Вакантный участок

* * *

Определенное чувство тревоги начинает проникать в ваши мысли и чувства, когда вы видите что-то не совсем правильное. В последние несколько месяцев Джордж Прайор пережил несколько неудач, в результате которых он переехал в маленькую квартиру на третьем этаже старого побитого трехэтажного дома в захудалом старом районе города, где долина круто поднималась вверх и можно было разглядеть шоссе и речку совсем внизу.

Самой незначительным событием из списка неприятностей стала его жена, Лори, которая ушла от него, точнее, выгнала его из дома, после двадцати с лишним лет тихого недовольства с обеих сторон. Она доставала его по некоторым неудобным моментам — например, когда она лезла ему в лицо, а он отпихнул ее раз или два, и она споткнулась обо что-то на полу, упала и сломала запястье. Она вызвала полицию, и он провел ночь в тюрьме. Они вроде как помирились, и она сняла обвинения, но это было зафиксировано в протоколе. Она также знала о некоторых не совсем законных вещах, которыми он занимался время от времени, поэтому не стоило тратить время и деньги на судебные тяжбы. Потерпите убытки, и уходите. Не очень-то приятно было это проглотить, но он это сделал.

Джордж знал некоторых людей в городе, в том числе Джинни Блейк, которая владела несколькими объектами аренды. Время от времени он выполнял для нее небольшую работу, помогая убедить некоторых трудных арендаторов освободить помещение. Именно благодаря Джинни он попал в эту едва обставленную квартиру. Менять шило на мыло не очень то хотелось, но он смирился. Как и многое другое в его прошлом, это была временная ситуация, еще одна остановка на пути к чему-то лучшему. Единственным плюсом была дешевизна квартиры, а это имело значение в его нынешних обстоятельствах.

Джордж был почти без работы, или чем-то, что можно было бы считать обычной работой, на которую ходят обычные люди примерно шесть дней в неделю. У него были полезные навыки — кровельные работы, отделка, установка окон и дверей. И так далее, и тому подобное. У него все еще были инструменты, просто в последнее время ему все реже и реже доводилось ими пользоваться. Ему было уже за пятьдесят, а в таком возрасте с молодыми ребятами долго не посоревнуешься. Ты можешь быть намного умнее их, но они быстро учатся, и ты отступаешь, когда твое тело начинает тебя подводить.

Рядом с домом, в котором теперь обитал Джордж, находился пустырь в верхней части Пятой улицы. Сидя за кухонным столом, он хорошо видел его. Он сидел там по утрам, пил кофе, слушал спортивные передачи по радио и наблюдал за движением транспорта на Конгресс авеню, его глаза регулярно сканировали пустырь.

По периметру был дешевый деревянный забор в стиле "решето". Местами он накренился и покосился, но, похоже, еще простоит пару лет. Большая часть участка была заполнена высокой полевой травой, зарослями сорняков и участками низкорослых кустарников. Там было карликовое декоративное дерево неизвестного сорта, которое, казалось, было близко к смерти, изрешеченное сучьями и увитое лианами удушливой вишни. Здесь был мусор, в основном бытовой хлам — пакеты из фастфуда и коробки из-под пиццы, которые были переброшены через забор.

И здесь была яма, вернее, остатки ямы, поскольку за многие годы она довольно сильно заполнилась грязью, пылью, сажей, осенними листьями и прочей природной грязью. Несколько зацементированных камней торчали в разных местах и обозначали линии погреба и фундамента давно исчезнувшего здания. Из одного угла ямы выходило разросшееся скопление ржавых арматурин.

Это был уродливый, дикий беспорядок на участке, пустой остаток исчезнувшего дома, и сейчас он не казался ни капли неуместным в этом Богом забытом месте.

Однажды утром в пятницу, когда Джинни пришла за еженедельной арендной платой и, как обычно, поболтала о пустяках несколько минут, Джордж спросил ее, не знает ли она что-нибудь о пустующем участке по соседству. Глядя на него каждый день, ему стало любопытно, почему он стоит там, заброшенный, не застроенный и абсолютно бесхозный. Оказалось, что она хорошо знала этот участок и одно время даже подумывала о его покупке. Стоя у кухонного окна и глядя вниз на пустырь, Джинни рассказала ему эту историю.

На этом месте стоял небольшой дом на одну семью, построенный в 1920-х годах семьей Микайтис, родителями-иммигрантами из Литвы и их детьми. Отец и трое сыновей работали на медных и латунных заводах в городе. Были также две дочери, и к 1990 году, плюс-минус пару лет, они были единственными оставшимися в живых членами семьи. Они по-прежнему жили в семейном доме, никогда не женились и не покидали его. Они тоже работали на заводах и в свои последние годы, очевидно, жили на социальное обеспечение и те деньги, которые им оставила семья.

Где-то лет десять-пятнадцать назад одна из сестер погибла, упав с лестницы в глубокий подвал. То есть, она свалилась, или ее толкнули, или бросили — такое подозрение возникло из-за того, что люди по соседству, по слухам, часто видели, как две женщины спорили на улице, во дворе или устраивали скандалы по ночам, в тихие летние вечера, когда окна открыты и звук разносится на всю округу. Но результатом краткого расследования стало заключение о несчастном случае.

Через несколько месяцев посреди ночи случился пожар. Последняя сестра Микайтисов умерла во сне, в своей кровати наверху, от удушья дымом. Большая часть дома была уничтожена огнем, а то, что осталось, пришлось снести, так как оно представляло опасность для всех, кто жил по соседству или проходил мимо по улице. Было установлено, что причиной пожара стала неисправная старая электропроводка, датируемая примерно 1930 годом.

Наследников не было, а налоги были не уплачены, поэтому участок в конце концов перешел в собственность города. На протяжении многих лет предпринимались попытки продать его, и в какой-то момент Джинни рассмотрела возможность его покупки, но город не смог его оформить для предпродажи. С точки зрения потенциального покупателя, это был небольшой участок, и стоимость строительства нового дуплекса или даже, самое большее, трехэтажного дома не оправдывалась тем, что за него можно было получить в виде арендной платы или перепродажи, учитывая преобладающую стоимость недвижимости в том районе.

Выслушав это, Джордж сказал:

— Я думаю, что она сбросила свою сестру с лестницы. Это произошло не случайно, и это был не несчастный случай.

— С чего ты это взял?

Джордж пожал плечами.

— Просто догадка. Старая восточноевропейская семья. Обиды живут долго и глубоко.

— Обида из-за чего?

— Да кто его знает. Но иногда, чем меньше, тем больше.

Джордж переехал в квартиру в марте. В последующие месяцы, когда весна перешла в лето, он обратил внимание на любопытное отсутствие животной жизни на пустыре. Он ни разу не видел там белок. В районе было очень много одичавших кошек, но он никогда не видел ни одной кошки, рыскающей в поисках мышей на участке. И каждый день он видел стайки воробьев, сидящих на телефонном столбе и проводах на другой стороне улицы. Иногда две или три большие вороны разгоняли воробьев и на пару минут занимали их место. Но Джордж никогда не видел, чтобы птицы прилетали и садились на участке — ни на землю, ни на ветви деревьев, ни на большие кусты. Даже на столбах забора.

Однако однажды Джордж увидел, что на пустыре что-то движется. Или ему показалось, что он что-то заметил. Это не были простые растения или ветки, развевающиеся на ветру. Это было большое скопление того, что выглядело как ржавый старый оптоволоконный кабель, который тянулся вверх из подвала и перекидывался через некоторые из оставшихся камней фундамента. Он задумался над этим. Существовал ли оптический кабель в то время, когда был построен дом, или они использовали какую-то другую форму бронированной проводки? Казалось, его было слишком много для одного небольшого дома, но, возможно, он ошибался на этот счет. И как все это оказалось в одном большом куске? Может быть, оно просто упало туда во время пожара? И все это каким-то образом уцелело после того, как остальная часть здания была разрушена и вывезена?

Каким бы ни было объяснение, кабели все еще были на месте, и однажды во время обеда Джордж взглянул на них, когда ел сэндвич. И они двигались. Кабели зашевелились. То есть, вся их масса вдруг поднялась вверх на пару дюймов — не сильно, но отчетливо. Затем они опустились обратно, как и были. Все снова стало привычным, неподвижным.

Джордж не сомневался, что видел это — ощутимые движения вверх, а затем снова вниз. До тех пор, пока минуту или две спустя он не начал задаваться вопросом, не обманулся ли его разум, представив себе это событие. В то время в воздухе было не больше легкого ветерка, и можно было подумать, что для того, чтобы сдвинуть эти тяжелые тросы, нужен ураганный ветер.

Кроме того, нужно было учитывать расстояние. Он смотрел вниз из окна третьего этажа соседнего дома. Мог ли он быть уверен, что видел движение размером всего в несколько дюймов? Да, он думал, что мог. Его зрение все еще было довольно хорошим, лучше на расстоянии, чем вблизи. Он еще несколько раз прокрутил в голове этот момент, и каждый раз получалось одно и то же: кабели двигались.

В течение лета дела у Джорджа шли не слишком хорошо. Обычно это был его лучший рабочий сезон, но уже давно ничего не было нормальным. Экономика была в упадке, строительные работы повсюду замораживались. А люди стремительно нищали. Ему удалось найти несколько небольших подработок — несколько дней здесь, несколько дней там. Но ничего существенного. Чтобы было чем заняться и заполнить пустое время, он начал еженедельно развозить вещи для старого знакомого, Ральфа Фортунато. (Легкая курьерская работа). Это были денежные сборы от различных деловых интересов Ральфа, некоторые из которых были даже законными. Это была не та работа, которая нравилась Джорджу, но она приносила дополнительные деньги. Хотя, на самом деле, в его жизни теперь не было такого понятия, как дополнительные деньги.

Однажды в начале сентября — на неделе, когда у него ничего не было запланировано, даже доставка для Ральфа, который уехал из города в короткую поездку, — Джордж сидел за кухонным столом, потягивая кофе и безучастно глядя на пустующий участок. Ему пришло в голову, что он никогда не видел четвертую сторону забора, ограждавшего участок. Из его окна ее не было видно — с обратной стороны ее загораживали высокие кусты.

Было чем заняться, хотя бы для того, чтобы убить несколько минут в дне, который казался длинным только благодаря телевизору и отсутствию других развлечений. Джордж натянул рабочие ботинки, спустился по лестнице и вышел в боковой двор. Одна сторона забора граничила с домом, в котором он жил, передняя выходила на Конгресс авеню, а третья — прямо к тротуару на Пятой улице. Он пересек двор и подошел к забору, затем пошел вдоль него вниз по склону до угла. Он обошел его, чтобы посмотреть на четвертую сторону забора. Она упиралась в длинный ряд высоких, потрепанных старых кустарников, наподобии болиголова. Джордж с легкостью откинул тонкие ветки и пробрался вглубь.