Полуночные тени 2. Ветер полнолуния

Здесь все было как нужно, как всегда. Словно замковые стены сохранили кусочек нормального мира среди пустыни, полной голода и жажды. Здесь фыркали кони и лениво валялись, греясь на солнце, псы, и запертые в птичнике на откорм гуси жадно набивали зобы зерном. И ничего не чуяли.

Вот только люди здесь не смеялись.

Анегард просидел так, пока во двор не вышел Игмарт. Королевский пес казался взвинченным и злым. Что-то приказал идущему следом стражнику, тот кивнул и умчался, а Игмарт внимательно оглядел двор и направился к Анегарду. Спросил резко:

— Что с тобой? Лоран болтал, что напился?

Анегард пожал плечами и рассказал. Марти выругался глухо и зло, протянул руку:

— Вставай, пойдем. Собираюсь дядюшку прикопать, пока здешние вороны от его тухлого мяса не передохли.

Ладонь королевского пса, широкая, твердая и приятно горячая, окончательно вернула Анегарду ощущение реальности. Хотя потусторонняя жуть лишь отступила, а не развеялась.

— Надо Зига ждать, — Анегард поднялся, но не спешил разрывать нечаянное рукопожатие. — Сами не справимся. Не знаю, как ты, а моих сил не хватит.

— Значит, дождемся, — хмуро ответил Игмарт.

«Прикопать дядюшку» в исполнении Игмарта Герейна выглядело как полноценный обряд очищения от нежити. Снятое с ворот тело прежнего Герейна, и впрямь уже изрядно поклеванное птицами, втащили на огромную, щедро политую маслом поленницу, но прежде, чем поджечь дрова, выложили вокруг контур из серебра — Игмарт не пожалел полного кошеля монет, — а тело засыпали солью. И все это — под старинные, проверенные временем и поколениями защитные наговоры. Собравшиеся на «похороны» люди — замковая челядь, стражники и даже кто-то из деревни — кивали удовлетворенно. Но Анегарда не оставляла тревога, и отголосок той же тревоги видел он в лице королевского пса.

Подожгли с четырех углов одновременно. Пламя занялось с треском и искрами, и, пока добралось до трупа, за языками огня не разглядеть стало ничего. И все же кто-то из девок ахнул, а кто-то взвизгнул, когда среди огня начали пробиваться густые клубы черного, едко вонючего дыма.

— Не визжи, не встанет, — не оглядываясь, бросил Игмарт. И добавил уже тише, как будто только для одного Анегарда: — Я чую, как его ждут — там. Только знаешь, Лотар, совсем мне это не нравится.

— А что сделаешь? — философски вопросил Анегард. — Мертвому путь один, это мы с тобой, пока живы, можем трепыхаться.

Марти хохотнул невесело, хлопнул Анегарда по плечу. Пламя взвилось выше, дым затягивал двор, заставляя кашлять, и люди медленно, шаг за шагом, отступали от костра. Кое-кто отводил взгляд, а то и отворачивался, страшась всматриваться. Анегард их понимал — ему тоже было не по себе, он ощущал всей сутью нависшую над замком злую тень. Все эти люди слишком долго знали, какая смерть могла настигнуть любого здесь — их самих, детей, близких. Привыкли каждый миг помнить об этом. И даже теперь — боялись.

А Игмарт стоял почти у самого огня и глядел в пламя с таким напряжением, будто готов был загонять «дядюшку» обратно, если тот вдруг поднимется. И, наверное, именно сейчас все его люди — и те, которые помнили чудом выжившего мальчишку, и те, что впервые увидели его наглым королевским псом — окончательно признали его господином и защитником. Поверили в его силу, как привык, сам не заметив, когда, верить Анегард.

Горело долго. Оседала на снегу черная жирная сажа, порывы ветра то сносили дым в сторону, то прижимали к земле. Люди прикрывали ладонями рты и носы, но не расходились. Наверное, хотели своими глазами увидеть, убедиться, что тот, кто так долго держал их в страхе, теперь в самом деле мертв, прогорел до пепла и костей. И что останки его, еще раз основательно засыпанные солью и серебром, зарыты, как положено, на нехоженом месте, и завалены диким камнем.

Похороны затянулись до ночи. Анегард не удивился бы, затей народ гулянку, но люди тихо разошлись и привычно заперлись. Наверное, не он один ощущал, что давящая тень никуда не делась.

Игмарт тоже был мрачен — мрачней некуда. Дождался, когда разойдутся люди, и сказал с явственно видимым усилием, не поворачивая головы:

— Боюсь один оставаться. Этой ночью чуть не спятил. Думал даже, может, дешевле станет, чтобы ты убил меня сейчас, не дожидаясь…

Чего «не дожидаясь», Анегард спрашивать не стал. Просто пообещал дать в морду, если понадобится срочно приводить идиота в чувство — да хоть прямо сейчас. А потом вспомнил о зельях Сьюз и предложил вместе глянуть, не найдется ли там чего подходящего к случаю. На худой конец, снотворное там точно было.