Невеста с огоньком, или Герцог с дымком

От герцога пахло колючим морозом, терпкостью и свежестью, но от его ладоней шел истинно эшерский жар.

– Понимаю, с южных далей Ташер казался вам маленьким. Какая-то крошечная крепость, набитая грубыми воинами в кожаных жилетах и меховых плащах… На самом деле север велик. Необъятен, – мои пальцы мягко сжали и потянули ниже. – Вот тут размещен второй Предел, южный. Им управляет род Блонтир. Дальше – перешеек, Хребет… и уже эшерские территории. С ними я знаком хуже, но охотно послушаю коренную южанку.

Нетфорд отпустил мою руку, позволил той двигаться в вольном направлении. И я робко повела к знакомым очертаниям.

– Графство Соулей. Это Бракс. Вот тут Венмор, – тыкала в южные земли, разграниченные стертым пунктиром. – Графство Экарте. А вот здесь – Тарвское озеро и Тарвский лес… Там, где мы впервые с вами встретились.

– Выходит, все это?..

– Земли Теренса Тарва, моего отца, – вздохнула, отнимая руку от карты. – Мое неслучившееся наследие.

За окнами повалил крупный мокрый снег, и герцог бесшумно отхлебнул из бокала.

– Мое наследие со мной случилось.

– Знаю, да… – я огладила взглядом далекие черно-белые горы.

– И чьи теперь эти земли? – Нетфорд постучал пальцами по кривой «лужице» Тарвского озера.

Когда-то оно было чистым, прозрачным, но без ухода заросло нимфейрой и дикими водорослями.

– Что-то отошло графствам Венмор и Соулей… Отец заложил часть земель, когда вкладывался в южную верфь, – я задумчиво наморщила лоб. Я мало интересовалась деталями того раздела. – Часть отошла дяде по закону, что-то он после выкупил у Браксов. Но эти территории приносят мало прибыли, отец никогда не развивал хозяйство: его интересовали лишь корабли.

– Отсюда долги?

– Теренс Тарв был известным мечтателем… Мой дед, человек строгих порядков, лишил маму наследства. За то, что она приняла предложение от «беспечной бестолочи, не умеющей обращаться с деньгами». Леди Беатрис любит цитировать этот момент… Жена дяди до сих пор считает, что Амелия Экарте – позор и черное пятнышко всего нашего рода.

Я покрутила сырную тарелку и медленно сместила ее влево. Так, чтобы белый керамический диск полностью закрыл земли Экарте.

– Ей ли жаловаться? – помолчав немного, усмехнулась я. – Все досталось дядюшке и леди Беатрис. Мама ушла на земли Тарвов ни с чем… А я вернулась с них с кучей родительских долгов.

– Они погашены герцогством.

– И теперь я должна вам, – задумчиво пожевав губу, я поставила бокал на место.

Пора было уходить, но горечь грядущего расставания отравляла воздух. И нечем было дышать. Так что я медлила, медлила, пока еще позволяли приличия.

Накрывало ядовитое ощущение, что мы в последний раз общаемся с ним вот так. Честно, прямо и наедине. Что нас вот-вот лишат возможности видеть друг друга и слышать.

– Это север перед вами в долгу, – по скулам Нетфорда прошла дрожь, он поймал мою руку и приложил к щеке. Блаженно зажмурился. – Останьтесь, Эллайна. Здесь, со мной.

– Как вы себе это представляете?

– Как-нибудь.

– Меня воспитывали не так, – помотала головой слишком быстро, до головокружения. Не позволяя взгляду снова упасть на расправленную постель, залитую голубым светом. – Я Экарте, благородная южанка, а не девица из ташерского партэля…

– Я об этом осведомлен, – он с силой потер лицо, сгоняя с мышц вековую усталость. – Но вас не ждут. Там – не ждут.

– Я хочу быть честной.

– Не поздновато?

– Хотя бы… хотя бы попытаться такой быть, – прошептала умоляюще. – Сохранить хоть видимость достоинства.

– Перед кем? Перед моим братом, который смотреть на вас не в силах? – Нетфорд рухнул в кресло, чуть не разломав его до основания. – Или передо мной? Перед мужчиной, покрытым невидимыми ожогами от этой… вашей… магии?

Раздраженно сопя, я потянулась руками к его шее со вздувающейся венкой. Развязала черный узел, что душил Нетфорда целый вечер, расстегнула ворот, расправила… И никаких ожогов на коже не обнаружила!

– Не там смотрите, Эллайна, – прохрипел герцог, задирая голову наверх. Ловя меня темнеющим взглядом. – Я очень крепко обжегся. Очень.

– Сходите к лекарю. Сир Эверхар знает толк в осмотрах.

– Слишком запущенный случай, – мою попытку стремительного отхода пресекли. – Едва ли такое лечится…

– Пустите.

– Не дождетесь. Я не затем вас ловил, чтобы отпускать, – Нетфорд резко дернул меня вниз, усадил к себе на колени, со всех сторон отгородив жилистыми руками от горькой реальности.

Прижал к груди, не давая и трепыхнуться в сторону побега. Откинул затылком на свое плечо и впечатался в губы жадно, напористо. Так, будто тысячу лет сидел во льдах, мечтая отогреться, и наконец нашел свой огонь…

Меня обожгло собственным пламенем, что роилось внутри мужчины. Окунуло в вархово пекло.

Ноги оторвались от пола, качнулись в воздухе, путаясь в мокрой юбке. И тело наполнилось ощущением, будто я ничего не вешу. Точно пушистая снежинка за окном, которую суровый северный ветер крутит-вертит, как ему надобно. Словно листок, болтающийся в пустоте, оторванный от Юга, но так и не приземлившийся на Севере…

Щемящая неизвестность сменилась ощущением полета. Меня закружило сумасшедшим поцелуем, подбросило ласковым ветром. И отсутствие твердой почвы под ногами перестало пугать.

В руках Нетфорда было спокойно, безопасно. Он держал и не планировал отпускать. И я вдруг поняла, что могу провести так целую вечность – с его горячими губами на своих…

– Вам нравятся мои поцелуи? – спросил Нэд хрипло, когда я невольно мурлыкнула в его рот.

– Да. Очень, – я тонула в его мутном взгляде. Куталась в него, словно в пышное северное одеяло.

От невозможности обладать и принадлежать все ощущалось больнее, но и острее, ярче. Сладость превышала рамки разумного и возможного. Устремлялась в сторону невыносимости.

– Останьтесь, и я буду целовать вас. Столько, сколько пожелаете.

– Всю ночь? – уточнила с недоверием.

– Всю ночь. И утром. И в обед, – пообещал Нетфорд, устраивая меня удобнее на своих коленях. – Если бы я только знал раньше… какими сладкими могут быть обычные поцелуи…

Герцог касался моих губ нежно, но твердо, неотвратимо. С каждым поцелуем впечатывая в кожу мысль, что убежать мне не позволят.

Я обвила его шею руками и смиренно приняла неизбежное. В ногах давно не было сил, а в сердце – воли, чтобы покинуть герцогскую спальню. Огонь, растраченный на пустыре, разгорался внутри с новой силой. Швырял меня вперед, подкидывал, устремляя к желанному мужчине.

– Вы должны были принадлежатьмне, ланта Эллайна, – шептал герцог, зарываясь носом в растрепанные кудри. – Я знаю это, чувствую. Все перепутано, все так неправильно…

– Но оно уже так, как есть, – с силой сжала его шею пальцами. – И ничего не исправить.

– Так не должно быть.

Да, верно, и во мне укреплялось это диковинное знание. Не должно! Боги будто бы рассыпали судьбоносную колоду и случайно соединили в пары не те карты… Или неслучайно? И такова их жестокая задумка?

– Это все… магия, – прошептала осоловело. – Леди Кетрисс объяснила мне, что сопряженные стихии тянутся друг к другу… И потому кажется…

– Дело не только в магии. Вообще не в ней, – Нетфорд тряхнул головой. – Вы и сами прекрасно понимаете!

– Я мало что сейчас понимаю, – призналась честно.

Мой разум заполнялся теплыми брызгами, воздушными пузырями и беспокойно мечущимися насекомыми… Чего в нем не было – так это дельных мыслей.

– Боги наказали меня вами, Эллайна, – прохрипел Нэд, хватая мою дрожащую ладонь и зажимая пальцы. Постучал ими по своей груди. – Эту льдинку не стоило согревать. От этого ей только больнее.

Я поскребла ногтями по темной рубашке, плотной и привычно траурной. Где-то там в глубине шумно колотилась в ребра согретая «льдинка». Вероятно, сообщала, что это я сделала ей больно. Нанесла ощутимый вред. И теперь должна заплатить по новым счетам.

– Боги бросили меня разрываться, – герцог нагнулся к моему уху и перешел на сбивчивый шепот, – между чувствами к южанке, принадлежащей другому, и долгом перед севером. Перед герцогством, перед семьей, перед родной кровью.

– За что они с вами так? – поймала его лицо ладонями, развернула к себе.

Сейчас Нетфорд казался очень красивым. Мужественным, с упрямым подбородком и грубоватыми, хищными, но приятными чертами.

Внутри меня что-то натягивалось, хлюпало надрывно. Намекало, что ночь я проведу в слезах. Боги и меня наказали… Понять бы только, за что? За отца-мечтателя, стремившегося к новому и неизвестному? За сильный дар, что в Эшере уже вырождался?

Или дело вовсе не в богах, и мы просто случайные жертвы чужой глупости, трусости и слабости?

– Не знаю. Возможно, из-за Талии… – предположил Нэд, хмуря лоб. – Отец предупреждал, что боги будут гневаться. Уверял, что нельзя оставить дитя.

– Из-за ее черных глаз и доставки изнанкой?

– Марибо рассказал? – не удивился герцог. – Мда… Мать ее была девушкой необычной. Темноглазой, загадочной, одаренной… и принадлежащей к древнему культу, имевшему зуб на новых богов. Но разве виновно дитя в глупости своего родителя? Талия простая девочка. А если и есть на ней грех лишь по факту рождения, то я готов взять его на себя.

Мышцы сковало напряжением, и я уселась ровнее. Сир Нетфорд ощущался, точно каменный алтарь в саду. Не самое удобное кресло, но других мне не предлагали.

– Я едва помню нашу встречу с той девушкой в Эррене, – пробормотал герцог, закутывая меня в свои объятия. – После помолвки я отправился путешествовать. Я был весьма разочарован своей пугливой маленькой невестой, едва контролирующей огонь. И позволил себе отпустить внутренних демонов, забыть о долге хоть на чуть-чуть. А может, это та девушка с черными глазами заставила забыть… Пожалуй, я ей не сопротивлялся. Сам хотел скинуть груз с молодых плеч.

– Вы полюбили? – спросила я окончательно севшим голосом. – Там, в Эррене?

– Любовь? Не знаю, Эллайна. Я сейчас не помню тех чувств. И не уверен, что они были правдивы, – замялся герцог. – Все знают, что старшие сыны Эквеноров не заключают браков по любви, привязанности всегда были для меня под запретом. Порой я завидовал младшему брату, легкомысленным ветром скачущему с одной юбки под другую… И в Эррене я позволил себе лишнее.

– От той связи появилась Талия?

Я поерзала на каменных коленях, пытаясь найти удобное положение. И, судя по тяжелому вздоху, умудрилась доставить Нетфорду массу новых неудобств.

– Кхм… Да, сверток с черноглазой крохой прислали в крепость год спустя, – пробубнил он, задерживая дыхание. – Я не знаю, что стало с ее матерью… и что-то подсказывает, что мне не стоит в этом копаться. В глубине души я рад, что не могу дать дочери своего имени. Эквеноры редко бывают счастливы… Хотя Эйдан пытался.

– Талли похожа на вас. Очень, – прошептала, разглядывая его лицо, раскрашенное резкими мазками теней.

За исключением цвета глаз, девочка была копией отца. Странно, что я лишь сейчас это заметила.

– Больше на мать: у Талии сильный дар, который в Ташере не приветствуется. Тут не любят магов, копающихся в головах. Ей бы надо учиться контролю, развивать способности… Я надеялся дать ей образование в Эррене, но после гибели отца планы изменились. Мое наследие меня нашло. Говорят, со смертью родителей мы по-настоящему перестаем быть детьми…