Ребёнок от босса

Глава 3

Подскакиваю на месте, когда босс ударяет кулаком по столу. Хочется тут же машинально приложить руку к животу.

С недавнего времени, это вошло в привычку. Когда я нервничаю, устаю, или плохо себя чувствую, то кладу руку на живот. Как будто мне неосознанно хочется убедиться, что мой малыш, не смотря на внешние факторы, чувствует себя хорошо.

Но сейчас я этого не делаю. Слишком… опасно. Навряд ли, конечно, Воронцов по этому жесту о чём-то догадался бы, но я не хочу рисковать.

Вместо этого, резко разворачиваюсь и пулей вылетаю из его кабинета. Никогда, никогда я не научусь спокойно реагировать на его диктаторские замашки.

Сердце у меня в груди отбивает чечётку, а голова от волнения начинает кружиться.

Добежав до своего рабочего стола, я упираюсь ладонями в лакированную поверхность, опускаю голову и медленно выдыхаю, стараясь успокоиться.

“Ничего страшного, Инна. Это нужно просто пережить”.

Я читала в буклете, который мне выдали в клинике по оплодотворению, что первый триместр беременности самый тяжёлый. Идёт мощная гормональная перестройка организма. Отсюда все “прелести” моего положения — токсикоз, постоянная сонливость, усталость, головокружение и заторможенность.

Есть, конечно, счастливицы, для которых вынашивание малыша подобными состояниями не омрачено, но я, к сожалению, к их числу не отношусь…

— Инн? — подняв голову, вижу на пороге своего кабинета нашего нового дизайнера Снежану. — А я тебя ищу. Мне на договора нужно печать шлёпнуть, а на посту никого нет. Сказали тебя повысили до помощницы Воронцова. Поздравляю.

— Да, — киваю рассеянно, — Спасибо…

Хочется горько усмехнуться в ответ на её поздравления. Работать плечом к плечу с Глебом Воронцовым — то ещё удовольствие. Но я сдерживаюсь. Снежана у нас в компании всего несколько дней. И, скорее всего, просто не понимает пока, что из себя представляет этот мужчина.

Кстати, когда я оформляла её на должность дизайнера, то в числе документов нашла рекомендательное письмо четырёхлетней давности от Алексея Игоревича Борцова — нашего генерального директора и совладельца фирмы.

У меня за эту бумагу сразу взгляд зацепился. Потому что очень мало кто из сотрудников удостоился чести получить от него рекомендацию.

Однако, сейчас эти двое почему-то ведут себя так, словно они друг с другом не знакомы. Этот момент кажется мне странным, но я не из тех, кто лезет в чужие дела.

Сгребаю со стола документы и пытаюсь вложить их в файл, но руки так трясутся, что проклятые бумажки постоянно выпадают из одеревеневших пальцев.

— Инн, с тобой всё в порядке? — подойдя ближе, Снежана садится на свободный стул.

Хмурится, всматриваясь в моё лицо.

— Всё хорошо. Просто… работы теперь стало в два раза больше. Я же пока что временно совмещаю две должности — помощницы и секретаря. Пока Борцов, наш ген директор, не найдёт мне замену. Ну и… устаю немного, вот и всё. Давай договора, я печать поставлю.

— Да, я понимаю тебя, — протягивает мне бумаги. — Но зато зарплата у помощницы гораздо больше. А пока что ты вообще за две ставки получать будешь.

— Да… это определённо плюс…, — выдавливаю тихо.

Ставлю печать на договора. Передаю их Снежане и с грехом пополам справившись с файлом, засовываю в него документы Воронцова.

Нужно поспешить. Если я заставлю этого мужчину ждать, то он мне точно голову откусит. Сегодня он в особенно отвратительном настроении. Не знаю, что или кто его так разозлил, но боюсь, что под раздачу попаду именно я…

— Снежан, извини, я тороплюсь. Меня… Воронцов с документами… ждёт, — выдавливаю, борясь с новым приступом, подкатившей к горлу тошноты.

Но, в этот раз она оказывается такой сильный, что я отталкиваю девушку и пулей вылетаю из кабинета.

Благо туалет находится совсем рядом. Я едва успеваю добежать до него, прежде чем меня буквально выворачивает на изнанку.

Желудок сводит болезненным спазмом. Так, будто мне одномоментно скрутило все внутренности. Перед глазами темнеет, а тело дрожит от слабости.

— Давай помогу, — чувствую на своём плече лёгкое прикосновение и обернувшись вижу стоящую передо мной Снежану.

Девушка подхватывает меня за плечи и помогает подняться на ноги.

— Спасибо, — хриплю, морщась от боли в горле.

На ватных ногах подхожу к раковине и споласкиваю лицо и шею холодной водой.

Всё же дети нам достаются тяжёлым путём. Но тем ценнее потом это долгожданное счастье. Как бы мне ни было трудно, я представляю, как через восемь месяцев прижму к груди своего малыша. Всё остальное по сравнению с этой картинкой тут же отходит на второй план.

— Ты в порядке? — вижу в отражении зеркала, задумчивый взгляд девушки. — Может, врача стоит вызвать?

— Нет, не надо. Мне уже лучше. Это просто…

— Токсикоз, — перебивает, не давая мне договорить.

Сердце дёргается, толкая по венам адреналин и адскую панику. Медленно оборачиваюсь и встревоженно смотрю на девушку.

— Откуда… как ты догадалась?

— Два плюс два сложила, — пожимает плечами. — Инн, ну тут трудно не догадаться. Симптомы-то на лицо. Утренняя тошнота — первый признак. Плюс, пока мы в кабинете были, ты то и дело живот поглаживала. И не только сегодня, кстати. Я тебя поздравляю с таким счастливым событием в твоей жизни.

Девушка искренне улыбается. Только я в данный момент не могу разделить её настроения.

— Снежана, я тебя прошу, никому не говори, — выпаливаю, тут же оглядываясь по сторонам. — Если новости о моей беременности дойдут до Воронцова, то я лишусь новой должности.

— Да я и не собиралась, — отвечает растерянно. — Только не понимаю, почему ты думаешь, что Глеб Викторович тебя сразу понизит? Мне он показался вполне добродушным…

— Снежан, — тяжело вздыхаю, качая головой. — Ты его очень плохо знаешь. Он грубый, чёрствый, бескомпромиссный… Если он узнает, что я скрыла от него беременность, я… я даже боюсь представить, что тогда будет…

— Ну уволить он тебя в любом случае не сможет, — хмурится девушка. — Пусть попробует только. Это не законно — увольнять беременную.

— Уволить, может и не уволит, но вот создать такие условия, в которых я вынуждена буду уйти сама — может. Он не простит мне, что я сразу не рассказала о том, что жду ребёнка.

— А почему ты сразу не сказала, кстати? Может, и проблемы бы сейчас не было…

— Потому что тогда меня бы не повысили. Прошлой помощницы Воронцов лишился, потому что та ушла в декрет. Естественно, он не стал бы брать на её место ещё одну беременную сотрудницу.

Объясняя это всё Снежане, чувствую себя просто отвратительно. Я ведь соврала начальству. Точнее, не сказала о том, что жду ребёнка. Но это, по сути, тоже самое, что солгать.

— Мне очень нужна была это должность, — поясняю, пытаясь хоть как-то оправдать свой поступок. — Ребёнок родится, я вынуждена буду уйти в декрет и… нам нужно будет на что-то жить всё это время.

— А муж? Или молодой человек? Он разве не собирается вас поддерживать?

Выключаю кран и, стряхнув с ладоней капли воды, оборачиваюсь к девушке. Прикусываю губу.

Я никому об этом не говорила. Ни одной живой душе. Даже моя родная сестра не знает о том, что я решилась на такой шаг.

— Я забеременела с помощью донорского материала, — отвечаю на выдохе.

В воздухе повисает молчание. Ожидаемая реакция.

Тяжело вздыхаю и поднимаю голову на девушку.

— Я знаю, большинству женщин не понять такого желания — родить одной, стать матерью одиночкой. Но, поверь, это было моим обдуманным решением. Я достаточно натерпелась от мужчин, чтобы чётко решить для себя — мне никто не нужен. Всё чего я хочу — это ребёнок. Малыш, который будет любить меня такой, какая я есть. Просто потому, что я его мама.

С вызовом смотрю на стоящую передо мной Снежану. Если сейчас я увижу в её глазах упрёк, меня это не тронет. Это моё решение. Только моё. Возможно, в первый раз в жизни принятое исключительно исходя из собственных желаний, а не по чьему-то приказу. И никто не вправе упрекнуть меня за это.

Однако, вопреки ожиданиям, ничего подобного во взгляде девушки я не вижу.

— Тебе не нужно передо мной оправдываться, Инн, — отвечает, протягивая мне брошенные в кабинете бумаги. — Я тебя понимаю.

— Спасибо, — шепчу с облегчением.

Забираю из рук Морозовой документы и только сейчас до меня доходит.

Воронцов! Он ждёт меня в своём кабинете уже целую вечность!