Раскаленный добела

— Во вторник вечером жена позвонила мне в полдесятого, предупредив, что будет работать допоздна. — Голос Корнелиуса стал безжизненным. — В одиннадцать, она и три других адвоката из их отдела вошли в отель «Ша Ша». Покинули они его уже в мешках для трупов. Существует установленный способ решения вопросов, когда кто-то умирает на службе у вашего Дома. Когда этим утром я связался с Домом Форсбергов, мне заявили, что смерть моей жены является личным делом, не связанным с ее работой.

— Почему вы считаете, что они связаны? — «Ша Ша» был дорогим бутик-отелем, расположенным на Главной улице. Он был маленьким и частным, и вместе с тем, достаточно высококлассным, чтобы придать тайной встрече гламура без потерь для кошелька. Мне уже приходилось выслеживать там неверных супругов.

— Может, я и не Превосходный, но я все еще Значительный представитель своего Дома. Когда я запрашиваю информацию, я ее получаю. — Корнелиус достал из папки лист бумаги и протянул его мне. — В Нари выстрелили двадцать два раза. Ее тело… — его голос сорвался, — …ее тело изрешетило пулями.

Я просмотрела отчет судмедэксперта. На теле Нари Харрисон были обнаружены пулевые ранения с правой и левой стороны. Они должны были возникнуть одновременно, так как после ее падения, изменилась бы траектория пуль. Два пулевых отверстия были у нее на лбу. В отчете отмечалось, что на ее лице были ожоги от пороха. На полях отчета кто-то руки набросал заметки, словно второпях. HK 4.6 x 30 мм. Следы ПЭВП. Ожоги, от двенадцати до восемнадцати дюймов.

Внутри меня возникло отвратительно чувство, словно у меня под сердцем выросла тяжелая ледяная глыба, продолжающая увеличиваться и тяжелеть с каждой секундой.

— Кто сделал эти пометки?

— Старший детектив. Это все, что он смог мне дать, и это стоило немалых усилий.

— Он объяснил вам сам отчет?

Корнелиус покачал головой.

Его возлюбленная была мертва. Теперь мне предстояло пояснить ему, как именно она умерла. Он сидел прямо напротив меня, живой, дышащий человек. Его дочь находилась в соседней комнате.

Я глубоко вздохнула, чтобы совладать с голосом. Он пришел ко мне за советом профессионала. И он его получит.

— В вашу жену стреляли бронебойными патронами из Heckler & Koch MP7. Это ужасное оружие было разработано для немецкой армии и контртеррористического дивизиона немецкой полиции, и предназначалось для пробивания бронежилетов. У него военное назначение. Расположение огнестрельных ранений указывает на то, что ваша жена оказалась между двух перекрестных огней.

Поставив кружку с рисунком котенка в центре стола, я взяла пару ручек и поставила их перед ней по диагонали, направив одну влево, а другую вправо.

— ПЭВП означает полиэтилен высокой плотности. На ней был бронежилет.

— Это какая-то бессмыслица. — Корнелиус посмотрел на меня. — На ней был бронежилет, но она все равно погибла.

— Да. Только в книгах бронежилеты останавливают все что угодно. В реальности же они всего лишь препятствуют проникновению пули и бывают разных степеней защиты. На вашей жене, вероятно, был бронежилет третьего класса, который мог бы выдержать несколько выстрелов из винтовки калибра 7.62 мм. Но даже так, выстрел в бронежилет ощущается телом, словно удар молотком. В данном случае, в вашу жену стреляли множество раз из профессионального оружия, предназначенного пробивать нательную защиту. Смерть наступила мгновенно.

Похоже, его это ничуть не утешило.

Я должна продолжать. Раз уж начала, придется закончить.

— Пороховые следы возникают, когда кто-то выстрелил в упор и порох оседает на коже жертвы. Это включает в себя пороховые ожоги, копоть и раны поверхности кожи, если пистолет был разряжен достаточно близко.

Он сжал правую руку в кулак. Костяшки на его пальцах полностью побелели. Вероятно, он представил себе лицо Нари.

— Судя по отчету, ваша жена уже была мертва и лежала на полу, когда кто-то выпустил ей две пули в лоб. Старший детектив обозначил дальность выстрела между одним-одним с половиной футов.

Как раз то расстояние, чтобы опустить пистолет вниз.

— Зачем? Она уже была мертва.

— Потому что сделавшие это люди были хорошо обучены и внимательны к деталям. Если бы мы могли увидеть отчеты о других трех адвокатах, у них бы тоже наверняка были пулевые ранения в голову. Группа людей заманила вашу жену и ее коллег в ловушку, убила их с военной точностью, а затем задержалась достаточно надолго, чтобы пройти по месту преступления и выпустить в голову каждому из присутствующих по две пули, чтобы убедиться в отсутствии выживших. Они сделали это посреди Хьюстона, совершенно открыто, и ушли никем не замеченные. Это была не просто работа профессионалов. Это было послание.

— Мы сильнее вас. Мы можем проделать это в любое время с любыми вашими людьми, — тихо произнес Корнелиус.

— Именно.

Он понимал политику Домов куда лучше меня, проведя с ними бок-о-бок большую часть своей жизни.

— Мистер Харрисон, вы пришли услышать мое мнение. Основываясь на вашем рассказе, я считаю, что в этом деле замешан Дом Форсбергов. Мы не знаем, действовала ли ваша жена…

— Нари, — поправил он. — Ее зовут Нари.

— Мы не знаем, действовала Нари в интересах Дома или же против них. Нам лишь известно, что Дом Форсбергов делает вид, будто ничего не случилось. Они могли либо сами убить вашу жену и остальных в качестве предостережения своим людям, либо же они получили сообщение от убийц и оно их испугало. Мой вам совет — не вмешивайтесь во все это.

Мышцы на лице Корнелиуса напряглись так сильно, что кожа выглядела слишком натянутой.

— Для меня это не вариант.

Он этого не переживет. Я должна его отговорить. Я наклонилась вперед.

— Это война между Домами. Когда мы говорили в прошлый раз, вы сказали, что сознательно дистанцировались от вашего Дома. Вы сказали, что любите свою семью, но они использовали вас, а вам не нравится быть использованным.

— У вас хорошая память, — заметил он.

— Неужели ситуация изменилась? Ваш дом поможет вам?

— Нет. Даже будь они на это настроены, их ресурсы ограничены. Дом Харрисонов располагает средствами, но наша семья предпочитает не участвовать в разборках, особенно от моего имени. Я самый младший ребенок и не Превосходный. Я не важен для будущего нашего Дома. Если бы на моем месте оказались брат или сестра, все могло бы быть по-другому.

Он произнес это совершенно беспристрастно. Моя семья сделала бы ради меня что угодно. Если бы я оказалась запертой в горящем доме, все, включая моих дурашливых сестер и кузенов, бросились бы мне на выручку. Жена Корнелиуса умерла, а его семья даже пальцем не пошевелила. Это было так несправедливо.

— Это только моя забота, — констатировал он.

Я понизила голос.

— У вас нет ресурсов, чтобы сражаться в этой войне. Ваша дочь сидит в соседней комнате. Она уже потеряла мать. Неужели вы хотите, чтобы она потеряла еще и отца? Вы остались ее единственным родителем. Что будет с ней, если вы умрете? Кто о ней позаботится?

— В любой момент, у меня мог бы случиться разрыв аневризмы. Если бы это произошло, родители Нари вырастили бы Матильду. Моя сестра последний раз видела мою дочь, когда ей был год. Мой брат ни разу не видел свою племянницу. Никто из них не состоит в браке. Из них не вышло бы хороших опекунов.

— Корнелиус…

— Если вы собираетесь сказать, что от мести не становится лучше…

— Все зависит от самой мести, — заметила я. — Возможность избить Адама Пирса была одним из лучших моментов в моей жизни. Воспоминание об этом вызывает у меня улыбку. Но у мести есть своя цена. Моя бабушка едва не сгорела заживо, а мой старший кузен чуть не погиб при разрушениях в центре города. Я сама дюжину раз оказывалась на волоске от смерти. В вашем случае, цена будет слишком высока.

— Это мне решать.

В его глазах был тот леденящий стальной взгляд. Он не собирался сдаваться.

Я откинулась назад.

— Хорошо. Но вам с вашей суицидальной миссией придется поискать помощи у кого-то другого.

— Я бы предпочел вашу помощь.

— Нет. Я понимаю, что вы твердо намерены влезть в петлю, но я не собираюсь придерживать для вас веревку. Кроме того, «Детективное агенство Бейлор» — очень маленькая фирма. Мы специализируемся на расследованиях с низкой степенью риска. Моей квалификации будет явно недостаточно.

Он указал на отчет судмэдэксперта.

— Вы производите впечатление весьма квалифицированного специалиста.

— Мистер Харрисон, я хорошо разбираюсь в оружии только потому, что в моей семье существует давняя традиция воинской службы по материнской линии. Моя мама и бабушка — обе ветераны. Это не значит, что я гожусь для этого расследования. Наймите кого-нибудь другого.

— Кого?

— Августина.

— Я уже говорил с Августином. Он сделал мне любезность, говоря начистоту. С количеством денег в моем распоряжении, я не могу позволить себе полномасштабное расследование. Мои деньги смогут окупить наблюдение и должное усердие его людей, но их совершенно недостаточно, чтобы он бросил все силы своей команды на это дело. Даже если бы он это сделал, Дом Форсбергов очень хорошо подготовлен к любому проявлению внимания извне. Это означает длительное, дорогостоящее расследование, и я растрачу все деньги еще до того, как мы получим первые результаты. По словам Августина, вы способны на неординарный подход. Он сказал, что вы талантливы, профессиональны и честны, и обладаете отличным чутьем, когда дело касается людей.

Спасибо, Августин.

— Нет.

— Моих финансов недостаточно для «МРМ», но они позволяют мне сделать заманчивое предложение маленькой компании.

— Ответ — нет.

— Я заложил свой дом.

Я закрыла глаза рукой.

— Я могу заплатить миллион сегодня, и еще миллион, когда вы объясните мне, почему моя жена была убита, и кто за это ответственен.

Категорически нет.

— До свидания, мистер Харрисон.

— Моя жена мертва. — Его голос задрожал от едва сдерживаемых эмоций, а глаза заблестели. — Она — мой свет. Она нашла меня в самый темный период моей жизни и увидела во мне что-то… Она верила, что я могу быть лучше. Я не заслуживал ее или нашего счастья. Она любила меня, Невада. Нари любила меня так сильно, несмотря на все мои ошибки, что я был самым везучим мужчиной на Земле, потому что каждое утро, открыв глаза, я видел ее рядом с собой. Она обладала непредвзятостью. Нари была доброй и умной, и изо всех сил старалась делать все правильно, чтобы этот мир стал лучше для наших детей. Она не заслуживала такого. Она заслуживала счастья. Она заслуживала долгой и полноценной жизни. Никто не имел права лишать ее этого.

Его лицо исказилось от нестерпимой боли и горя. Я изо всех сил старалась не расплакаться.

— Я люблю ее решимость. Ее дух. Я горжусь тем, что был ее мужем. А сейчас она мертва. Кто-то забрал этого замечательного, по-настоящему прекрасного человека, превратив его в труп. Я видел ее на столе в морге. Она просто… холодная и безжизненная, какой она никогда не была. Все пропало, кроме нашей дочери и моих воспоминаний. Я должен стремиться стать тем мужчиной, которым она меня считала. Когда наша дочь подрастет, она спросит меня, почему ее мама была убита и мне нужно будет ей ответить. Я должен буду отчитаться о своих действиях. Я хочу сказать ей, что я нашел ответственных и сделал все, чтобы они больше никому не навредили.