Легенды и были таежного края

Закономерность подобного отношения к своей земле осознаешь, когда после утомительного пути по болотам и топям выходишь на крутой берег кедрового острова, обретая под ногами надежную твердь. Земля здесь устлана плотной подстилкой из прошлогодней хвои или белым мхом-ягелем. Даже в жару здесь прохладно и заметно меньше гнуса. От него страдают в тайге не только люди: в 1972 году в Среднем Приобье гнус стал причиной гибели около 500 лосей. Специальным учетом установлено, что в местах, изобилующих гнусом, на человека в течение трех минут нападает свыше тысячи комаров, более 2000 мошек, 2000–3000 мокрецов. Количество слепней, садящихся на человека за 20 минут, доходило до 1000. Пе случайно все живое ищет прибежища в тех местах, где можно хотя бы недолго отдохнуть от мошки и комара. Кедровники закономерно становятся оазисами жизни.

Главное богатство — кедровый орех, урожай которого достигает полутора миллионов тонн. Аборигены Сибири широко использовали в быту и хозяйстве древесину, а из корневища кедров выделывали веревки. Ресурсы таежного леса использовались людьми максимально полно. В дело шли конопля и крапива (из них делали и домотканое полотно, и тетивы луков, и плели сети), из стволов осип выдалбливали лодки, береста шла на изготовление покрышки чумов, туесов и лукошек. И наконец, тайга кормила человека. Помимо пушного зверя (не случайно на первых сибирских монетах мы видим изображения соболей) в лесу добывали оленя и лося, медведя и боровую дичь.

Жизнь человека в таежном мире осложнялась периодическими изменениями климата. 1850-летние климатические циклы, сопрягаясь с более длительными и короткими, приводили к увлажнению и к усыханию Западно-Сибирской равнины. Когда уровень воды в реках и озерах поднимался, люди вынуждены были селиться на высоких речных мысах и островах, которые не затапливались во время разливов. Таким образом, число мест, пригодных для жилья, сокращалось. Когда две с половиной тысячи лет тому назад сухой и теплый период сменился холодным и влажным, в жизни аборигенов тайги произошли существенные изменения. Огромные массивы, обжитые ими прежде, оказались заболоченными, и люди стали перебираться на недоступные воде места. Начались миграции из заболачиваемых районов.

Процесс заболачивания повлиял и на водный режим в целом. Чем большее число речек питалось болотными, слабо насыщенными кислородом водами, тем труднее становилось добывать необходимое количество рыбы. Образование новых болот привело к падению плодородия лесных почв и к появлению нового растительного покрова. Испытывая недостаток привычного корма, первыми из обжитых мест уходили животные. За ними двигались люди.

Именно так происходило передвижение на юг населения Среднего Приобья, носителей так называемой кулайской археологической культуры. Интересующая нас эпоха таежного средневековья дает картину климата, близкую к современной, поэтому мы считаем правомерным использование современных данных для реконструкции природной ситуации тысячелетней давности.

Нельзя не упомянуть еще об одной особенности таежного мира — почти полном отсутствии здесь камня, пригодного для изготовления орудий труда. Скальные породы в Западной Сибири залегают на глубине нескольких тысяч метров, поэтому древнейшая история региона до сих пор остается загадкой для археологов. Если в других районах Сибири каменный инвентарь позволяет проследить историю на десятки тысячелетий вглубь, то история западно сибирской тайги до сих пор «куцая». В небольших количествах каменные орудия обнаружены в памятниках эпохи бронзы. Как правило, они изготавливались из галечника, который является обломочным материалом древних ледниковых морен, обкатанным в речных водах. Дефицит каменного сырья сказался на темпах освоения Сибири древним человеком.

Самая северная стоянка человека каменного века в таежной зоне Западной Сибири находится у села Могочин на Оби. Как осваивались более северные районы, нам пока не известно. Известно другое: даже тысячелетия спустя народы Западной Сибири испытывали острый недостаток в камне. У селькупов, например, существовал даже особый вид промысла — люди искали каменные валуны, по каким-то одним им известным приметам определяя, где надо копать землю. Зато в другом сырье — глине — недостатка не было. Свидетельство тому многочисленные поселения и городища, культурный слой которых буквально нашпигован обломками керамических сосудов. Их так много, а рисунки (орнамент) на сосудах столь разнообразны, что археологи используют древнюю керамику как основу для различения (или сближения) археологических культур бронзового и железного веков.

А вот еще одна загадка истории Западной Сибири: народы таежного края, прямые наследники древних культур, ко времени прихода в Сибирь русских уже не пользовались гончарным промыслом. Они обращались только с деревянной и берестяной посудой. Почему исчезли навыки изготовления посуды из глины, культивировавшиеся веками? Куда ушло искусство бронзолитейного дела? Ведь древнее население умело выплавлять прекрасные топоры-кельты, кинжалы, наконечники стрел, ажурные фигуры животных, личины.

Сложные процессы развития общества, помноженные на коэффициент природного воздействия, сегодня с трудом поддаются расшифровке. Ясно одно: переломные состояния общества находятся в тесной взаимосвязи с экологическими кризисами. Впрочем, изменения климата и ландшафта в Западной Сибири не носили характера экологической катастрофы, были постепенными, растянутыми во врем сип настолько, что человек успевал приспособиться к новым условиям. Это были вариации на одну и ту же заданную тему: болота, реки и тайга. Менялось их соотношение, но неизменными оставались хозяйственные занятия и образ жизни человека. Поэтому таежный мир Западной Сибири, применительно к эпохе средневековья, можно рассматривать как мир стабильный и достаточно однородный во всей своей протяженности.

Биологические ресурсы западно-сибирской тайги невелики, а это немаловажный фактор, от которого зависела численность коренного населения. В XVII веке плотность населения составляла один человек на 30–40 квадратных километров. Специфика природных условий способствовала стабильности и консервативности общества. Действительно, еще в эпоху бронзы аборигены Западной Сибири создали весьма совершенный охотничий инвентарь, мало изменявшийся вплоть до недавнего прошлого. В дальнейшем уже не было возможностей для серьезных усовершенствований.

Культурная модель аборигенов тайги сложилась еще в эпоху бронзы и развивалась лишь в частностях. Дело вовсе не в отсутствии творческого потенциала. Слишком велик был риск попытки внести в хозяйство что-то новое, отказавшись от опыта предков. Поэтому ведущей, определяющей чертой древних культур можно считать их традиционность, консервативность. Консервативны те сферы культуры, которые непосредственно «замыкаются» на природу. Природа сама поставила предел развитию материальной культуры.

Еще одна особенность таежных культур — это явное преобладание присваивающего типа хозяйства (охота, рыболовство, собирательство). Природные ресурсы ограничивали даже возможность появления производящих видов хозяйства — земледелия и скотоводства. Природные условия определяли не только численность населения тайги, по и формы расселения людей. Жизнь в тайге — это жизнь в небольших поселках, в маленьких коллективах. Разобщенность людей, их разбросанность по таежным селениям — нелегкое испытание для культуры, которая создается усилиями общества, а не единиц. Как вообще могло возникнуть чувство этнического самосознания у людей, распыленных по таежным поселкам, отстоящим одни от другого на десятки километров?

Чтобы ответить на этот и другие вопросы, нам придется перенестись в таежный поселок, стоящий на мысу небольшой реки.