Шпаргалка

— Спасибо за…

— Шпионаж? Подслушивание? Совать свой нос куда не следует? — Проверяю ее.

— Поверь мне, это было для меня удовольствием, — говорит она с блеском в глазах, который вызывает у меня странное чувство. Это похоже на то, когда вы смотрите фильм, и вдруг камера приближается с медленной, драматической музыкой, и вы думаете: «О, черт! Это плохой человек! Неизбежно кто-то всегда пытается утверждать, что знал это все время. Ты ничего не знала, Сандра.

Кара поворачивается и открывает нам дверь. Выйдя из ванной, я направляюсь в VIP-зал, и, к счастью, Кара не может пойти за нами.

Пока мы идем, Бри кладет голову мне на грудь и глубоко дышит.

— Ты так хорошо пахнешь. Даже твой пот приятно пахнет. Как ты это делаешь?

Я улыбаюсь ей, желая, чтобы она действительно имела в виду этот комплимент.

— Ты пьяна. Вот как.

Ребята помогают мне вывести Бри на улицу и подальше от посторонних глаз, создавая барьер вокруг нас, когда мы идем. Джамал надувается, как павлин, подмигивая и флиртуя со всеми, кого встречает. Это идеальное отвлечение от обвисшей Бри, свисающей с моей стороны.

На стоянке я готовился затолкать ее в свой грузовик, когда она с внезапной настороженностью оборачивается к парням. Это ее второе дыхание, и я знаю, что произойдет. Это случается каждый раз, но обычно я единственный свидетель этого.

— Ребята, вы возвращаетесь к Натану, верно?! У меня есть кое-что очень веселое, чем мы можем заняться!

Я бросаю на парней взгляд, говорящий: «Скажи нет». Но, конечно же, они всегда дают Бри все, что она хочет, потому что ей невозможно отказать, и все они с удовольствием соглашаются.

И вот так мой раннингбэк, широкий ресивер, тайт-энд и левый подкат оказались у меня дома, и Бри накрасила наши ногти на ногах в цвета команды. Мы все выстроились на диване и в креслах, штаны закатаны, а Бри парит над каждой из наших ног, как на конвейере, крася ногти с такой же дотошностью, как если бы обезвреживала бомбу. Я предполагаю, что это потому, что трудно сосредоточиться на пальцах ног, когда комната вращается. Бри не более чем радость и все время улыбается, говоря нам, что это принесет нам дополнительную удачу, и заставляя каждого из нас мизинцем пообещать не снимать его до следующей игры.

Когда она подходит, чтобы соединить наши мизинцы, она наклоняется надо мной и случайно падает мне на колени. Мой желудок сжимается от ее лица так близко к моему. Ее глаза пристально смотрят в мои. Я никогда раньше не держал ее на коленях, и я не могу поверить, насколько это правильно. Каждый дюйм меня покалывает от осознания, и я начинаю мысленно намечать, как она идеально помещается в моих объятиях. Мой разум рычит. Злится, что теперь я должен знать, как она выглядит обнаженной и как она себя чувствует, прижимаясь ко мне. Пытка.

Внезапно все взгляды в комнате устремлены на нас, и я прочищаю горло.

— Думаю, пора укладывать тебя спать.

Глаза Бри затуманены, и вместо того, чтобы устроить ссору из-за того, что я заставляю ее спать здесь, она свернулась калачиком у меня на груди, уткнувшись головой в изгиб моей шеи.

— Не могу ходить. Слишком устала, — признается она.

Я стою с ней на руках и отвожу ее обратно в ее комнату под тихое хихиканье парней вокруг меня, как будто они в средней школе.

— Влюбленный щенок, — говорит Джамал, когда я прохожу мимо него, и подбрасываю ему птицу из-за спины Бри, надеясь, что она не услышала его комментарий или, по крайней мере, не вспомнит его завтра.

После того, как я уложу ее в постель, я не позволяю себе задерживаться. Я укладываю ее, выключаю свет и закрываю за собой дверь, не позволяя себе ни разу оглянуться. Единственный способ, благодаря которому наша дружба хоть немного увенчалась успехом в ее платоническом состоянии, — это моя приобретенная способность продолжать движение. Например, если я иду на кухню и вижу Бри, склонившуюся над прилавком, и ее задница выглядит слишком хорошо, я не задерживаюсь и не смотрю. Продолжай двигаться. Если я прохожу мимо Бри и мы случайно сталкиваемся друг с другом, я не останавливаюсь и не обнимаю ее. Неа. Продолжай двигаться. Если мы не ложимся спать поздно ночью, и у меня возникает соблазн сказать ей, что я боготворю землю, по которой она ходит, — продолжай двигаться.

Так что сегодня вечером я не оглядываюсь на нее, лежащую на подушке, с развевающимися вокруг нее растрепанными волосами. Я продолжаю возвращаться в гостиную и прямо перед глазами моих друзей, выстроившихся на диване, с поднятыми бровями и скрещенными руками. Похоже на интервенцию.

— Что с флюидами мамы? — спрашиваю я, застыв на пороге. Я не уверен, что хочу туда идти.

Лоуренс заговорил первым. Трудно воспринимать его всерьез с его серебристо-черным блестящим лаком для ногтей.

— Пора, чувак.

Мои брови поднимаются.

— Это загадочно и зловеще.

Джамал бьет Лоуренса в грудь.

— Вот почему мы не хотели, чтобы ты произносил вступительную фразу. — Он качает головой. — Он должен был сказать: «Пора забрать твою девушку.» Он сказал все неправильно. Это должно было быть здорово.

Я пытаюсь скрыть ухмылку.

— Хочешь, я выйду и вернусь? Мы можем начать сначала.

— Нет, момент упущен, — дуется Джамал. Он ненавидит, когда кто-то портит его особенные моменты. И есть много.

Я уже оборачиваюсь.

— Нет, это не так. Давай, я побегу еще раз. Давай сделаем это.

Я выхожу из комнаты и возвращаюсь через мгновение, будто кто-то пытается притвориться, что не знает о вечеринке-сюрпризе, о которой случайно узнал три недели назад.

На этот раз Лоуренс в своей игре.

— Пришло время заполучить твою девушку, чувак.

Небольшая искра покинула глаза Джамала, но ясно, что часть его все еще хочет разыграть это.

— И мы поможем тебе это сделать, — наконец добавляет он своим коммерческим тоном. Честно говоря, впечатление было произведено.

Я выдыхаю.

— Это того стоило, ребята. Отличная работа. У меня мурашки по коже. — Я ценю то, что они пытаются сделать, правда ценю, но этого не произойдет. — Проблема в том, что Бри не в восторге от меня.

Все дружно рассмеялись. Первым заговорил Прайс, промокнув большой палец ноги, чтобы убедиться, что лак высох, прежде чем снова надеть носок.

— Ага. Женщины всегда сворачиваются ко мне, как львенок, когда я им не нравлюсь. Какой бы человек. Вынь голову из задницы. Эта женщина влюблена в тебя.

Я оглядываюсь на комнату Бри. Я хочу им верить, но это слишком сложно. У нас было столько лет, чтобы преодолеть френдзону, а она так ничего и не сделала. Каждый раз, когда я приближаюсь, она создает сверхпрочное силовое поле, которое отталкивает меня назад.

— Говорю тебе — она не хочет ничего, кроме дружбы.

— А может, она просто напугана, — говорит Джамал, вставая с дивана и скатывая штанины.

— Боишься чего?

— Сделал первый шаг, и на него не ответили взаимностью. Ты все застрял в водовороте страха и недопонимания. Кто-то должен прорваться первым.

Я знаю, что он прав с моей стороны. Я боюсь снова ее потерять. Я почувствовал это много лет назад, когда поступил в колледж, а она выпала из моей жизни, и я никогда не хочу повторения. Но то же самое происходит с ее стороны? У меня пока недостаточно доказательств этого.

— Я не знаю, как это понять, не спросив ее напрямую. Это слишком большой риск. Я не хочу ее терять, потому что она действительно лучший друг, который у меня когда-либо был.

Джамал надевает куртку.

— Во-первых, ой. А во-вторых, тебе просто нужна возможность прощупать почву без каких-либо последствий.

Теперь я весь в ушах.

— Как я это сделал?

Он смеется и хлопает меня по плечу, проходя к двери.

— Я не знаю, чувак. Мы не можем сделать всю работу за тебя.

— Я не думаю, что ты проделал какую-либо работу до сих пор, — говорю я Джамалу, и он машет двойной птицей через плечо.

— Скоро у нас будет сеанс планирования на доске.

Цена проходит дальше.

— Извините, я слишком трезв, чтобы придумывать хорошие идеи сегодня вечером.

— Немного неприятно слышать, — говорю я ему.

Лоуренс останавливается передо мной рядом.

— Я говорю, просто действуй. Настоящая любовь приходит только раз в жизни — не позволяй ей пройти мимо тебя.

Мы все моргаем при нашем самом агрессивном левом захвате. Оказывается, он удивительно романтичен для человека, работающего как танк.

Дерек последним подошел и дал свой мудрый совет, что мне делать с Бри, чтобы выйти из френдзоны. Но это не романтично и не мило, поэтому повторяться не буду. Хотя я уберу его на черный день.

Всю ночь я не спал, думая о том, что сказали мои друзья. Часть меня думает, что они сошли с ума и должны сказать мне забыть ее, вместо того, чтобы начинать что-то новое. Но другая часть меня остается в недоумении, что я могу сделать, чтобы прощупать почву. А также, возможно, слишком много фантазировать о том, что сказал Дерек…

О, нет.

Я думаю, что кто-то принял мою голову за городскую дорогу, которую нужно отремонтировать, и ведет по ней отбойным молотком. Будь прокляты парни за то, что они позволили мне так много выпить прошлой ночью! Я, должно быть, очень далеко ушла, потому что, даже не открывая глаз, я знаю, что нахожусь в квартире Натана. Все пахнет им, и только в гостевой постели Натана такие мягкие простыни. Должно быть, я сошла с ума пьяная, если он даже не отпустил меня домой. Как неловко.

Воспоминания всплывают в моей голове, и я нерешительно обращаю на них внимание. Часть меня не уверена, что хочу помнить. Что, если я сниму свой топ? Нет. Натан никогда бы мне этого не позволил. Но мы все уже знаем, что петь серенады любому, кто будет слушать, вполне возможно.

К счастью, у меня нет никаких воспоминаний ни об одном из этих событий. Однако у меня есть смутное воспоминание о том, как я пролила напиток на рубашку и побежала в ванную, чтобы вылить его. Помнится, я помню, как наговорила какой-то бедняжке до ушей, а потом… о да, вошел Натан и спас меня. Он всегда так делает. Вероятно, это добавляет ему еще больше причин, по которым он не испытывает ко мне влечения — ему нужна девушка, которая не ездит на регулярном экспрессе.

Я сбрасываю одеяло, к большому смятению моей кричащей головы, и смотрю вниз: полностью одета в вчерашний наряд и странно этим разочарована. В фильмах, когда лучшая подруга напивается и герой благополучно доставляет ее домой, он также помогает ей переодеться в одну из своих футболок большого размера (конечно, все время отводя взгляд с эпическим рыцарством), и она просыпается запеленутой в его футболку. запах. Я просто пахну пивом. А лак для ногтей?

Нет времени лежать здесь и валяться. Я заставляю себя сесть и потянуться к телефону. Солнце вышло, и я знаю, что Натана уже нет. У него нелепый график для команды, и обычно он бывает на тренировочной базе к половине седьмого утра каждое утро. Я благодарна за это этим утром, потому что я не думаю, что смогла бы смотреть ему в глаза после того, как сказала ему, что он так хорошо пахнет . Мммм, я помню ту часть, и я глубоко сожалею об этом. (Хотя это правда.)