Легенды и были таежного края

* * *

Среди многих эпитетов, которыми наделяли аборигены Приобья таежные реки, чаще всего встречаются определения «обильная», «питательная». Добыча речной рыбы являлась основой существования жителей этого края. Недаром многие из ранних путешественников, посещавших Приобье в средние века, называли его обитателей «ихтиофаги», или «рыбоядцы». В силу особенностей экологии рыба входила в качестве основного и необходимого компонента в традиционный рацион хантов, манси, селькупов. Интересен факт, приводимый М. Ф. Кривошанкиным — окружным медиком. Дело происходило ужо в XIX веке. Автор рассказывал о лечении им двух «остяков» (селькупов). Одного из них он лечил в соответствии с правилами европейской медицины, и тот умер, а второму (показавшемуся обреченным) с согласия больничного совета давал в пищу только то, что тот просил (в определенном чередовании мясо, кровь животного и сырую рыбу), и результатом было полное выздоровление больного.

Рыбу ели в сыром виде (это помимо прочего еще и прекрасное противоцинготное средство), варили или поджаривали у костра на деревянных заостренных палочках (получался своеобразный шашлык), а для зимних запасов сушили и вялили. В любом случае ни одна трапеза не обходилась без рыбы, будь то весной, летом, осенью или зимой. Нам и самим неоднократно приходилось слышать от стариков: «Как ни пообедаешь, а если рыбы не поешь — все равно голод чувствуешь».

Наиболее древним был запорный способ лова рыбы. Запоры устанавливались сразу после ледохода. Основное время их использования весна — начало лета и осень, начиная с августа. Сооружались запоры на нешироких речках, для их установки выбирались моста с прочным глинистым грунтом.

Шалаш.

Запор для ловли рыбы. На переднем плане котец (садок), откуда вычерпывалась рыба.

Для сооружения запора поперек реки вбивался ряд опорных кольев, выступавших в то же время над уровнем воды. Для устойчивости их крепили упорами-укосинами, направленными против течения реки. В развилки между кольями и упорами горизонтально укладывались стволики топких деревьев, пересекавшие реку от берега до берега. К ним привязывались решетки, сплетенные из юнг (так называли их селькупы) — тонких лиственничных планок. Юнги имели заостренные концы, которыми втыкались в дно реки. Если течение было сильным, нижние концы юнг дополнительно заваливались глиной. Часто река была богата различной по величине рыбой. И тогда на ней устанавливали последовательно два или даже три запора. В этом случае наибольшие расстояния между юнгами были в верхнем по течению реки запоре (он задерживал самую крупную рыбу), наименьшие — в нижнем.

Рыболовная ловушка, вставляемая в запор.

В качестве ловушки при запорном лове применялся котец (по-селькупски — морт). Делали его также из юнг, переплетенных кедровым корнем. Зев морта находился против отверстия в запоре. После заполнения морта рыбой отверстие закрывалось, и рыба вычерпывалась плетеным совком.

Кроме котца были и другие ловушки, вставлявшиеся в отверстия, специально сделанные в запоре. Ловушки эти также плели из юнг, и имели они коническую или пирамидальную форму. Селькупы называли их «капар», «калар», а манси — «гимгами».

Запор требовал постоянного и тщательного ухода. Для этого рядом с ним устанавливали мостик — настил из жердей, переброшенный на опорах от одного берега до другого. Проходя по мостику или передвигаясь вдоль запора на лодке, рыбак захватывал руками пучки юнг и вдавливал или забивал их в грунт. Так постепенно проверялся весь запор.

Были в ходу и ставные сети, и, очевидно, невода. Изготовлялись они из крапивы (нити пряли). Считалось, что такие сети «рыба любит». Поплавки были из дерева, а для грузил использовался камень. 13 нем либо сверлили отверстия, либо оплетали его волокнами кедрового корпя. Помимо сетей бытовали раньше и «деревянные невода», которые плели в виде решетки из юнг.

Зимой рыбу ловили реже. Один из способов лова был связан с замором рыбы. Во второй половине зимы, когда рыбе не хватает кислорода в воде, скованной льдом, она поднимается к истокам небольших речек или скапливается в местах, где били из-под снега ключи с «живой» (т. е. богатой кислородом) водой. Когда рыба подходила к незамерзающему ключу, его отводили деревянным желобом в другое место (пускали воду поверх льда). Пространство в реке у места, куда впадает ключ, «огораживали» запором из снега, который уминали ногами, создавая плотную стенку запора. Запорную рыбу вычерпывали плетеными сачками, после чего запор разрушали, а ключ приводили в прежнее состояние.

Сколь ни важно было для существования аборигенов Западной Сибири рыболовство, оно все-таки не покрывало всей потребности в пище. Поэтому практиковалась охота на крупных животных: лося, оленя, медведя. Однако существовали и ограничения, создаваемые самими людьми. Так, селькупы (в отличие от хантов и манси) на медведя не только не охотились, по не решались добить его даже в тех случаях, когда он сам попадал в естественную ловушку, например в глубокую яму. Убить медведя, по обычаям селькупов, можно было лишь в том случае, если он «сам пошел» (напал) на человека. Селькупы считали, что человек после смерти перевоплощается в медведя. Отсюда и особое к нему отношение.

Известный исследователь Севера В. Н. Скалон рассказывал в одной из своих статей о случае, который произошел в период его зимовки среди северных (тазовских) селькупов: «Когда мы жили в жестокие холода «морозного месяца» в нашей землянке на берегу реки Ратты, быстрого притока Таза, я разговорился по душам с зашедшим в гости соседом Сырка, остяко-самоедом (селькупом. — Авт.).

— Вот знаешь… медведь, он, брат, такой мудреный старик, его не поймешь сразу. Вон как… убил я отца…

— Дело в том, что каждый медведь носит душу какого-либо предка. Убив зверя, охотник отрезает кисть передней лапы и будет бросать вверх, называя имена умерших стариков, и когда ляжет кверху ладонью — значит то имя и принадлежит зверю, и пойдет слух: «Пульба ильча (деда, старика Пульба. — Авт.) Сырка убил».

— Лапу, значит, кидали? — серьезно спросил я.

— Да, да. Так вот ведь что пойми. Мой отец был совсем мирный, век никому худа не делал. Пьяный и то не дрался сроду. А тут, на поди, четырех оленей задавил. Я как узнал, кто — мне сердце совсем худый стал, ум кончился. Зачем отец так делал? Вовсе зря…».

Хаиты и манси тоже считали медведя священным зверем. Однако медвежья охота у них отнюдь не запрещалась, а в честь убитого зверя устраивался «медвежий праздник», длившийся несколько ночей подряд. На этом празднике люди выражали свое уважение, почтение убитому зверю, танцевали, исполняли различные сцепки из жизни своей и своих богов и духов.

Мясо крупных животных не только варили сразу после добычи, но и, разрезав на тонкие полоски, сушили, заготовляли впрок. Активно охотились и на птицу: тетеревов, рябчиков, гусей, уток. Добыча была столь велика, что лишь малую часть можно было потребить сразу; в основном птичье мясо заготавливали на зиму — сушили, вялили.

Особо нужно сказать об охоте на пушного зверя. Западно-сибирская тайга была несметно богата соболем, горностаем, лисицей, белкой. Отчасти шкуры этих животных шли на изготовление зимней одежды. По лишь отчасти. Главное же значение пушной охоты определялось ценностью пушнины как товара. Издавна, со времен раннего средневековья, пушнина стала определяющим (если не единственным) фактором товарообмена между населением тайги и ближними и дальними его соседями.

Бытовала активная и пассивная охота. Активная — это когда охотник, вооруженный луком, выслеживает и добывает зверя. У народов Западной Сибири были известны два типа лука — простой и сложный. Простой (сегментообразный) лук вырезался из березы, он имел на концах зарубки для крепления тетивы. Более распространенным был сложный (сигмообразный с прогибом по середине) лук. Он состоял из двух слоев дерева. Внутренняя часть вырезалась из березы, внешняя — чаще всего из ели (при этом выбиралась та часть ствола дерева, которая была обращена к югу). Обе части лука склеивались рыбьим клеем. Между еловой и березовой частями для повышения упругости прокладывались лосиные сухожилия. Нижнюю половину лука делали длиннее верхней, к концу ее приклеивали рогатки из высушенных черемуховых веток — для крепления тетивы. Готовый лук обматывался (на клею) полосой бересты. Размеры его зависели от роста охотника, средняя длина такого лука с надетой тетивой составляла примерно полтора метра. Его убойная сила была сравнима с убойной силой современного ружья.

Колчан со стрелами (1) и рогатина (2).

Такие луки нашли признание и у русских, когда они появились в Сибири. Было даже время, когда ясачные сборщики принимали луки у местного населения в зачет ясака.

Под стать луку были и прочные, легкие, изящные стрелы, оперенные орлиными перьями, и разнообразные наконечники, выполнявшиеся в разное время из камня, кости, металла.

Помимо лука и стрел у охотника, как правило, была еще и рогатина, без нее трудно было бы справиться с медведем. Рогатина (селькупы называли ее «теха») представляла собой толстый клинок длиной 60–70 сантиметров, закреплявшийся на конце длинной жерди рукояти. Теха с короткой ручкой могла применяться и в военном деле, являясь оружием воина.

Орудии пассивной охоты.

1 — чиркан (ловушка давящего типа), 2 — самострел.

Посуда, плетенная из кедрового корня.

1 — блюдо для замешивания теста, 2 — коробка, 3 — ящик, 4 — образец плетения из корня.

Лодка долбленка (манси).

Пассивная охота заключалась в том, что охотник должен был изготовить ловушки, установить их, насторожить и затем регулярно осматривать, проверять. Такие ловушки (самострелы, чирканы, всякого рода пасти) изготавливались в большом количестве. Они предназначались как для крупных животных, (например, самострел на лося), так и для более мелких и даже для дичи. Для ловли пушных зверей использовались ловушки непременно давящего типа, чтобы не портить шкуру.

Оленья мужская нарта (ханты).

Изделия из бересты.

Предметы утвари и посуда из дерева и бересты.

1 — солонка из бересты, 2 — деревянная чашка (заготовка), 3 — обеденный столик, 4 — деревянное блюдо для замешивания теста. 5 — деревянные ложки.

Гончарные сосуды древних сибиряков (I тыс. н. э.).

Глиняная антропоморфная фигурка (I тыс. н. э.).

Население тайги занималось не только рыболовством и охотой, значительное место в рационе занимали ягоды (морошка, черника, голубика, брусника, клюква), дикий лук, кедровые орехи. Ягода и лук были важны по питательностью, конечно, а содержащимися в них витаминами, что особенно важно на Севере. Ягоды собирали много. Ее ели в свежем виде и заготавливали в огромных туесах на зиму, зачастую перемешивая с рыбьим жиром.