Ребёнок от босса

Глава 7

К пятнице степень моей нервозности переходит все мыслимые пределы. Надо ли говорить о том, что я практически не спала все эти дни. Ворочалась и бесконечно крутила в голове причины, по которым меня так настойчиво вызывают в клинику.

Приходилось постоянно напоминать себе — медсестра сказала, что с анализами всё в порядке. Хотя, честно говоря, успокаивает это мало. А вдруг она просто не хотела сообщать такие ужасные новости по телефону? Вот и сказала, что с ребёнком всё хорошо. Чтобы я до пятницы не истерила.

Или, может, у донора были выявлены какие-то генетические заболевания, которые могут по наследству передаться моему малышу?

В сотый раз прокручиваю в голове те данные, которые мне предоставили о доноре. Материал довольно подробный. Вплоть до анамнеза родственников. И там всё было абсолютно в порядке, я уверена в этом. Даже аллергией в роду никто не страдал.

Но, что, если, выяснились какие-то неизвестные ранее подробности?

На фоне постоянного волнения токсикоз и головокружение у меня только усилились. Скрывать это на работе стало вдвойне проблематичнее. Из-за чего я постоянно получала претензии со стороны своего босса.

Воронцов в свою очередь в эти дни тоже побил все рекорды раздражительности. В последнее время этот мужчина ходит ужасно злой. Не знаю, что у него случилось, но явно какие-то проблемы имеются, потому что гневное состояние, в котором он находится — через чур даже для него.

Боже, как же я боюсь этого мужчину. Просто до мурашек. Хорошо, что он вчера вечером улетел в командировку и до понедельника мы с ним не увидимся…

А вообще, я жду не дождусь того дня, когда, наконец, смогу уйти в декрет. И на целых три года наши пути разойдутся. А, возможно, я даже поменяю работу после того, как мой малыш пойдёт в детский сад.

Снова начинаю волноваться, как только мыслями возвращаюсь к ребёнку. Будет ли у нас это будущее, которое я уже во всех красках себе нарисовала?

Как раз в этот момент трамвай тормозит напротив клиники репродукции и, тяжело выдохнув, я выхожу на улицу.

Быстро пересекаю проспект, захожу в медцентр и поднимаюсь на лифте на четвёртый этаж.

Моё сердце стучит всё громче и громче по мере того, как я приближаюсь к кабинету врача.

Собравшись с мыслями, стучусь в дверь и, дождавшись разрешения, прохожу в кабинет.

— Инна Михайловна, присаживайтесь, пожалуйста.

Страх и нервозность разрастаются во мне со скоростью саркомы, когда я слышу дрожащие нотки в голосе репродуктолога.

— Тамара Петровна, что случилось? — шепчу не своим голосом. — Что-то с ребёнком?

Цепляюсь в ремешок сумки с такой силой, что у меня немеют пальцы и напряжённо слежу за тем, как врач выдвигает для меня стул.

— Садитесь, пожалуйста. Разговор будет не простой…

Сердце у меня в груди делает кувырок и скатывается куда-то на дно желудка. Ноги подгибаются, и я буквально падаю на подставленный стул.

Напряжённо сглатываю, следя за тем, как Тамара Петровна обходит вокруг стола и занимает своё место. Тяжело выдыхает и открывает мою медицинскую карточку.

— Инна Михайловна… — поднимает на меня напряжённый взгляд. — Дело в том, что у нас возник ряд проблем, связанных с вашей беременностью…

— Каких ещё проблем? — выдавливаю, машинально прижимая руку к своему животу. — М-медсестра по телефону сказала, что с моими анализами всё в пор-рядке… Я… я в последнее время чувствовала себя не очень хорошо, но… я думала, что это нормально… Вы же… вы сказали, что такое бывает в первом триместре…

От волнения у меня начинает кружиться голова. Кабинет плывёт и перед глазами собираются проклятые чёрный точки.

Я очень мало что знаю о том, что происходит с беременной женщиной. Мне просто неоткуда было взять этих знаний. У моей сестры нет детей. А обзавестись подругами у меня просто не было шанса.

Интернет я стараюсь не читать, потому что там вечно кошмарят и любой самый, казалось бы, невинный симптом приписывают к признакам каких-то страшных болезней.

Сама же гинеколог, ведущая мою беременность, настоятельно посоветовала мне не искать там никакой информации.

— Пожалуйста, не волнуйтесь.

Врач подхватывает со стола графин с водой и, наполнив стакан, вкладывает его в мою влажную ладонь.

Делаю несколько жадных глотков и когда прохладная жидкость проходит по пищеводу, мне становится немного легче.

— Пожалуйста, вы не могли бы открыть окно, — сиплю, оттягивая воротник водолазки.

Напряжённо слежу за тем, как Тамара Петровна приоткрывает стеклопакеты на вентиляцию.

— Что с моим ребёнком? — повторяю свой вопрос уже более твёрдо.

— С плодом всё абсолютно в порядке. Ваши анализы в норме. Немного понижен гемоглобин, но это не критично. Я пропишу вам препараты железа.

Облегчённо выдыхаю, услышав эти слова от гинеколога.

— В таком случае я не понимаю, — говорю, слегка растерявшись. — Для чего меня так поспешно вызвали в больницу?

— Инна Михайловна… дело в доноре биоматериала…

— С ним что-то не так? Он… он чем-то болен?

Я так и знала… Так и знала, что с донором какие-то проблемы. В действительности, эта мысль не покидала меня с того дня, как я решилась на процедуру.

Ведь невозможно предусмотреть всё. Да, самого мужчину могли проверить вдоль и поперёк, но никто не может дать гарантии, что он умолчит о каком-нибудь генетическом заболевании в своём роду.

Когда я только настраивалась на процедуру инсеминации, то прочла много материала на тему генетики. Генетические заболевания могут передаваться через поколение. Сами биологические родители при этом болеть не будут, а являются лишь носителями гена-мутанта.

— Нет, прошу вас, успокойтесь. Ваш донор тоже абсолютно здоров. Но дело в том, что… — врач на мгновение заминается. Тоже наполняет себе стакан воды и делает глоток. — Дело в том, что при подготовке к процедуре произошла ошибка… и вам был введён биоматериал другого донора…

— Но… это же не критично, ведь так? — спрашиваю, непонимающе смотря на врача.

Для меня же ведь главное, чтобы мой малыш был здоров. Я вполне способна пережить тот факт, что его биологическим отцом будет не тот голубоглазый блондин, которого я выбрала изначально. Самое важное, что у этого мужчины всё в порядке со здоровьем. А Тамара Петровна сказала, что с этим проблем нет.

— Кто… кто этот мужчина? — выдавливаю еле-еле.

Кажется, я даже способности внятно говорить сейчас лишилась.

Врач тянется к ящику стола, выдвигает его и достаёт оттуда визитную карточку.

— Глеб Викторович Воронцов. Соучредитель компании АртПитерГрупп. На визитке есть его номер телефона. Если вы примите решение всё же сообщить ему своё имя, это можем сделать мы, или вы сами, позвонив по этому номеру…

Тамара Петровна ещё что-то говорит, но я её уже не слушаю. Тупо смотрю на визитку и не могу унять бешеное сердцебиение.

Этого просто не может быть… Только не он. Пожалуйста, пусть я проснусь и это окажется страшным сном.

Почему из всех мужчин Петербурга отцом моего ребёнка оказался именно Воронцов?! Да я даже подумать не могла, что он мог обратиться в клинику с подобной целью. Хотел стать отцом… Воронцов — отцом.

Так вот, почему он такой злой ходил в последнее время. Из-за всей этой ситуации.

Боже…

Снова жму ладонь к животу и закрываю глаза.

Если он узнает — случится катастрофа. Вся моя жизнь полетит в пропасть. Воронцов же покоя мне не даст! И наверняка малыша попытается отобрать. Я его знаю. Ему ни в коем случае нельзя сообщать моего имени. Никогда и ни за что!

— Инна Михайловна, вы меня слушаете?

— Что? — распахнув веки, окидываю врача расфокусированным взглядом.

— Так что вы решили? Вы будете сообщать отцу ребёнка своё имя?

Судорожно качаю головой, бахнув пустой стакан на стол.

— Нет, нет, нет! Вы что? Нет! Пожалуйста, пообещайте, что вы не скажете? Это наверняка незаконно! Я не подписывалась на подобное! — чуть ли не плачу, потому что не знаю, на самом деле, насколько законно со стороны Воронцова требовать информацию обо мне.

— Инна Михайловна, тише, не рыдайте. Мы, конечно же, ничего говорить не станем. Ваши права мы обязаны защищать в любом случае. Тем более, это была наша ошибка. Но, понимаете, я вынуждена предупредить относительно возможностей, которые обычно имеются у богатых и влиятельных людей.

— Вы… про адвоката?

— Да, — кивает врач. — Если вопрос не решится полюбовно, то Глеб Викторович угрожает нам судом. Скорее всего, он наймёт отличного юриста, который вполне может найти лазейки в законах. Если решение суда будет в его пользу, мы ничего не сможем сделать. Понимаете?

Удручённо смотрю на Тамару Петровну, просто не представляя, что ей ответить.

Я всё прекрасно понимаю, но не считаю это справедливым.

Это мой малыш. Мой!

Я не хочу делить его с кем-то и уж тем более с Воронцовым!

— Долго будет идти суд?

Заранее прикидываю, сколько у меня времени, чтобы сбежать. В этом случае я лишусь всего — хорошей работы, декретных и из города придётся уезжать. Прятаться без конца.

Да что за бред? Ну неужели нет иного выхода?!

Обидно, что я даже проконсультироваться с адвокатом не могу, потому что денег на хорошего юриста пока нет. Появятся только со следующей зарплаты.

— По такому серьёзному вопросу может быть назначено не одно слушание. Я не могу вам точно сказать, к сожалению.

— Понятно…

— Инна Михайловна, мы постараемся оттянуть момент подачи Воронцовым искового заявления в суд. Скажем, что вам нужно время, что вы должны подумать, успокоиться. Я не знаю, даст ли вам что-либо выигранное время, но это единственное, что мы можем для вас сделать. Простите, мы очень виноваты…

Виноваты. Разумеется, виноваты. А расплачиваться мне.

— Возможно, вы ещё передумаете. Шок пройдёт, вы взвесите плюсы и минусы, и всё же решите раскрыть свою личность. Глеб Викторович богатый человек. Его покровительство и участие в жизни ребёнка может быть выгодно для вас.

Вот уж о чём я точно не думаю. Большие деньги. Лучше жить не богато, но свободно, чем утопать в деньгах и быть вещью в руках диктатора.

Из клиники выхожу на трясущихся ногах. Падаю на первую попавшуюся скамейку и даю волю эмоциям. Рыдаю белугой, не обращая внимания на прохожих, бросающих в мою сторону косые взгляды. Даже разрывающийся мелодией телефон слышу не сразу, а когда наконец достаю гаджет, становится ещё хуже.

На экране светится имя "Воронцов".

Не хочу брать трубку, но не взять не могу. По факту сегодня у меня рабочий день.

Утерев слёзы, дрожащими пальцами провожу по экрану.

— Д…да?

— Александрова, ты где, чёрт возьми? Почему я вообще должен искать свою помощницу в разгар рабочего дня?!

Боже, он здесь?! Он же в командировке должен быть! Что за невезение и издевательство?

— Я… отпросилась у Алексея Игоре…

— Твой непосредственный руководитель не Алексей Игоревич, Инна! Все вопросы об отгулах ты со мной обязана обсуждать. И неважно, где я, в офисе или в командировке. Не выводи… Короче, жду тебя здесь через тридцать минут! Это срочно! И чтобы в следующий раз со мной согласовывала свои отлучки!

Бросает трубку прежде, чем я успеваю что-либо ответить.