Поединок трех сердец

Когда самого его вызволили из плена, прислав слугу с ключом от калитки, полковник первым делом постарался разыскать Венецию. Она по-прежнему находилась среди гостей, но по лицу было видно, что настроение безнадежно испорчено. Со своего места миссис Маршал наблюдала, как младшая из сестер Квин гадает Роберту по руке и купается в лучах славы.

– Она очень мила, правда? Я имею в виду мисс Ребекку…– Венеция перевела взгляд на Хантера, который принес ей бокал лимонада и не знал, как развеять сгустившиеся тучи.

– Мила, как все в ее годах, не более того. Я немного успел пообщаться с обеими мисс Квин и могу сказать только, что их отличает очень веселый нрав.

Хантер не стал воспевать красоту или другие достоинства младшей сестры, поскольку просто их не видел. И все же, нельзя было не похвалить свежее личико с милыми ямочками и розовыми губами, чудесные белокурые волосы и нежный голос Ребекки. Она могла очаровать любого молодого мужчину, а уж тем более – неженатого.

– Это правда, – не сразу ответила Венеция, – и такой характер как раз по душе Роберту. Они нашли бы общий язык, вы так не думаете?

– Я думаю, что у вашего кузена не может быть серьезных намерений по отношении к мисс Квин или любой девушке ее круга. Хотя бы потому что леди Пембрук не одобрит этот брак.

– Вы не знаете Роберта! – с горечью проговорила Венеция. – Если чувство окажется взаимным, никакие уговоры или здравый смысл его не остановят!

– Еще как знаю! – пробормотал Хантер. – И все-таки давайте не делать выводов раньше времени. Я готов поспорить, что уже завтра ваш кузен не будет испытывать ничего, кроме сожалений и досады. Хоть вы в это и не верите, я знаю Бейли достаточно хорошо…

Венеция не стала спорить. Она не могла поделиться с полковником тем, что творилось на сердце, а потому постаралась придать себе беззаботный вид. Этот день утомил миссис Маршал: с самого утра она была на ногах и к концу ярмарки мечтала уже только о том, чтобы вернуться в свою комнату. Единственное, что ее действительно порадовало – девицам Квин не удалось уговорить Роберта устроить танцы. Пришлось довольствоваться игрой в крикет и карты. Такая замена была принята без особых возражений, потому что «милый мистер Бейли» целый день развлекал, смешил и сопровождал их на прогулках, не говоря уже об обещании приехать на бал.

Венеция присутствовала при их задушевном прощании и с трудом смогла улыбаться, выражая гостям благодарность. Они уехали одними из последних, гораздо позднее обеда. Как только экипаж отъехал от дома, Роберт повернулся к кузине и прошептал ей на ухо:

– Наконец-то все закончилось! Мне кажется, я немного оглох от их болтовни, но я ведь справился с задачей?

Венеция сделал вид, что не слышала ни слова и накинув шаль, неспеша пошла к дому.

– Ты сердишься на меня? Скажи почему? – он взял ее за руку и повернул к себе лицом. – Неужели из-за этой глупышки Ребекки? Это ведь была игра, Венеция, я никак не думал, что ты воспримешь все всерьез!

– А о бедной мисс Квин ты подумал? – в ее взгляде читалось осуждение. – Такие откровенные ухаживания… она ведь влюблена в тебя, это любой заметит!

– Да она влюблена во всех мужчин от девятнадцати до тридцати лет, особенно в тех, кто носит форму! Мое сокровище, мне не нужен никто другой! Тебя я не променяю ни на мисс Квин, ни на ее величество королеву! И я докажу тебе это сегодня…

Последние слова были сказаны шепотом на ушко, и Венеция невольно покраснела, догадываясь, что Роберт имеет в виду.