокнула Гарри в ухо, и он тут же обнял её за талию.

Рон помялся на месте, но вышел и аппарировал обратно в Лондон.

На крыльце его встретили мистер и миссис Уизли, которые уходили от родителей Гермионы. Все четверо были в приподнятом настроении, но немного смущены.

- А вот и наш герой! – заулыбался мистер Уизли.

- Мы пока отправимся домой… потом поговорим с тобой, Рональд, его мама тоже улыбалась, но всё же была немного недовольна, – лучше принимать такие решения на трезвую голову.

- Да ладно тебе, Молли, – захохотал его отец, – с ними же и так всё понятно.

Он подмигнул миссис Грейнджер, которая сказала:

- Герм у себя, наверное, спит ещё. Иди наверх. Мы будем внизу, – она тепло улыбнулась.

Все ещё нетвердо шагая, Рон поднялся по лестнице и тихонько приоткрыл дверь в комнату Гермионы. Девушка, чуть более бледная, чем обычно, лежала на кровати с закрытыми глазами. Парень подошел и сел на кровати рядом с ней. Некоторое время он разглядывал ее спокойное лицо, четкие линии темных бровей, длинные сомкнутые ресницы и насыщенно-каштановые кудри, рассыпанные по подушке.

- Ты красивая, когда спишь… – выдохнул он.

Гермиона подавила усмешку. «Проснулся, значит…» – подумала она, – «Только вот пахнет от тебя далеко не сновидениями…»

- Я, наверное, вчера глупость сделал.., – прошептал Рон, неуклюже наклоняясь над своей спящей девушкой.

Он оставил влажный поцелуй на носу Гермионы. Девушка невольно поёжилась от обдавшего ее «запаха сновидений».

Рон шёпотом продолжал:

- Не знаю, что на меня нашло. В смысле, я люблю тебя, и всё такое, всегда любил! Ах, чёрт, и что я несу, ты же спишь…

- Рон, я не сплю.

Гермиона открыла глаза и немного оттолкнула несвеже сопящего над ней Рона.

- Ты… ты слышала?

- Да. Вообще-то я думаю, что ты прав. Давай просто скажем всем, что мы не хотим торопиться, ладно?

Рон довольно заулыбался и упал ей на грудь, обнимая:

- Гермиона, ты у меня самая лучшая, – проворковал он.

*

Август неумолимо перевалил за середину, маленький июльский «брачный инцидент» был улажен, но на душе у Гермионы постоянно скребли кошки. Из-за случившегося у неё, как будто, открылись глаза на правду. Отношения с Роном лишали её возможности проявить себя в полную силу. Он, конечно, стал «героем», как и она, и Гарри, но Гермиона превосходила его по всем параметрам в любых сферах, кроме, наверное, волшебного спорта.

Рон никогда не отличался проницательностью и не стоит надеяться, что он сможет считаться с её чувствами… Сиять ярче него – значит обидеть его.

В сознании у нее возникали какие-то мелкие, незаметные детали их отношений, на которые она раньше не обращала внимания. Для него всё было примитивным. Простые чувства. Простые желания. Простые нужды. «Эмоциональный диапазон, как у зубочистки»...

Гермиона же хотела всё только самое лучшее. Она не была жадной, совсем нет, она могла бы отдать последнее, всё, что имела, за друзей и любимых… Её стремление к лучшему было вызвано не алчностью. В ней говорили амбиции. С нуля она всегда поднималась до самой вершины. А Рона устроило бы оставаться где-то у подножья, лишь бы в тепле, и чтоб кормили…

Она вспомнила события, которые происходили с ней давным-давно, где-то в другой жизни:

«Стрега – это не только дар, но и продукт ее окружения. Ведьма может быть умной, магически сильной, но все же не быть стрегой, если не способна настоять на своем. Может быть для кого-то было бы достаточным только завоевать внимание Поттера…»

Для Гермионы внимание Уизли было не просто недостаточно, а катастрофически мало. Её мир не ограничивался одним рыжим парнем…