Прощальный танец

Кроха воззрился на него с недоумением.

— Зачем мне его побеждать?

— Как это зачем? — опешил Хагийрен. — Чтобы стать самым главным, самым сильным и забрать себе всю добычу!

— Добычу? Вы про трупы животных? — переспросил малыш. — Они мне не нужны! Пусть набивают себе животы, раз им это необходимо.

Поражённый Хагийрен так и застыл на месте. Слова маленького демонёнка привели его в ступор.

— Он совсем на него не похож! — ошеломлённо прошептал он, повернувшись к Главному демону, на что тот лишь покачал головой.

— Поэтому я дал ему другое имя, — с печалью сообщил он. — Он будет моим внуком.

— Получается… — обеспокоенно поглядывая на демонёнка, с раздражением начал Хагийрен. — Нас снова обманули? Воскрешение невозможно?!

— Что с искрами? — Вместо ответа Главный демон перевёл тему.

— Сын Творца объявили охоту на огненнокрылых. После исчезновения своего отца, он потерял часть силы, как и поддержавшие его отступники, и теперь никто из них больше не способен разжигать пламя. Они называют себя «светлыми», хотя их крылья стали серыми, как у всякой погибшей огненной твари, — доложил Хагийрен.

— Продолжай наблюдать, — велел Главный демон. — Мы должны разгадать Его замысел раньше.

Хагийрен вновь перевёл взгляд на малыша. Тот всё это время забавлялся с камнем, но совсем не так, как могли бы играть обычные демоны. Он не пытался его сломать или стереть в порошок. Вместо этого малыш его заморозил и затем принялся придавать ему форму. В том, как споро работали его маленькие пальчики, Хагийрен уловил знакомые движения.

— Он… может создавать? — Волнительный вопрос вылетел из его рта.

— Да, он постоянно что-то придумывает, — кивнул Главный демон.

— Своё?

— Не совсем, но у него, определённо хорошие задатки, — признал Главный демон. — Ему не нужны примеры, но он ограничен тем, что уже существует.

— Но разве это не достижение? — Хагийрен мгновенно оживился. — Никому из нас никогда не удавалось ничего подобного! Что если в этом замешана та искра, что потребовалась для его оживления? Вы пытались исследовать это явление?

— Молчи! Об этом никто не должен знать! — мгновенно взъярился Главный демон. — Мы единственные выжившие свидетели того безумства!

— Но что, если в этом и кроется ответ? — заикнулся Хагийрен, но был тут же сбит с ног неистовой силой Главного демона.

— Даже не смей об этом думать!!! — взревел тот.

Хагийрен был прав. В той искре пожертвованного огненнокрылого действительно оказался скрыт божественный замысел, ведущий к изменению установленного миропорядка. Вот только из-за страха Главного демона и череды новых предательств ему никак не удавалось воплотиться в жизнь. Но, возможно, теперь, наконец, настало его время.

Бушующее пламя добралось до краёв огромного котлована и теперь плескалось внутри, словно лавовое озеро. Но в нём не чувствовалось никакой опасности, напротив, огонь внушал уверенность. Рваный неистовый рёв Танца вдруг оборвался.

— Доверишься ли ты мне, чтобы задуманное свершилось? — тихо прошептало пламя, и, заслышав ответ, тут же подхватило падающее тело и утянуло его в горящее озеро.

***

Красные кленовые листья танцевали на ветру. Их приглушённый шелест был сродни тихой барабанной дроби-приветствию новому дню. Занимающая заря разогнала тяжёлые снежные тучи, окрасив золотым пламенем небеса. Прежде затхлый тяжёлый воздух наполнился непривычной свежестью, принесённой утренним бризом. Город мирно спал. В столь ранний час его угрюмые улицы были пусты и безмолвны. Дремал и часовой. Смежив веки, он невольно привалился к резной колонне дозорной башни, потому и не заметил осторожного вторжения.

Рена бесшумно прошмыгнула к дворцовой площади. На миг она остановилась возле аллеи с трепещущими красными клёнами. Её задумчивый взгляд переметнулся от мрачного дворца к необычному зданию, выбивающегося из общего ансамбля грузных помпезных построек. Лёгкое и воздушное, будто сотканное из тончайших кружев и хрупкого стекла, оно венчалось алым вытянутым куполом. Уголки губ Рены дрогнули, а в сердцах защемило. Дарк был действительно безутешен, раз воздвиг ради неё нечто подобное. Рена настороженно покосилась в сторону гор, надеясь разглядеть очертания Тёмного Храма, но обнаружила всё тот же чернеющий остов. Оставалось только недоумевать, как Килара допустила такое пренебрежение к своей святыне.

Воспоминания о старшей жене навевали печаль, и Рена решительно отвернулась от дворца и разрушенного Храма. Пробежав по аллее, она остановилась напротив выстроенного мавзолея. Было довольно странно взирать на собственную гробницу и уж тем более в неё входить. Рена осторожно приоткрыла створку двери и пробралась внутрь. В просторном зале было светло. Сотни свечей, источая пленительный аромат можжевельника, горели в ажурных позолоченных подсвечниках, расставленных по всему периметру. На полу была исполнена замысловатая мозаика, окна украшали витражи, а стены затейливая роспись и тонкие звенящие пластинки храмовых колокольчиков. Но всё это великолепие меркло перед главным сооружением. На невысоком постаменте сплетенные в узор змеи держали на своих головах хрустальное ложе, в котором покоилось сильно обгоревшее ритуальное платье. Его цвет совсем потускнел, камни закоптились, а их изящная оправа расплавилась, превратившись в бесформенные комки металла.

Дарк сидел на коленях возле ложа. Его голова упала на руки, устроившиеся на прозрачном бортике. Похоже, Дарка сморил беспокойный сон: ресницы нервно трепетали, а на лбу то и дело собирались морщины. Впрочем, муж и без того имел измождённый вид. Уголки упрямых надменных губ опустились, не в силах скрывать затаившуюся в сердцах скорбь. Под глазами залегли тяжёлые густые тени, благородная кожа истончилась, став почти пепельно-серой, а в волосах заблестели серебряные нити.

Приблизившись, Рена склонилась над мужем и осторожно убрала упавшие на лицо пряди. Но даже этого легкого касания оказалось достаточно, чтобы Дарк проснулся. Распахнув глаза, он вперил в неё рассерженный взор, который тут же сменился на восторженно удивлённый.

— Это ты?! — с изумлением произнёс он и потянулся навстречу. — Это действительно ты!

Губы Рены тронула мягкая улыбка, а глаза наполнились теплотой.

— Это сон. Прекрасный сон! Ты снизошла ко мне, чтобы о чём-то предупредить? — сбивчиво зашептал Дарк, приподнимаясь.

Рена покачала головой и протянула ему руку. Он схватился за неё, будто утопающий за соломинку, и, лишь ощутив её реальность, ещё сильнее заволновался.

— Настоящая! Ты настоящая, живая! О, Великая Тьма, неужели тебе и в самом деле удалось воскреснуть? — Дарк вскочил на ноги и порывисто заключил Рену в крепкие объятья. — Я верил, что это возможно! И так оно и оказалось! Невероятно!

— Едва ли это заслуга Тьмы, — тихо произнесла она. — Но это уже не столь важно. Я вернулась с добрыми вестями.

— Если не Тьма, то как?.. — В глазах Дарка заплясало недоумение. — Я думал, гибель драконов стала достойной жертвой!

— Ты всё ещё готов утопить этот мир в крови, ради меня? — Рена не смогла скрыть своей печали.

— Всегда!

— Но что, если я скажу, что мне нужно другое. Ты готов это исполнить? — со всей серьёзностью заявила она и посмотрела прямо ему в глаза.

Он не отвёл взгляда, устояв перед её решимостью.

— Только скажи. Я сделаю, что угодно!

— Прекрати кормить Тьму невинными жертвами и отныне добивайся желаемого сам! Ты готов пойти на это?

Дарк без колебаний кивнул, продолжая во все глаза взирать на неё, словно на божество. Ещё никогда в его взгляде не было столько обожания и преклонения. Сердца Рены наполнились ответным чувством, сильным, страстным и решительным. Она запустила руку в его шевелюру, а затем вытащила серебряный волосок. Натянув его наподобие струны, Рена провела по нему пальцем, вызывая тонкий мелодичный звук. Глаза Дарка округлились от ещё большего ошеломления.

Свечи вспыхнули ярче и затрещали, наполняя пустующий зал причудливым ритмом. Ветер пробрался в оставленную дверную щель и взвился под купол. Встревоженные его появлением в мавзолее задрожали колокольчики, издавая нежные, волнительные переливы. Им в такт игриво зазвенели браслеты на руках и ногах Рены. Она скинула с себя плащ и, оставшись в почти невесомом полупрозрачном платье, похожем на туманную дымку, выпорхнула в центр зала, подобно бабочке. Её движения были легкими и трепетными, но в них таилась глубокая чувственность и скрытая страсть.

— Ты же не могла… — Слова сами сорвались с губ Дарка. Он не мог не узнать Танца Любви, хотя никто прежде не исполнял тот ему. Его старшие жёны исповедовали иные культы, в которых не было места для подобных чувств.

Воздух наполнился пьянящей сладостью, а в теле появилось волнительное томление. Рена продолжала кружиться и будоражить сознание совсем размякшего Дарка. Перед его глазами всё сливалось воедино: колыхание ткани, призывные изгибы просвечивающегося через неё тела, и звенящий шелест колокольчиков. Она же, погрузившись в водоворот плавных, исполненных пылкостью и лаской движений, видела финал. Смутные образы будущего, смешиваясь с прошлым, врезались в настоящее.

— Зачем тебе моя душа? — Полоз тщетно попытался отпрянуть от неё, но Рена удержала его голову, не давая тому сбежать. — Не лучше ли мне упокоиться с миром?

— Я не смогу станцевать то, чего от меня ждут, — призналась она. — Но я попробую исполнить кое-что другое. Твоё тело уже не спасти, однако ты всё ещё можешь получить другое.

— Хочешь, что я уподобился той твари, что захватила тебя?

— Нет, есть иной способ. Ты готов рискнуть?

— А как же он… Что ты собираешься делать с ним? — В голосе Полоза зазвучало беспокойство. — Он ни за что тебя отпустит!

— Посмотрим, возможно, его привлечёт то же, что я предложила тебе…

— Он слишком гордый для этого… — посетовал Полоз, закрывая глаза. Жизнь стремительно угасала в его теле.

— Гордый, но не глупый, — втягивая его душу, заметила Рена, и её затуманенный взгляд устремился вдаль, туда, где в расписной ало-золотой комнате стояли две колыбели. Она склонилась над одной из них, и ей навстречу потянул крохотные ручки новорожденный малыш. Его глаза были светлыми и чистыми, похожими на драгоценные изумруды, а волосы золотисто-рыжими, словно пламя костра. Малыш без конца улыбался и отличался завидным спокойствием.

— Ты уже придумала им имена? — Дарк подошёл к колыбели и приобнял Рену.

— Да, — Она встретилась с малышом взглядом. — Его будут звать Дэйрен.

— Интересное имя, — кивнул Дарк. — А второго?

Рена перевела взгляд на другого младенца. Он отличался от своего брата, как небо от земли. У него были чёрные и бездонные, словно вода в колодце, глаза и тёмный вихрастый пушок на макушке. Он то и дело морщил недовольно лобик и периодически хныкал.

— Дьюрен.