Бессильная

Я слегка наклоняюсь, осмеливаясь сократить расстояние между нами. — Может быть, тебе стоит подумать об этой детали, прежде чем принимать решение, дорогая.

И тут меня вдруг охватывает любопытство, мне становится интересно, какой силой она обладает. И я тянусь к ее способности своей собственной.

Ничего. Я ничего не чувствую.

Я изучаю ее лицо, снова и снова пытаясь почувствовать ее силу. Обычно в этот момент я либо перекидываю девушку через плечо и несу в подземелья для дальнейшего изучения, либо просто убиваю ее на месте из-за одного лишь подозрения, что она Обыкновенная.

И все же я не двигаюсь с места.

Ты устал. Ранен. Это может быть ошибкой.

Прежде чем я успеваю решить ее судьбу, она делает шаг назад, в сторону людного переулка. — Я подумаю над этим, дорогой. — Она слегка улыбается, удерживая мой взгляд и продолжая отступать. — И спасибо, что спас меня от поедания булыжников. Похоже, я проклята неуклюжестью.

— Ну, твоя неуклюжесть нашла меня, так что вряд ли это можно назвать проклятием. — Моя ухмылка только усиливается, когда она закатывает на меня глаза, а затем поворачивается на пятках и направляется обратно к Луту. Я наконец-то позволяю себе пробежаться по ней взглядом, рассматривая облегающие черные брюки и оливковый жилет, который сейчас прикрыт серебристыми волосами. По ее походке не скажешь, что она спит на улице, хотя ее потрепанная одежда и разбитая нижняя губа говорят об обратном.

Я провожу рукой по лицу, понимая, что слишком долго смотрю ей вслед. Поэтому поворачиваюсь и начинаю идти по другому небольшому переулку, теперь уже тихому в лучах заходящего солнца, а мои мысли заняты тем, что я, возможно, только что отпустил на свободу Обыкновенную.

Но я не настолько отвлекся, чтобы не заметить четыре большие тени, выросшие на стене переулка рядом со мной. — Слушай, — говорит один из стоящих за моей спиной мужчин. — Все, что нам нужно, — это красивый мешочек с монетами на твоем поясе. Отдай его, и никто не пострадает.

Я вздыхаю, прижимая пятки ладоней к глазам.

Этот день становится все лучше и лучше.

И тут я чувствую это.

Переключив внимание на мешочек с монетами, я вдруг замечаю, насколько он легче, чем раньше...

До нее.

Почему эта маленькая...

Тень на стене смещается, приближаясь ко мне. Я кручусь на месте, уворачиваясь от ударов мужчины, а затем наношу один из своих в его живот. Он захрюкал, закашлялся, а я стал рассматривать остальных.

Два Брауни, Блейзер и Ползун.

Только самые отчаянные представители Оборонительной и Наступательной Элиты находят дорогу в трущобы, чтобы расправиться с попрошайками за те несколько монет, которые у них есть. Помня об этом, я позволяю силе Блейзера просачиваться в меня, позволяю пламени вспыхивать на моих кулаках.

Еще один Брауни с улыбкой бросается на меня.

Они всегда такие самоуверенные. И это говорю я.

Я приседаю прямо перед тем, как он сталкивается со мной, и его удар перекатывается через мою спину и приземляется на брусчатку. Мой пылающий кулак врезается ему в челюсть, и в нос ударяет тошнотворная вонь горелой плоти.

Я поднимаю голову и вижу, как Ползун взбирается по стене, намереваясь упасть на меня и прижать мое тело к земле. Когда он спрыгивает с места, цепляясь за кирпичи, я сбрасываю силу Блейзера и берусь за силу Брауни. Мой теперь уже сверхъестественно сильный кулак встречает живот Ползуна в воздухе, и его отбрасывает назад к стене, после чего он с грохотом падает на землю.

Блейзер приближается ко мне, его рот скривился в оскале.

Он бросает в мою сторону огненный шар, и я отпрыгиваю в сторону, чтобы уклониться от него — но недостаточно быстро. Я цветисто ругаюсь, когда огонь опаляет внешнюю сторону моего бицепса, обжигая плоть и замедляя меня от боли.

Мои мысли бегут почти так же быстро, как и сердце. Я не могу подойти к нему близко, когда он заставляет меня играть в защиту и уклоняться от его огня, но я знаю, что если я начну бросать его обратно, то мы точно сожжем улицу.

Я не в настроении для этого.

Я позволяю силе Ползуна буквально выползти на поверхность, прежде чем схватить его. Уворачиваясь от огненных шаров, я бегу вверх по стене переулка и вдоль здания, пока не оказываюсь параллельно с ним. Одним стремительным движением я спрыгиваю со стены, сбиваю его на землю и, быстро переключив силу, поднимаю пылающий кулак над его лицом.

— Ты... ты принц Кай, — заикается он. — Будущий Энфорсер. — Находясь так близко, он наконец-то узнал меня и мои способности и теперь явно жалеет о своем решении наброситься на принца.

— К сожалению для тебя, это так. — Я отвожу назад свой пылающий кулак и...

Пронзительная боль прорезает мой череп, как тупой нож.

Энергия Блейзера гаснет, и я не могу ничего сделать, кроме как схватиться за голову, задыхаясь от боли. За годы работы я хорошо познакомился с пытками, но это не похоже ни на что, что я когда-либо испытывал.

Сквозь дымку агонии, затуманивающую зрение, я вижу, как в переулок входит высокая фигура. Его рука поднята в мою сторону, лицо мрачное, тонкие губы поджаты.

Глушитель.

Невозможно.

Мои мысли разбегаются, оставляя после себя только боль.

Глушитель подавляет мою силу. Подавляет меня. Они могут сделать больше, чем просто лишить тебя способностей, превратив в обычного человека. Он выводит меня из строя. Мой разум, мои способности, мое тело.

Зрение помутнело, перед глазами поплыли пятна.

Борись с этим.

Я не могу. Я потеряю сознание. Умру. И то, и другое. И я ничего не смогу сделать, чтобы остановить это.

Борись. С этим.

Я падаю на землю, ударяясь головой о камни.

Если бы отец видел меня сейчас…

Я быстро угасаю. Даже при всех моих тренировках я никогда не чувствовал себя таким слабым, таким бессильным, таким неуправляемым. Я бросаю последний взгляд на человека, лишающего меня сил. Я и не заметил, что мы собрали небольшую толпу, пока не увидел лица, проплывающие в моем зрении.

Они понятия не имеют, кто я такой.

Ничего не подозревающие зрители, наблюдающие за тем, как я погружаюсь во тьму.

Или, что еще хуже, может быть, они знают, кто я. Может быть, они радуются тому, что монстра наконец-то уложили, избавили от страданий.

И тут что-то бросается мне в глаза.

Я моргаю, чтобы разглядеть что-то, сверкающее в свете позади Глушителя — солнце, отражающееся от массы серебристых волос.

Глава 7

Пэйдин

Адена сейчас упадет в обморок от шока. Потом она завизжит, и я закрою уши. Никогда еще я не крала столько монет у одного человека. Не то чтобы у меня была такая возможность, ведь большинство из нас в Луте не имеют и десятка серебряников, не говоря уже о том, чтобы носить их с собой.

В голове у меня все перевернулось, пока я медленно пробиралась по Луту, который теперь погрузился в тень, когда солнце скрылось за разрушающимися зданиями.

Я изумленно качаю головой и не спеша прогуливаюсь по рынку, давая себе возможность полюбоваться своим достижением. Несколько торговцев уже собирают свои прилавки, закрывая магазин на ночь. Дети бегают по улице, гоняясь друг за другом, чем вызывают грязные взгляды и крики покупателей.

Я сворачиваю в переулок, недалеко от того места, где ограбила ничего не подозревающего юношу, и возвращаюсь в форт.

Не могу дождаться, когда увижу выражение лица А...

Внезапно я останавливаюсь, заметив небольшую толпу, собравшуюся дальше по улице.

Должно быть, это Вейл.

Неудивительно, что сила невидимости может неизбежно помочь кому-то в ловкости рук, используя их способность заставлять карты исчезать по желанию, просто держа их в руках. Я восхищаюсь их обманчивыми маленькими представлениями, чтобы заработать несколько шиллингов.

Я уже собираюсь направиться в другую сторону, когда слышу вздохи, доносящиеся из толпы и отражающиеся от разрушающихся зданий. Не обычные охи и ахи, которые бывают во время фокусов, а испуганные вздохи от шока и удивления. Когда любопытство берет верх, я оказываюсь за толпой людей, протискиваюсь между потными телами и прокладываю себе путь в переднюю часть толпы. Когда я поднимаю глаза на открывшуюся передо мной сцену, я задыхаюсь, прижимая руку ко рту.

Это он.

Я видела его менее десяти минут назад, но уже сейчас его рубашка липнет к нему от пота, когда он готовится нанести удар пылающим кулаком по человеку, зажатому под ним. Позади него на брусчатке лежат еще три тела, которые медленно, пошатываясь, поднимаются на ноги и уходят.

Понятно, что произошло, очевидно, что у этих людей возникла та же мысль, что и у меня, когда я увидела мешочек, висящий на бедре незнакомца. Но они выбрали гораздо более жестокий способ заполучить монеты — все, что от них осталось.

Я вижу, как незнакомец что-то говорит мужчине, прежде чем тот поднимает свой огненный кулак, готовый нанести удар.

И тут что-то вдруг становится ужасно неправильным.

Он хватается за голову, и я вижу, как его самоуверенное выражение лица превращается в сплошную агонию, когда из тени выходит фигура. Я вижу только его спину, но он высокий и худой, поднимает тонкую руку к незнакомцу, задыхающемуся от боли на полу переулка.

Это невозможно.

Толпа вокруг меня выглядит такой же растерянной и потрясенной, как и я. Вытянув руку, Глушитель мелкими шажками направляется к черноволосой фигуре, распростертой на земле.

Он лишает его силы. Он калечит его.

Я вижу, что незнакомец все еще пытается бороться, пытается удержаться в сознании. Зрелище вдруг становится таким поразительно знакомым, таким тошнотворным, что я едва не натыкаюсь на человека рядом со мной.

Этот незнакомец и человек, который вырастил меня, совсем не похожи, и все же образ одного искалеченного на земле, кажется, впитывается в другого. Я вдруг снова чувствую себя той маленькой девочкой, которая стояла сложа руки, когда мой отец умирал подо мной.

Я оглядываюсь по сторонам, разглядывая толпу зевак. Никто не шевелится. Даже с их причудливыми способностями никто не делает шага, чтобы помочь. Либо боятся, либо слишком бессердечны, чтобы помочь.

Я знаю, чем это закончится. Я это пережила.

Когда я оглядываюсь на незнакомца, я вижу своего отца.

Глубоко вздохнув, я делаю шаг вперед.

Я больше не буду стоять в стороне. Я не смогла спасти своего отца, но теперь я окажу ему честь, избавив кого-то от тех же страданий, что выпали на его долю.

Наверное, я буду жалеть об этом.

Я крадусь к краю толпы и начинаю пробираться за Глушителем. Я практически чувствую, как внимание публики переключается на меня, как толпа людей молча наблюдает за происходящим. Пригнувшись за спиной мужчины, я замечаю лежащий на брусчатке большой рыхлый камень и подхватываю его.

Вот и все.