Грёзы и чернила

Пока она скидывала на обувник поношенные кроссовки и ставила чайник, гость успел сменить еще два или три облика, прежде чем остановиться — и лучше бы он оставался стариком или чахоточной девицей из подземки.

— Ребенок? — Майра скривилась, даже не пытаясь скрыть отвращение. — Подло.

Гость с ногами забрался на высокий стул, и теперь пальто целиком поглощало хрупкую детскую фигурку, только голова торчала. Он болтал ногами и беззаботно улыбался, но Майра знала, что скрывается за маской безмятежности — хищник, выжидающий момент для атаки.

— Смертные утверждают, что невинный и беззащитный облик их отпрысков настраивает собеседника на доверительный лад. Помогает? Уже доверяешь мне?

— Ага, больше чем родной матери, — хмыкнула она, поежившись. — Но тебе бы поработать над детализацией.

Несмотря на невинное, юное личико, голос у него остался все таким же старческим и скрипучим, как звук гвоздя по стеклу или визг ржавых петель в заброшенном доме, где обосновались привидения. Гостю же — очевидно — было совершенно наплевать, что о нем думает пожирательница снов.

Он шарил темными глазами по сторонам, без всякого интереса разглядывая валяющиеся повсюду банки из-под сладкой газировки и дюжину ярких плакатов на стенах. Один из них, впрочем, смог задержать его внимание дольше, чем на секунду.

— Смазливые мальчишки, — он ткнул пальцем в плакат на стене, с которого взирал популярный бойз-бэнд. — Прими я облик одного из них, была бы посговорчивее?

Терпение Майры враз иссякло. Она уселась напротив, бахнув перед гостем традиционное подношение Темному Жителю — чашку слабо заваренного чая. Иногда соблюдение необходимых ритуалов — первый шаг к успешным переговорам.

— Ближе к делу. Кто ты?

Гость улыбнулся, и эта улыбка — лукавая и многозначительная — смотрелась жутко на невинном детском личике в обрамлении белокурых мягких локонов. Рот растягивался до ушей, и кожа вокруг него морщилась складками, точно плохо подогнанный костюм топорщится на плечах.

— А кем ты хочешь, чтобы я оказался? — прошептал он тихо. В животе у Майры все сжалось от дурного предчувствия.

“Будь аккуратна с ним” — шепнул все тот же голос в голове. Как будто она и сама не знала, что с Темными жителями шутки плохи. Да, жить на Темной Стороне — это одно, но не стоило забывать, что там водились рыбки покрупнее, чем пожиратели снов или кофейные вампиры.

— И все же?

— Ну, — гость пожал плечами под темным пальто, вновь поднимая глаза на плакат, — ты можешь попробовать угадать.

На секунду она задумалась. Ответ был совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, оставалось только нащупать нить, которая к нему вела. И потянуть за нее, разматывая клубок.

— Вошел в мой дом без приглашения, а значит, не гуль и не вампир. Те без “проходите, пожалуйста” и с места бы не сдвинулись. Тело плотное, чашку держишь уверенно — не морок и не призрак. Не маг — иначе давно связал немотой и неподвижностью, чтобы выслушала, не перебивая. Выбор небольшой. Ты либо человек, наделенный силой, либо Древний. Но о людях отзываешься пренебрежительно, следовательно,….

Глаза гостя засияли глубоким сапфировым светом, откликаясь на догадку.

Майра облизнула пересохшие губы, стараясь не смотреть ему в лицо дольше, чем необходимо. Не все Древние были опасны. Ке-кто так давно отказался или лишился своего могущества, что мало чем отличался от обычного человека. Но те из них, кто еще обладал силой, редко ее сдерживали — бывшие боги могли невольно очаровать собеседника — не со зла, а так, из озорства, заставляя плясать весь день напролет, пока жертва не рухнет от смертельной усталости. Или того хуже — проклясть. Майра вообразила свою белую кожу, покрытую гнойными струпьями, и вздрогнула от отвращения.

— Есть работа, — произнес Древний, когда ему надоело освещать кухню бирюзовыми всполохами. — Надо забрать у человека воспоминание и отдать мне. Плачу в тройном размере, дважды не предлагаю.

Она едва не расхохоталась, удивленная наивностью чужака.

— Вот так просто? Пойди и забери? Откуда мне знать, что это не ловушка? Откуда тебе знать, что я способна на это?

Древний безразлично пожал плечами, потянув к себе чашку с остывшим чаем. Пить, впрочем, не стал, с брезгливостью уставился на бледно-желтую воду.

— О тебе ходит много слухов, знаешь? “Хочешь лучший товар — обратись к Майре”, так они говорят.

“Они?”

Кто же ее сдал с потрохами, выдав информацию, за которую можно было поплатиться головой? Недовольный клиент? Или напротив, восторженный покупатель, желающий поделиться проверенным продавцом воспоминаний с другими Древними?

Гость смотрел пристально, ожидая ответа, но пустой лести было недостаточно, чтобы соблазнить Майру на преступление. Воровать воспоминания у беззащитных смертных в метро или автобусах, это одно. Продавать их Древним, что обожают осколки человеческой памяти, как единственный способ ощутить хоть что-нибудь, кроме бесконечного холода вечной жизни и неизбывной тоски, — проступок чуть серьезнее, но тоже ничего смертельного.

Совсем другое — целенаправленно охотиться за ними. Это гораздо меньше похоже на невинную шалость.

— Нет, — произнесла Майра, откидываясь на спинку стула. — Исключено.

Древний заморгал недоверчиво, словно ослышался:

— Сказал же, дважды предлагать не буду. Или мне стоит найти кого-нибудь из твоих друзей, других пожирателей снов? Может быть они будут посговорчивее?

Она махнула рукой и улыбнулась, отпивая из своей кружки, но совершенно не чувствуя вкуса.

— Валяй. Сообщи, если кто-то поведется на твои сладкие речи.

Она знала — никто из пожирателей снов и близко к этому чудику не подойдет. Они редко доверяли кому-то за пределами очень узкого круга, а порой и вовсе предпочитали никаких дел с Древними и магами не иметь. Такова суровая реальность — если тебя без конца шпыняют, сложно кому-то довериться, а порой и очень опасно.

Улыбка погасла, когда Майра поняла, что совершила ошибку — недооценила Древнего. Эти пройдохи всегда имели в рукаве козырь-другой, и гость, наконец, решил выложить на стол свой.

Маленькая склянка из сапфирового стекла, что появилась из бездонного кармана Древнего, выглядела хрупкой. Майра с недоумением уставилась на нее, пока не догадалась, что сама склянка была только сосудом. То, что ей предлагали, было внутри.

На дне покоилась капля янтарного цвета, круглая и юркая, будто ртуть. Она помимо воли притягивала взгляд, умоляла взять пузырек в руки, чтобы рассмотреть поближе.

— Что это? — хмыкнула она, но без былой уверенности. — Яд?

Древний тут же захлебнулся хохотом, булькающим и хриплым. По спине побежали мурашки — жуть какая!

— О, нет, милая. Это амброзия. Слышала о ней?

Майра молча кивнула, не разжимая зубов. Об амброзии — настоящей, а не о медовом напитке, популярном среди Темных, — ходили легенды, ведь ее рецепт…

— Ее рецепт доступен только Древним, да и то — не всем, — вторил гость ее мыслям, глядя на склянку мечтательно и чуть жадно. — Люди многие тысячелетия мечтали заполучить амброзию, зная, что с ее помощью можно излечить любую хворь. Можно излечить даже смерть! Но для таких чудовищ, как ты, чья природа противоестественная и извращенная, она почти бесполезна. Почти.

Он впился в пожирательницу снов взглядом, ожидая ее следующего хода. Сама Майра ощутила, как под ней трескается тонкий лед — следовало хорошенько продумать каждое слово и действие. С Древними шутки были плохи, а принцип “бесплатный сыр только в мышеловке” еще никогда не подводил. Потому она лишь стиснула зубы, процедив в ответ:

— Мой голод — не болезнь.

— Но причиняет тебе боль, верно? — вкрадчивый шепот ввинчивался в уши бархатом и шелком, подтачивал гранитный валун ее уверенности кусок за куском. — Я предлагаю тебе выход — поработай на меня и амброзия твоя. Тут и делать-то нечего! Разве для тебя красть воспоминания и сны не так же естественно, как дышать?

Злость обожгла горло, встала в нем острой рыбьей костью. Но что толку злиться? Майра слишком быстро поняла, что Темные Жители делятся на две категории: первые считают ее монстром, хуже падальщиков-гулей или кофейных вампиров; вторые же и вовсе предпочитают игнорировать ее существование. Первые ей нравились даже больше, они не лицемерили.

— Что будет, если я откажусь? — медленно, по слогам произнесла Майра, утыкаясь взглядом в темное пальто гостя. Теперь, когда она смогла вглядеться пристальнее, стала видна его странная, дрожащая структура, и пуговицы в виде человеческих черепа костей, от которых по рукам бежали мурашки. Она сглотнула, отводя взгляд — как бы сейчас хотелось оказаться где-нибудь подальше.

Древний разулыбался, но вместо молочных детских зубов во рту обнаружились острые акульи клыки в три ряда. Невинный ребенок с пастью зверя — худший ночной кошмар для любого, кто видит сны, но Майра отлично знала, что смертным снится и не такое. Человеческий разум весьма искусен в изобретении ужасов.

— Ты вольна отказаться, я не стану заставлять. Но в таком случае кое-кому из Шабаша будет очень интересно узнать имя того, кто сбывает с рук человеческие воспоминания. Слухами земля полнится, слово здесь, полслова там, и вот уже Совет готовит обвинительный приговор.

Древний визгливо расхохотался, как будто сама мысль о наказании вызывала в нем буйный восторг.

— Они закрывают глаза на то, что ты — и тебе подобные, — он выплюнул это сквозь зубы, как ядовитого паука, — питаетесь чужими снами. Но воспоминания? Нет, этого уже не простят. Как думаешь, какая мера предназначена монстру, что обкрадывает смертных?

Он снова улыбнулся, предвкушающе и самодовольно, но пожирательница снов и без его намеков отлично знала ответ. Не заключение в темницу Шабаша, где она либо рехнется, либо сдохнет от голода. Нет, ее ждет высшая мера — казнь.

— Хорошо, — медленно, точно не доверяя самой себе, произнесла Майра. — Что нужно сделать?

Ощущение подвоха довлело над ней, как лезвие гильотины, но как ни пыталась, она не могла понять — что же не так? Где тот подводный камень, о который она обязательно споткнется?

Древний сверкнул глазами, откидываясь на спинку стула и широко улыбаясь.

— О, всего ничего, милая. Одно крохотное воспоминание, и это, — он прикоснулся пальцами к склянке, — твое.

Майра молчала, позволяя гостю упиваться собственной важностью. Она уже согласилась, к чему весь этот цирк? Не проще ли оторвать сразу, как пластырь — раз и готово?

Словно почувствовав ее недовольство, невидимой грозовой тучей нависшее над столом, Древний сменил облик на девицу с черной подводкой, которую Майра встретила в метро и заявил:

— А теперь поговорим о деталях.

На столе появилась карта — потертая и грязная, будто предыдущую сотню лет валялась где-то на сыром чердаке, служа подстилкой для бродячих кошек. Но и брошенного вскользь взгляда хватило, чтобы понять — карта не имела ничего общего с теми, что продавали туристам в книжных магазинах и ларьках свежей прессы. Здания, нанесенные пером и чернилами на ветхую бумагу, светились — лимонным, бирюзовым и охрой. Над некоторыми из них мерцали значки с таинственным значением — монета, ключ или кость.