Сны куклы

— Понятно, — сказала Рика, — а кто второй? Вы сказали, что господин Касл собирался похоронить мертвецов, а не мертвеца.

— Акито всегда очень мало рассказывал о своём прошлом, так, отдельные эпизоды, из которых невозможно было собрать полную картину, — грустно пожал плечами Хэмсвил, — он был скрытным человеком, никого не пускал в свою жизнь. Что в театре, где все друг у друга как на ладони, сделать непросто. Кто другой, кого он собирался похоронить, не знаю. Среди наших ходили слухи, что вместе с Акито у истоков «Весёлого вечера» стоял ещё один человек. Но что с ним стало, куда он делся, я никогда не спрашивал, а Акито не говорил. Возможно, он тоже умер, и именно он является вторым. Потеря друга и невесты – тяжёлый удар.

— С каким банком вёл дела господин Касл, — отвлекла собеседника от воспоминаний чародейка.

— С «Королевским банком кленового листа», — последовал ответ, — и личный счёт Акито, и счёта театра находится именно в нём. Мой покойных шеф отличался консервативностью во вкусах. Готов поклясться, ему бы и в голову не пришло положить кольцо в какой-либо другой банк.

В дверь деликатно постучали, и небритый парень с приятной симметрией роскошных синяков под обоими глазами вежливо поинтересовался:

— Куды покойника доставить прикажете? Мы погрузили уже. Нам ещё за дровами ехать. Господин Турада приказал срочно привезти. Так чего делать-то?

— Позволите откланяться? – вставая, проговорил Хэмсвил, — у меня из-за погребения просто голова кругом идёт.

— Конечно, — ответила Рика, — если у меня возникнут к вам вопросы, я с вами свяжусь.

Мужчина кивнул, но уже на пороге обернулся:

— Вы извините меня, мистрис Таками, за резкие слова. Смерть на людей влияет самым непредсказуемым образом.

— Знаю, знаю, — уже сама себе сказала чародейка, — кому, как ни мне этого не знать!

Не успели шаги Хэмсвила и небритого стихнуть в конце коридора, как в дверь кабинета снова постучали.

«Просто какой-то день визитов сегодня», — подумала Рика и дала разрешение войти.

Следующим посетителем оказался Турада собственной персоной. Он всякий раз, когда оказывался в кабинете коронера, оглядывался вокруг скептически-осуждающим взглядом, заводил глаза, словно поражался убогости обстановки. Всё это он проделал и в этот раз.

— Мистрис Таками, — проговорил он, разглядывая поверх головы чародейки пожелтевшие грамоты на стене. Они удостоверяли служебные успехи её предшественника, — ваш же…, ах, простите, господин коррехидор велит вам покончить с рутинными делами и собираться. Через, — он демонстративно достал золотые карманные часы, — десять минут он станет ожидать вас в своём магомобиле на улице.

На этих словах лицо его приобрело столь глумливое выражение, будто четвёртый сын Дубового клана пригласил её в Отель для свиданий.

Чародейка ожгла ненавистного Дураду взглядом и поинтересовалась, всё ли он сообщил ей, что собирался? Адъютант и личный секретарь коррехидора удержался, чтобы не поправить неправильное произнесение его фамилии, кивнул, повернулся на каблуках и удалился с гордым видом.

Рике не хотелось заставлять себя ждать, будто они и правда отправляются на свидание, она быстро собралась, надела меховую шапочку и поспешила выйти на улицу.

— Откуда ваш Дурада знает о нашей мнимой помолвке? – спросила она уже в машине.

— Видите ли, Эрика, — проговорил коррехидор в ответ, — Тимоти Турада обладает весьма тонким слухом. Я не удивлён, что кое-что из перепалки, которую вы вчера устроили в моём кабинете, дошло до его ушей. А выводы он сделал и сам.

От мысли, что она сама стала причиной сплетни, которая вот-вот начнёт гулять по Королевской службе дневной безопасности и ночного покоя, чародейке стало только обиднее.

— Я бы не советовал вам пытаться что-либо опровергать, — заметив её насупленную физиономию, сказал Вил, — сделаете только хуже. Гораздо выгоднее в глазах окружающих быть невестой Дубового клана, нежели любовницей графа Окку.

Рика собиралась было открыть рот, чтобы заявить, что не собирается приобретать ни первый, ни второй статусы, но удержалась. Вил не был виноват в сложившейся ситуации, поэтому и выплёскивать на него своё раздражение было незачем.

— Куда мы направляемся? – вместо этого спросила она, не сводя глаз с дороги.

— К господину Каслу домой.

— Там же Меллоун должен был всех опросить ещё в субботу, — возразила чародейка.

— Опросил, — подтвердил коррехидор, — ещё как опросил. То, что я вчера не слышал тех неприличных слов и пожеланий, которые непременно должен был отпускать Турада, когда читал всю эту галиматью, моё счастье. Меллоун проявил похвальное рвение, узнал много подробностей из жизни домочадцев убитого, вплоть до их дней рождений, перенесённых болезнях и сумме жалования. Вот только того, что нужно для расследования убийства, он не удосужился спросить. Утонул в огромном количестве деталей и подробностей. Турада, насколько это было возможно, систематизировал графоманский бред, но, увы, этого мало. Придётся нам самим. Вы против?

— Совсем нет, — заверила Рика, вспомнив недовольное лицо короля и обожжённый труп владельца «Весёлого вечера».

— Вот и славно. В две головы, четыре глаза и четыре уха мы обязательно что-то нароем.

— Я уже поговорила с директором труппы, — сообщила девушка не без некоторой гордости.

Ещё бы, у Вила были в распоряжении лишь невнятные показания, добытые Меллоуном, а она успела побеседовать с не последним человеком в варьете, узнала про умершего друга, невесту, банк и кольцо.

Всё это она незамедлительно выложила. Коррехидор внимательно выслушал и похвалил её за то, что она использует для расследования малейшую возможность. Пока они шли к дому, Рика засомневалась, уместен ли будет их визит в связи с предстоящей церемонией похорон, но знакомый уже управляющий объяснил, что церемония будет происходить в театре и все хлопоты господин Хемсвил взял на себя.

Они обосновались в гостиной, пригласить кого-либо на беседу в комнату, где замучили хозяина дома, было плохой идеей. Первой вызвалась молоденькая горничная. Она уже не плакала, но глаза её всё ещё оставались испуганными, да и сама девица походила на мышонка, готового в любую минуту задать стрекача. Она рассказала, что в её обязанности входит уборка дома, прислуживание за столом. Хозяин к ней не приставал.

— Что вы, что вы! – горничная покраснела до корней волос, — куда мне! К господину такие красотки приходили. Ему с фигурой нравились, — заметила он не без сожаления, — меня он даже и не ущипнул ни разочка.

Было непонятно, радуется она по этому поводу или печалится.

— Вы не заметили перемен в поведении господина Касла перед его кончиной? – спросил Вил.

Девушка подняла глаза на красивого мужчину в кресле, смутилась, затеребила край передника и отрицательно помотала головой.

— Неужели совсем ничего? – засомневался коррехидор, — припомните, такая наблюдательная девушка, как вы, непременно должна была приметить хоть что-то, что очень помогло бы мне в расследовании убийства.

Горничная задумалась, ей страшно хотелось помочь коррехидору, потом радостно проговорила:

— Было, точно было. В среду я, — она немного замялась, — яблоками объелась, и живот у меня сильно скрутило ночью. Моя матушка мне с собой в город разные полезные травы дала. От простуды, от зубов, от живота. Вот я взяла мешочек с лисьим хвостом и пошла на кухню заварить себе целебного чая. Комнаты слуг в другом конце коридора, а чёрная лестница ночью такая страшная! Темнота, да ещё ветер завывает. У нас там кусок стекла выпал, холодно, страшно, а управляющему дела нет. Правильно, это ж не господская территория! Вот я иду по коридору и слышу, как бедный господин Касл во сне разговаривает. Будто зовёт кого-то, жалобно так.

— И кого-же он звал? – подтолкнул погрузившуюся в воспоминания девушку коррехидор, — какое имя он произносил?

— Я, конечно, не подслушивала, — заявила горничная, — даже и не думала вовсе, просто мимо проходила. А имя было вроде как Эва или Иба.

— Откуда вы знаете, что господин Касл звал женщину во сне? – Рика поверх очков поглядела на горничную, — вдруг он там был не один. У вашего хозяина бывали же ночные гостьи.

— Нет, госпожа чародейка, — уверенно заявила девушка, — в тот вечер у господина Акито никого не было, это точно.

— Можно подумать, он посвящает вас в график своих «прослушиваний»! — воскликнула в сердцах чародейка.

— Может, и не посвящает, — согласилась горничная, — только, когда у него гостьи, то звуки из спальни совсем иного свойства раздаются.

Вил еле сдержал улыбку: страшненькая мышеподобная горничная подслушивает под дверью за любовными утехами своего хозяина.

— Да и когда он даму ждёт, — продолжала девушка, чуть прищурив тёмные глаза, — он велит подавать фрукты и сладости. Но в тот день ничего подобного не было. Я сама относила ему в спальню бутерброды с запечённой говядиной и чесночный соус. Понимаете, чесночный! Ни один человек в здравом уме и твёрдой памяти не станет заказывать чесночный соус, если его ждёт ночь любви.

— Господин Касл враждовал с кем-то? Ну, к примеру, он не говорил вам, что для такого-то меня всегда нет дома, не принимать и не пускать?

Девица наморщила лоб в мыслительном усилии потом сказала:

— Нет, не бывало такого. Ни разочка. Мы всех гостей принимали, чай и кофе я завсегда в гостиную подавала, ещё трубки курительные и табак. Но это только для мужчин, разумеется. Горничная разохотилась и готова была ещё что-нибудь рассказать, но рассказывать ей было нечего, поэтому пришлось уступить место кухарке.

— Давно вы служите в этом доме? – спросил Вилохэд. Они договорились, что основным дознавателем будет он, а чародейка подмечает реакции допрашиваемых и, если увидит что-то странное, включается и копает в нужном направлении.

— Лет семь-восемь, — охотно ответила женщина, возраст которой Рика определить на взгляд не смогла: ей могло быть и лет пятьдесят при условии, что она неплохо сохранилась, но могло быть и тридцать пять. В этом случае имелось подозрение на крепкую дружбу со спиртным. Она оказалась на удивление поджарой и немного нервной. Постоянно поправляла косынку на голове.

— И каков был ваш хозяин?

— Хозяин, как хозяин, — она снова дотронулась до платка, — не жадный, не придирчивый, не гурманистый. Знаете, встречаются такие господа, что почитают в себе наличие особливо тонкого кулинарного вкуса: это им не так, то – не эдак. Сюда перец не ложи, сахар не сыпь, лук пережарен или не дожарен, мясо не из той части свиньи взято, — женщина перевила дух, — господин Акито не из таковских будет, вернее уже был, — она вздохнула, — он по части еды совсем не привередничал, предпочитал простые и сытные блюда. Индейку особо уважал.

— Понятно, — кивнул коррехидор с солидностью, приличествующей графу, — вы ничего не слышали о врагах вашего господина?

— Враги? – рассмеялась кухарка, а Рике подумалось, что курительными трубками в этом доме балуются не только мужчины, зубы пожелтели весьма основательно, — у господина врагов не водилось. Тихим он был, я бы даже сказала, забитым. Кабы женился, точно под каблук жены попал бы. У этого сорта мужчин врагов обычно нет.