Внешность может обмануть

Глава 3

Я долго не могла уснуть. Сон пришел только к трем часам ночи. А вставать нужно было уже в половину седьмого. Зато все сомнения и страхи прошли. Как можно сомневаться, когда хочется спать? Я с трудом выползла на кухню, где папа готовил нам завтрак. Мама просыпалась вместе с мальчишками в семь тридцать. К тому времени мы с папой уже уходили. Он ехал на работу, а я шла в сторону остановки, чтоб доехать до института.

— Не спалось? — спросил он.

— Сделай мне, пожалуйста, кофе. И я приду в норму, — ответила я, садясь к окну. — Без кофе даже сил нет пойти почистить зубы.

— Надо попроще ко всему относиться.

— Угу. Приму на заметку, — сказала я. — Чего будешь дарить маме?

— Думаю кулон, — ответил папа.

— Она же кулоны не носит. Положит в шкатулку и забудет.

— А ты что предлагаешь?

— Как насчет чего-нибудь необычного? Сюрприза?

— Поездка на Бали в этом году откладывается, — пошутил папа.

— Может в другой город? Питер, Москва? Золотое кольцо? На выходные. В пятницу уехали, а в воскресенье вернулись. Как думаешь? Это будет точно необычно. И запомнится. Ведь мы помним не то что съели, а ощущения.

— Подумать можно, — сказал папа. — Бабушка завтра возвращается. Она может с мальчишками посидеть.

— Ее отпуск закончился? — вздохнула я. Горький кофе взбодрил. Глаза уже перестали так сильно слипаться.

— Вчера позвонила. Сказала, что этот отпуск самый отвратительный в ее жизни. Больше по путевкам в санаторий она не поедет. Сказала, чтоб мы ей отдых оплачивали, — сказал папа.

Я улыбнулась. Поймала свое сонное отражение в оконном стекле. Придется не только умываться, но и косметику доставать.

— Омлет? — предложил папа.

— Давай. Значит, бабушка сегодня уже приедет, — сказала я.

— Мальчишки уже «обрадовались». Конец анархии. Сейчас приедет и сразу их на место поставит, — довольно сказал папа.

Обычно зятья и плохо относятся к тещам, но тут был обратный вариант. Папа не возражал, когда мама сказала, что бабушка будет жить с нами. Он с ней всегда хорошо находил общий язык. К тому же бабушка хорошо влияла на моих братьев. С ней они вели себя не как дикие люди, которые впервые вышли из леса, а как обычные мальчишки. Мои братья ее уважали и откровенно побаивались. А вот у нас с ней были натянутые отношения. Я легче находила общий язык с бабушкой по папиной линии, чем с бабушкой Валей, но баба Катя умерла два года назад.

Я быстро проглотила омлет и пошла умываться. Значит, бабушка возвращается. Она опять будет строго смотреть из-под очков. Мне же захочется спрятаться от ее взгляда. В детстве у меня еще были попытки заслужить ее одобрение, но теперь они были давно отложены, как бессмысленные.

Немного теней, немного румян. Подвести ресницы. Вроде нормально. Я поправила прическу. Толстовка, джинсы. Теперь можно было идти в институт. В коридоре я столкнулась с мамой. Она меня тут же обняла.

— Ты как? — спросила она.

— Жить буду, — ответила я. Эти объятья были такими неожиданными, что я чуть не разревелась.

— Может, сегодня не пойдешь на пары?

— Нет. Все нормально, мам. Правда. Ночь проходит. Утро настает. Все нормально, — как-то мягче ответила я.

— Ну и хорошо, — улыбнулась мама. — Какая же ты у меня красавица.

Я смутилась. Пошла в комнату, чтоб закинуть в сумку тетрадки, а сама чуть не разревелась. И все же, у меня были замечательные родители. Пусть я этого не замечала и часто думала, что они могли бы быть и более ласковыми.

На телефонный звонок я ответила на автомате.

— Доброе утро, принцесса, — довольно сказал Боря.

— Когда ты мне отдашь студенческий?

— Через минут десять подъеду. Ждешь меня?

— Хочу назад получить студенческий билет. И на этом все.

— Чего носом хлюпаешь? Плачешь?

— Не дождешься.

— Поспорим?

— Я больше не буду спорить, — сказала я.

— К дому подъехать или к остановке? — К остановке.

— Значит, подъеду к дому.

— Не надо!

— А что мне за это будет?

— Ничего.

— За все надо платить, принцесса. К сожалению, или к счастью, но надо за все платить, — сказал он. — Я нашел твои ключи.

— Это хорошо. Пожалуйста, не надо подъезжать. Я с папой выхожу.

— И чего? Стыдно ко мне в машину садиться?

— Чего он подумает?

— А что он подумает, если я выйду и полезу к тебе целоваться, а заодно и с ним познакомлюсь?

— Что ты хочешь?

— Вот это другой разговор. Он мне нравится, — сказал Боря. — Мне нужны твои губы.

— Как вчера?

— Умная девочка, — ответил он.

— Я не хочу.

— Выбор за тобой.

— Ир, ты идешь? — спросил папа.

— Иду, — ответила я.

— Так что, принцесса? — спросил Боря.

— У остановки, — ответила я.

— Как скажешь. Я тебя уже жду.

— Скоро буду, — ответила я, не скрывая недовольства. Это услышал папа.

— Неприятности?

— В институте. Больше никому не буду давать конспекты, — ответила я.

Пока мы одевались, подбежали мальчишки, чтоб пожелать доброго утра и пообещать вести себя хорошо. После этого мы с папой вышли из дома.

— Ты сегодня куда-то пойдешь?

— После института хочу сразу домой, — сказала я. — А что?

— Мальчишек сможешь с кружка забрать?

— Смогу, — ответила я. — Во сколько они там заканчивают?

— В шесть.

— Не вопрос. Мама поедет бабушку встречать?

— Ага. А у меня сегодня встреча, которую лучше не отменять, — ответил он. — С учебой все нормально?

— Нормально. Проблем нет.

— Ну и хорошо. Хорошо иметь беспроблемного ребенка, — усмехнулся папа.

— Пап, можно спросить?

— Спроси.

— Как думаешь, может стоит мне найти подработку?

— И кем хочешь пойти?

— Девчонки предлагают в ресторан, — ответила я. Папа косо на меня посмотрел. Я скривила губы. — Официанткой. Там ночные смены.

— Вот об этом я и говорю. Зачем учиться, если ты хочешь пойти в ночные мотыльки? С деньгами у нас проблем нет. Так что доучись, а потом уже работай по профессии. Иначе все силы будут потрачены зря.

— А если все же устроюсь, ты против не будешь?

— Ир, живи как хочешь. Я уже давно понял, что с тобой разговаривать бесполезно. Как и в чем-то тебя убеждать.

— Но мне нужен совет, — сказала я, когда мы подошли к машине.

— Зачем? — спросил папа. — Ты их не слушаешь. Я тебе обещал, что поддержу, пока ты получаешь образование. Вот и получи его. А потом уже можешь работать хоть официанткой, хоть уборщицей.

— Ты злишься?

— Нет. Но глупости оставь. Хорошо?

— Хорошо. Не забудь мальчишек забрать.

— Удачного дня.

Папа сел в машину. Я же пошла в сторону остановки, обходя вчерашние лужи. Сыро, гадко и холодно. Неприятная погода. Я с нетерпением ждала, когда закончится осень и наступит зима. Нормальная, настоящая зима. С белым пушистым снежком, морозом и инеем на ветках.

Борис просигналил мне в стороне от остановки. Пришлось подходить к нему. Он вышел из машины. По джентльменский открыл дверцу.

— Я и сама могу…

— Садись, — усмехнулся он.

Легкая ветровка, джинсы, чисто выбритые щеки. А еще резковатый запах одеколона.

— Давай мой билет. Мне еще на автобус надо успеть.

— А целоваться прям здесь будем? — весело спросил Борис.

— А может не будем целоваться?

— Пристегнись.

— Куда мы едем?

— Поближе к твоему институту. Во сколько у тебя занятия начинаются? — Через час.

— А чего так рано едешь?

— Так на двух автобусах добираюсь, — ответила я.

— Чего такая злая? — Я не злая.

— Губы кусаешь. Из-за меня злишься?

— Нет. Ты недоразумение. Сейчас все решим и больше не будем встречаться.

— Сама ты недоразумение, — ответил Борис. — Решит она. Ладно, чего там тебя беспокоит?

— Я хочу устроиться работать официанткой.

— Куда?

— В «Птицу». На выходные.

— Нужны деньги?

— Нет. Я пять лет сижу на шее родителей.

— И? Чего это тебя так беспокоить начало?

— Не знаю. Но… Я хочу от них уехать.

— И когда появилось такое желание?

— Не знаю. Но хочу.

— А что мешает?

Я промолчала. Как объяснить, что произошло сегодня утром? Или что произошло вчера? Я сама не понимала, но эта идея появилась такой резкой и неожиданной, что я сама не ожидала. Но она была правильной.

— Тебя никто не пожалел, — без тени насмешки, сказал Борис. — Ты пришла домой. Разревелись, а тебя никто не пожалел.

Он свернул на второстепенную дорогу. Остановился. Глухое место, где мало кто ходит.

— Обидно. Да?

— Нет. Это все глупости. Просто… Мама и папа готовятся к годовщине свадьбы. Сегодня бабушка приедет. Надо мальчишек после секции забрать. Все хорошо.

— Только плакать хочется, — добавил Борис. Он наклонился к бардачку. Достал оттуда салфетки. Протянул мне. — Давай я тебя пожалею?

— Не надо меня жалеть.

— Тогда давай целоваться, — ответил он. Отстегнул ремень безопасности. — Чего злишься? Я же тебе предложил тебя пожалеть. Ты этого не хочешь. Как захочешь…

— Тогда ты от меня отстанешь?

— Нет. Я тебя пожалею, — ответил Борис. Он коснулся моей щеки. — Чего отворачиваешься?

— Мне неприятно.

— Тебе это кажется.

— Нет. Я в этом уверена, — ответила я.

— Когда неприятно, то не кончают от прикосновений. И не соглашаются на повторную встречу, — ответил Боря. — Какой у тебя колючий взгляд!

— А должен быть добрый и ласковый? — спросила я, чувствуя, как его пальцы скользнули по моей шее. Вернулись к щеке, губам, чтоб обвести их. — Это не гигиенично.

— Секс сам по себе довольная грязная вещь, но при этом приятная. Парадокс.

— И тебе он нравится?

— А тебе нет? — спросил Боря. Он наблюдал за своим пальцем, которые мяли мои губы. Зачем-то надавливали на них, вызывая странные чувства. Вверх, вниз, слегка вперед, потом назад. — Коснись языком.

Хотела спросить зачем, но потом решила, что он этим воспользуется. Пришлось пойти у него на поводу, чтоб он от меня отстал. И зачем я только на это соглашаюсь? Я коснулась его подушечки пальцев. Шершавая поверхность. Вкус чужой кожи. Дыхание перехватило. Он опять провел пальцем по моим губам. Снял очки. Наклонился к моим губам. Я закрыла глаза. Подумала, что он меня поцелует. Но он остановился около моих губ. Я чувствовала его дыхание, аромат пены для бритья, что-то неуловимое и притягательное, отчего закружилась голова. Он был таким близким и одновременно таким далеким, что внутри все переворачивалось. Странное чувство. Странное желание. Достаточно лишь податься вперед. На один миллиметр. Но было страшно. Я не понимала, что будет дальше. Можно было лишь предполагать, что ничего из этого хорошего не получится. Нельзя так делать, но нужно.

Одно движение. Слабость. Ошибка. Я коснулась его губ. Теплые, мягкие, и одновременно жесткие. Он никак не отреагировал. Я же почувствовала себя глупо. Хотела отвернуться, но Борис не дал. Поймал меня за подбородок. Слегка его сжал. Я опять закрыла глаза, чувствуя, как накатывает слабость. Как же меня к нему тянуло! Странное, непонятное чувство. Но я хотела, чтоб он меня поцеловал.

Поцеловал. Прочитал мои мысли? Думать об этом не хотелось. Я не ожидала. Думала, что он будет жестоким. Нет. Мягкий поцелуй, нежный, обманчивый, едва уловимый и вкусный. Никогда не думала, что поцелуй может быть именно вкусным. Не требовательным, а обещающим.