Темный. Плохой. Дикий

— Сейчас? На ночь?

Я кивнула.

— На одну ночь, на две, на десять, навсегда, мне все равно.

— Ты, блядь, серьезно?

Я посмотрела на него полными слез глазами.

— А что думаешь ты?

— Я думаю, что ты расстроена.

Я сморгнула слезы, и тогда увидела его лицо. Его челюсть распухла, глаза были черными и синими.

— Черт возьми! Что с тобой случилось?

Он пожал плечами, отводя взгляд.

— Не важно.

— Это важно! — прошипела я. — Кто это сделал с тобой?!

— Оставь, Соф, — сказал он. — Не важно.

Я протянула руку, чтобы дотронуться до него, поворачивая его лицо, чтобы лучше видеть. У меня перехватило дыхание.

— Боже.

— Сказал же, блядь, что это не важно! — рявкнул он. И повернулся в сторону дороги, хмуро глядя на толпу, глазеющую на нас. — Давай просто уйдем, ладно? Я останусь на один день, на десять дней, мне, черт возьми, все равно, Соф. Просто хочу быть там, где ты.

Я взяла его руки в свои, и они были такими живыми, такими настоящими, такими теплыми.

— Я тоже просто хочу быть там, где ты, — улыбнулась я. — Это все, чего я хочу.

Он свистнул Кейси. ***

Я лежала, положив голову на руку Каллума, поглаживая в темноте его грудь. Я была осторожна, держась подальше от синяков на его боку, просто желая, чтобы он открылся и рассказал мне, что, черт возьми, происходит, но он не проронил ни слова об этом.

Я рассказала ему о Дереке Хедли, поведала больше, чем кому-либо, о своей работе, о Хейгрув, о людях, обо всем, что я там делала. Мои родители издевались, когда я поднимала эту тему, и я научилась молчать, преуменьшая свои достижения, будто они ничего не значили.

Голос Каллума прозвучал на всю комнату, когда он заговорил.

— Я потерял кое-кого, — просто сказал он. — Много лет назад. Но все равно больно.

— Кого ты потерял?

— Старину Джимми, парня, который научил меня рисовать. Думал, что он чертовски классный.

— Ты долго знал его?

— Достаточно. — Я знала, что он улыбается воспоминаниям. — Он помог мне, когда у меня никого не было. Сунул мне в руку баллончик с распылителем и, я позволил себе помочь. Мне чертовски понравилось, лучшее чувство в мире.

— Что с ним случилось? — спросила я, приподнимаясь на локте.

— Любил рисковать, старый ублюдок. Знаешь многоэтажку на Эйсер-стрит? Ту, что видна из первого здания?

— Ага, заброшенная, да?

— Да, но тогда это было не так. Раньше он твердил, как мог бы сотворить там шедевр. Что будет смеяться, что ни один ублюдок не сможет закрасить это, даже двадцать мужиков, — он слегка рассмеялся. — Меня не было там, когда он это сделал, наверное, спорил с мамой или был еще где-нибудь. Он поднялся наверх, по-моему, пьяный. Свесился с перил, но не закрепил их как следует. Вот и все.

— Он упал?!

— С чертовски большой высоты. Мгновенно, говорили они, ничего не почувствовал.

— Черт, мне жаль. — Я содрогнулась от этой мысли.

— Он в любом случае хотел пойти этим путем, понимаешь? Типа умереть за свое искусство.

— Должно быть, это было тяжело для тебя, сколько тебе было лет?

— Тринадцать, где-то так. Я мог бы быть там, наверху, вместе с ним. Может быть, это и спасло бы его.

— А может, и нет. Может, ты бы тоже упал.

Он прижал меня к себе.

— Возможно.

— Ты ведь никогда не будешь так рисковать, правда? — спросила я. — Пообещай мне.

Он рассмеялся, на этот раз громче

— Господи, Софи Хардинг, это что? Предложение?

— Ты нужен мне живым.

— Я живой с тобой, — пробормотал я. — Раньше никогда не чувствовал себя настолько живым.

Мой пульс ускорился, гедонистические потребности взяли верх. Потребность в жизни, чувствовать что-то, чувствовать чертову реальность.

— Сделай так, чтобы я почувствовала себя живой, — прошептала я, медленно закидывая ногу поверх его ноги. — Так, как мне нужно. Мне нужно чувствовать.

Его тело откликнулось в мгновение ока, дыхание стало учащенным. Он взял мою руку и сжал мои пальцы вокруг своего члена.

— Почувствуй это, — простонал он. — Это для тебя.

— Живой… — прошептала я. — Мне нужно почувствовать это… заставь меня…

Он встал с кровати, шипя от боли в боку, но быстро пришел в себя, дернул меня и поставил на ноги. Он раздвинул шторы и открыл балконную дверь. Ветерок коснулся моей обнаженной кожи, посылая дрожь по всему телу. Он вышел, и его силуэт в темноте манил меня. Я последовала за ним, нервничая, киска умоляла о его прикосновении.

— Я заставлю тебя почувствовать себя живой, — прохрипел он. — Доверься мне.

Я не успела ответить, как он толкнул меня вперед, прижимая к перилам с такой силой, что я перегнулась через край, размахивая руками в попытке ухватиться. Он продолжал давить, и я взвизгнула, запаниковав, голова кружилась. Я ухватилась за прутья с обратной стороны, свесив голову и уставившись на землю, которая была так далеко внизу. Мой центр равновесия был ненадежен, я касалась пола только кончиками пальцев. Его теплая рука между моих бедер заставила меня вскрикнуть, его тело плотно прижалось к моим бедрам.

— Сердце бешено колотится, — прорычал он. — Мысли, блядь, носятся… выстреливает прямо в животе, не так ли? Страх. Знание, что ты можешь упасть в любую гребаную секунду, всего один крошечный промах. — Он толкнул меня еще дальше, и пальцы ног оторвались от пола, я закричала, окаменев, но он притянул меня обратно, как раз вовремя. — Хочешь почувствовать себя живой, Соф? Нет ничего более живого, чем страх смерти. Ничего.

— Мне страшно, — закричала я. — Не дай мне упасть.

— Я не позволю тебе упасть, — простонал он. — Доверься мне.

Я пыталась. Я действительно пыталась, но легкие горели в груди от недостатка воздуха. Он нашел пальцами мой клитор и обнаружил, насколько я хочу его, несмотря на мое затруднительное положение. Я застонала, и это прозвучало так странно, так чертовски громко в моей голове.

— Не сопротивляйся, — прорычал он.

Он переместил руки на мою талию, обхватывая меня и поднимая мои ноги с пола. Перила врезались мне в живот, принимая на себя мой вес, пока я балансировала на краю. Это было безумно, чертовски глупо, но я все равно открылась для него, застонав, когда он ворвался в меня.

— Да, — прошипела я. — Возьми меня.

— Я не надел резинку, Соф, — проворчал он. — Мне чертовски жаль. Просто хочу чувствовать тебя.

Мне было совершенно плевать.

Мои сиськи подпрыгнули, соски замерзли, когда врéзались в металлоконструкцию. Я изо всех сил вцепилась в блок, кровь прилила к голове. Он трахал меня так чертовски сильно, рыча, ругаясь и врезаясь в меня. Адреналин и эндорфины лишили меня последнего разума, и я превратилась в горячее месиво страха, моя киска горела огнем, пока он вбивался в меня сзади. Я закрыла глаза, ветер задувал в уши, а волосы развевались.

— Отпусти, — простонал он. — Отпусти эти чертовы перила.

— Не могу, — выдавила я. — Я, блядь, не могу.

— Отпусти, — рявкнул он. — Я, черт возьми, сказал тебе.

Его голос потряс меня до глубины души. Странный крик вырвался у меня изо рта, почти рыдание, и я отпустила их, чувствуя, как меня охватывает страх. Мои руки болтались в воздухе, пытаясь ухватиться за что-то, пока я, наконец, не сжала их в кулаки. Его член был диким, толкаясь так сильно, что было больно. Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять, что я плачу. Слезы текли из глаз, и только мое неистовое дыхание сопровождало их. Это был катарсис. Это было очищение. Это было действительно чертовски красиво.

Он оттащил меня назад, прежде чем кончить, и уложил на холодный пол балкона, высоко подняв ноги. Я застонала, когда он ворвался внутрь, запустив руки в его волосы.

— Кончи со мной, — прошипел он. — Хочу увидеть, как ты кончаешь.

Его тепло принесло облегчение, а его тело стало необходимым мне якорем. Я отпустила себя, извиваясь под ним, желая насытиться, стонала, как шлюха, когда его бедра сильно прижимались к моим, сжимая между нами мой клитор.

— Блядь… — закричала я. — Сейчас… да…

— Кончи, — рявкнул он. — Кончи для меня…

— Блядь… пожалуйста… жестче…

— Хочешь этого, да? Хочешь, чтобы это было чертовски жестко? — Он приподнялся на руках, стиснув зубы от боли, пока грубо трахал меня. — Блядь, Софи, твоя гребаная пизда такая чертовски сладкая.

Я выругалась, когда взорвалась, перед глазами мелькали вспышки света. Это было интенсивно. Так чертовски интенсивно. Он заворчал, когда кончил, выйдя достаточно, чтобы выстрелить спермой на мои сиськи. Он растер свое горячее семя по всему моему телу, его взгляд был диким, когда он отмечал меня, как свою.

— Моя, — прорычал он. — Никогда раньше у меня не было никого, кого бы я хотел. Но я хочу тебя, Соф. И тебя я, блядь, не отпущу.

Я потянулась к его пальцами, направляя их вниз по своему телу, все еще влажному от его освобождения.

— Твоя, — сказала я, заставляя его войти пальцами в мою киску.

Его глаза расширились, безумные, как у дикаря, которого я встретила.

— Ты что, совсем спятила? — прохрипел он.

Я кивнула.

— Ага, что-то в этом роде. ***

— Ты что, совсем спятила? — Бекс не утруждала себя любезностями, да я и не ожидала от нее этого. Ее каблуки стучали по улице у станции метро «Хейгрув», темные локоны развевались на ветру. Признаваться в своей глупости по смс, вероятно, было не лучшим выбором.

— Каллум спросил то же самое, — сказала я. — Прошлой ночью я действительно чувствовала себя немного гребаной безумной.

— Ты хочешь залететь или что-то в этом роде, детка? Я имею в виду, серьезно, я знаю, что гормоны действительно могут зашкаливать, но это действительно не стоит делать.

— Нет, конечно, нет. Я не знаю, какого черта на меня нашло. Думаю, это он. Он сводит меня с ума.

— Да что ты говоришь, — улыбнулась она. — Не знала эту твою сторону, дорогая, для меня это новость.

— Для меня тоже.

— Тебе стоит следить за этим дерьмом, серьезно. Первый ребенок Explicit, да? Думала, это будут Маска и Кэт.

— Господи, — проговорила я. — Хватит этой детской херни. Я не собираюсь залетать в ближайшее время.

Она наклонилась и прижалась ухом к моему животу.

— Привет, маленький Дикарь, познакомься с тетушкой Рэйвен.

— Прекрати, Бекс, — рассмеялась я. — Я серьезно, я потеряла голову, ясно? На этом все, больше не повторится.

— И вообще, что ты здесь делаешь? Уже отпросилась из-за утренней тошноты?

Я закатила глаза.

— Отпросилась из-за мигрени. Нужно было немного пространства. Я не брала больничный пять лет, думаю, один день простителен.

— Тогда почему вызвала? Хочешь поговорить со мной о детских именах? — Я раздраженно нахмурилась, и она хихикнула своим самым лучшим смехом. — Ладно, ладно! Перестаю. Почему я здесь? Джас чуть не лопнула, когда я попросила ее прикрыть меня.

— Извини, но это очень срочно. — Ее глаза расширились, когда я достала из сумки ключи от гаража. — Хотела быстрее начать, Студия Джексона уже в движении.

Она бросилась вперед и поцеловала меня в губы, долго обхватывая мои щеки.

— Ты чертова суперзвезда, — сказала она. — Знала, что ты это уладишь.

— Арендатор скончался, — объяснила я. — Действительно печально. У нас есть время с этой собственностью, прежде чем это заметят. Лучше извлечь из нее пользу.