Раскаленный добела

Глава 2

Утро принесло с собой дождь и Корнелиуса, приехавшего ровно в 6:55 на серебристой «БМВ» i8. Гибридный автомобиль, блестящий и ультрасовременный, выглядел немного странно — линии его корпуса достаточно отличались от привычных бензиновых автомобилей, чтобы привлекать к себе внимание.

Неудивительно, что он водил гибридную машину. И, вероятно, никогда не покупал бутилированную воду. Вчера Берн навел на него справки. Кроме новоприобретенной закладной, у Корнелиуса не было долгов. У него была превосходная кредитная история, ни одного привода в полицию, и он делал щедрые пожертвования организациям по защите животных. Еще он был прав в причастности Дома Форсбергов к смерти его жены. Об этом происшествии не было ни одного упоминания в прессе. Даже убийство Гарзы наводнило всевозможные новостные каналы, а жестокая расправа над четырьмя людьми в центре города не удостоилась даже короткого упоминания. А если его не было, значит, кто-то активно заметал все следы. Если бы Дом Форсбергов действительно не имел никакого отношения к происшествию, тогда у них не было бы причин его замалчивать.

Корнелиус вышел из машины. Он был одет в белую рубашку с закатанными рукавами и расстегнутым воротом, темно-коричневые брюки и потрепанные коричневые туфли, казавшиеся древними. Удобная одежда, дошло до меня. Должно быть, он одевался на автопилоте, и его подсознание заставило его выбрать что-то старое и привычное.

Большая птица с красноватым оперением спикировала с пасмурного неба и приземлилась на ветку большого дуба, росшего напротив парковки.

— Это — Талон, — представил птицу Корнелиус. — Краснохвостый сарыч, больше известный, как куриный ястреб, хотя, на самом деле, это название неверно. Они практически никогда не охотятся на взрослых кур. Ассамблея не позволит мне взять с собой собаку, точно так же, как не позволит вам пронести с собой пистолет. Тем не менее, на четвертом этаже есть уборная с модифицированным окном, отключенным от системы безопасности. Оно часто остается открытым.

— Тайная курилка? — предположила я.

Корнелиус кивнул.

— Просто она достаточно далеко от детектора дыма, так что открытое окно позволяет пользоваться ею именно так. Вы вооружены?

— Да. — До Адама Пирса, девяносто процентов времени я ходила с тазером. Теперь же я не покидала дом без оружия, и упражнялась с пистолетами каждую неделю. Мои старания в прицельной стрельбе радовали маму как никогда.

— Позволите взглянуть?

Я вытащила свой «Глок» 26 из скрытой под жакетом кобуры. Он был точным, относительно легким и созданным для незаметного ношения. Я выбрала один из моих дешевых брючных костюмов, в основном из-за того, что к нему подходили удобные для бега туфли, а жакет был достаточно свободным, чтобы носить под ним оружие. К тому же, я сильно сомневалась, что меня пустили бы в Ассамблею в моем привычном наряде — старых джинсах, кроссовках и каком-нибудь топе, который был наименее мятым, после того, как одна из моих сестер вывалила белье мне на кровать, чтобы освободить место для своего в сушилке. Мне также необходимо было пройти досмотр на рентгене и металлодетекторе.

Корнелиус изучил пистолет.

— Зачем в этом месте на нем ярко-голубая краска?

— Это матовый лак для ногтей. С черным прицелом сложнее попасть в темные цели, а лак для ногтей решает эту проблему и уменьшает блики.

— Сколько он весит?

— Около семисот граммов.

Я зарядила стандартный 10-ти зарядный магазин разрывными пулями. И прихватила с собой кучу запасных патронов. Мои приключения с Роганом превратили меня в параноика.

— Талон сможет пронести его для вас через окно в уборной.

Так, нужно пресечь это в зародыше. Не то, чтобы меня не беспокоило безоружное посещение здания, полного магической элиты Хьюстона. Еще как беспокоило. Моей излюбленной стратегией при встрече с опасностью было бегство. Сбежавшие люди обычно выживали и избегали оплаты дорогих больничных счетов, пропуска рабочих часов и увеличения страховых взносов. Еще они избегали многочасовых лекций о безрассудном поведении от своей семьи. Я использовала пистолет, только если не оставалось другого выбора. Противостояние Превосходному внутри здания, полного других Превосходных, невероятно усложнит побег, поэтому было искушение заявиться туда с оружием. Но прийти в Техасскую Ассамблею с пистолетом было самоубийством — все равно, что прицепить себе на грудь мишень с надписью «Пристрелите меня, я террорист».

— Зачем мне необходим пистолет в этом здании?

— Он может пригодиться, — тихо сказал Корнелиус.

Все верно.

— Корнелиус, если мы собираемся работать вместе, то нам нужно договориться о предельной откровенности. Вы хотите, чтобы я пронесла пистолет в Ассамблею, потому что уверены, что Форсберг убил вашу жену, и желаете, чтобы я его пристрелила.

— Перед тем, как прийти к вам вчера, я говорил с ними, и один человек из службы безопасности предположил, что у Нари могла быть интрижка с одним или даже двумя другими адвокатами. Когда я сказал, что это маловероятно, его точными словами было: «Мы не всегда знаем, на ком женимся. Кто знает, что разоблачит расследование? Я вдоволь повидал такого — растраты, сексуальная озабоченность, наркотики. Просто ужас, какие порой вещи всплывают на свет». Они не просто игнорируют ее смерть. Сейчас они активно дистанцируются от нее и, если я продолжу поднимать шумиху, угрожают опорочить ее имя.

— Это отвратительно с их стороны. Но это еще не значит, что Маттиас Форсберг виновен. Это только доказывает, что на «Детективные услуги Форсбергов» работают уроды, пытающиеся прикрыть свои задницы.

Корнелиус отвел взгляд.

— Вы пришли ко мне, чтобы узнать правду. Я ее для вас добуду. Но когда я укажу вам на виновного, я сделаю это не из-за догадки или предчувствия. Я предоставлю вам доказательства его вины, потому что никогда нельзя легкомысленно обвинять кого-либо в убийстве. Вы ведь хотите быть уверенным, верно?

— Верно.

— Хорошо. Нам нужны доказательства. Мы будем искать их вместе, и сделаем это как можно осторожнее и безопаснее, чтобы вы вернулись домой к Матильде. По моим сведениям, в Ассамблее очень жесткая система безопасности. Нельзя даже попасть на парковку на Аллен Парквэй, не предъявив удостоверения и не имея причины там быть. Если мы последуем вашему плану, и кто-нибудь в здании обнаружит, что у меня с собой пистолет, охрана даже не станет меня задерживать. Они меня просто пристрелят вместе с тем, с кем я пришла.

Судя по его лицу, ему это не понравилось.

— А что, если Форсберг нападет? — спросил он.

— В переполненной людьми Ассамблее? На безоружных людей у всех на виду?

Корнелиус поморщился.

Я улыбнулась ему.

— Думаю, пока нам стоит отложить идею с пистолетом. Если он нападет, я постараюсь приложить все усилия, чтобы с ним справится.

Я не была совершенно беззащитна. Если я могла дотянуться руками до своего обидчика до того, как он или она меня прикончит, то их ожидал один неприятный сюрприз. Армия вербовала все больше и больше магов. Военная служба была далеко не беззаботным занятием, и люди в командовании быстро смекнули, что им необходим метод обезвреживания магов. Так появились шокеры. Их установкой занимался специалист, который мог проникнуть в тайный мир — место за гранью нашей реальности, — вытащить оттуда создание, природу которого никто толком не понимал, и имплантировать его вам в руки. Свои я установила, когда охотилась за Адамом Пирсом. Их требовалось заряжать собственной магией, испытывая при этом весьма ощутимую боль, но если вы хватали свою жертву, эта боль поражала ее, превращаясь в настоящую агонию. Шокеры не считались смертельным оружием, но у меня было слишком много магии. Я могла убить Среднего мага, и хотя на Превосходном я использовала их лишь однажды, он точно это почувствовал.

— Я прислушаюсь к вашему мнению. — Корнелиус открыл дверь своей машины. — Садитесь.

— Давайте возьмем мою машину, — предложила я, кивая на минивэн.

Он посмотрел на «мазду», и его лицо стало совершенно беспристрастным. Моя старенькая машинка цвета шампанского произвела явно провальное первое впечатление.

Я подошла к фургону и открыла пассажирскую дверцу.

— Прошу.

Корнелиус открыл багажник своей машины и вытащил оттуда большой пластиковый мешок, похожий на двадцатикилограммовый пакет дешевой собачьей еды, за тем исключением, что он был просто белым без всяких надписей. Он взвалил его себе на плечо и перенес к «мазде». Я открыла багажник, позволяя ему поставить туда свою ношу.

Мы забрались в мою машину и пристегнулись. Я выехала с парковки и повернула направо, направляясь к Блалок Роуд, чтобы избежать заторов на шоссе 290. Лицо Корнелиуса превратилось в угрюмую маску. Он мне по-прежнему не доверял, но оно и понятно. Доверие требует времени.

— Могу я поинтересоваться: почему ваша машина?

— Потому что я привыкла к ее управлению, а нам может понадобиться ехать очень быстро. Плюс, она сливается с потоком машин, в то время как ваша выделяется.

А еще потому, что бабушка сделала кое-какие модификации с двигателем и установила пуленепробиваемые стекла после моих приключений с Адамом Пирсом. Но ему об этом знать не нужно.

— Что у вас в пакете?

— Это личное дело, не имеющее отношения к нашему визиту в Ассамблею.

Ладно. Все справедливо. Но теперь я умирала от любопытства узнать, что было в том мешке.

— Вы курите? — спросила я.

— Нет.

— Тогда как вы узнали о курилке в туалете?

Надеюсь, он никому не рассказал о нашем визите.

— Мой брат до глубины души оскорблен ее существованием. Он астматик.

Правда. Пока что он еще ни разу мне не солгал.

— Моя очередь, — сказал Корнелиус. — Что вы надеетесь узнать, поговорив с Форсбергом? Он будет отрицать свою вину.

— У меня огромный опыт наблюдения за людьми, и обычно я понимаю, когда они лгут.

И тут мы натолкнулись на дорожные работы. Ну, конечно. Теперь мне придется съезжать на межгородскую трассу.

— Забавно, но почти то же самое мне сказал о вас Августин, — заметил Корнелиус.

Августин сохранил мой секрет. Превосходные никогда ничего не делали без каких-то скрытых мотивов. Я не слишком хотела узнать, что он планировал.

— Вы передумали? Еще не поздно. Мы можем развернуться, и я верну вам предоплату.

— Нет. — Корнелиус посмотрел в окно. — Проснувшись этим утром, я думал похитить Форсберга и пытать его, пока он расскажет мне все, что знает.

Мысли об убийстве никогда не были хорошим знаком.

— Это ужасная идея. Во-первых, это противозаконно. Во-вторых, мы не знаем, причастен ли Форсберг. Если нет, вы бы пытали невинного человека. В-третьих, мой кузен навел справки о Доме Форсбергов. Хотя они не самый зажиточный Дом в Хьюстоне, их общая стоимость весьма существенна, как и их частная служба безопасности. Если бы вы собирались похитить Форсберга и не погибли бы при попытке, вас непременно бы выследили и убили.

Корнелиус не ответил.

Мы с Берном допоздна сидели над файлом о Доме Форсбергов. Маттиас Милтон Форсберг, пятидесяти двух лет, был техасцем в четвертом поколении и очень этим гордился — так гордился, что отправился учиться в Техасский университет, вместо привычных вузов Лиги Плюща. Он стал главой своего дома двенадцать лет назад, когда его отец отошел от дел. Он был женат, и у него было двое взрослых детей — Сэм Хьюстон Форсберг и Стивен Остин Форсберг, над чем я немного посмеялась прошлой ночью, пока пила кофе. Хорошо, что он остановился на двух, потому что никто точно не знал, в чью честь был назван Даллас. Маттиас ни разу не привлекался полицией, никогда не служил в армии, и никогда не объявлял себя банкротом. Ему принадлежали множество домов.