Сирены Амая

Марьятта распахнула глаза, посчитав, что ослышалась. Но это происходило на самом деле: Ева влезала в разум Лины и меняла там местами и без того перепутанные лампочки. Она уставилась на вытянутые руки Евы. В ковшике из ладоней дрожало то самое «сердце».

– И знаешь, что мне сказали, Лина? – Ева взглянула на «ампутированный сегмент». Смотрела как человек, решивший, что ружью в шкафчике скучно, а соседские дети слишком крикливы.

Лине очень хотелось это узнать, и она страстно закивала.

– Сказали, чтобы я передала это следующему экотаону. Ты ведь понимаешь, о чём я? – Ева поднялась, с трудом удерживая равновесие. Одеяло сползло с плеч, оголив ее. – Хочешь получить это, не так ли, дорогуша?

Необъяснимая алчность захлестнула Лину, и она тоже встала.

– Да, очень. Дай это мне, трахнутая ты девка. Дай сейчас же! Дай!

Марьятта поняла, что́ сейчас произойдет. Поняла примерно за пару секунд до того, как это случилось. Она могла бы вразумить Еву, или предупредить Лину, или на худой конец позвать красного человека, управлявшего лодкой. Но ничего из этого она так и не сделала. Кто она такая, чтобы мешать тому, кто горит желанием свести счеты?

– Вот и славно, Лина, очень славно. Что ж, забирай. Оно твое.

Ева размахнулась и швырнула кусок собственной плоти в бархатно блестевшее море.

«Ампутированный сегмент» промелькнул на фоне звезд и исчез.

Лина без раздумий прыгнула за борт. Ступни при этом обожгло, словно в них напихали битого стекла. Лодка дернулась, и Симо, правивший в сторону материка, в ужасе обернулся.

«Я уже учусь летать!» – подумала Лина.

Но восторга поубавилось, когда вода, накрыв ее с макушкой, шибанула по нервным окончаниям металлическим холодом.

Боль в ногах исчезла – растворилась вместе с прочей чувствительностью.

Яростно рыча, Лина поплыла туда, где, как ей казалось, должно было находиться «сердце». Гребла мощно, непоколебимо, как могла бы грести ожившая каменная статуя.

И по мере продвижения вперед статуя всё больше изумлялась: волшебного сияния не было и в помине.

«Сердце экотаона» не светилось.

Где-то кричал Симо. Но это было так далеко, что его голос казался призрачным, ненастоящим, долетавшим из другого времени.

Лина, сжав губы, молчала.

Температура воды была куда ниже, чем та, при которой плавал Симо. Теплый климат острова сохранил ему жизнь, но здесь, между сушей и Сиренами Амая, под хрусталем звездного неба, не было ничего, что могло бы лечь на весы выживания.

Лина не знала этого. А если бы и знала, то не смогла бы этим воспользоваться.

Ее плотное тело каменной статуи слабело.

Лодка всё еще кружила где-то в параллельной вселенной, когда Лина, так и не найдя «сердца экотаона», окончательно утратила контроль над конечностями. Разум твердил, что она держится на плаву, а тело говорило, что это ложь. На поверхности воды парило одинокое «я». И эта точка сознания ничего не ощущала – ни ртутной плотности моря, ни его холодного равнодушия. Сплошная разряженная пелена из мыслей.

Страх смерти попытался растормошить Лину, но ее зубы стучали так сильно, что не получалось вымолвить и слова, не говоря уже о том, чтобы позвать на помощь. Лодку и далекие выкрики Симо окончательно пожрала темная синева.

А потом Лина услышала голос. Пела ее мать, готовя крошку Лину ко сну. Колыбельная называлась «Как по морю».

И это тоже было по-своему прекрасно.

4

Из книги «Сирены Амая: история шокирующего расследования», Ярослав Доргун, издательство «Черная Древесина», 2023 г., страница 483.

«Этим маем газеты России пестрели бесконечными броскими заголовками. "Остров дьявола", "Немыслимые зверства", "Чудища с острова", "Быть сильнее дьяволопоклонника", "Сатанисты острова Сирены Амая", "Смертельный «Архипелаг»: всего трое выживших", "Следователь-убийца всё еще на свободе", "Чем грозят тельцам Сирены Амая", "Что носить, если парень поклоняется Сатане", "Экотаоны – жертвы языческой системы", "Мама, я люблю дьявола", "Остров ужаса: десятки погибших", "Сколько лет грозит за убийство целой общины" и тому подобное.

Не остались в стороне даже учительские вестники и садоводческие журналы. Последние, к слову, обсуждали особенности выращивания помидоров в вулканической почве, предлагая заменить ее золой с примесью извести. Возможно, в этом и был какой-то сокровенный смысл, но только в том случае, если вам важнее земля, а не то, что на ней происходит.

Что-то из всего этого – верно, а что-то – абсолютно ошибочно. Как бы там ни было, истина довольно проста.

Согласно официальным данным, на Сиренах Амая погибли 148 членов общины Дети Амая и 5 членов следственно-оперативной группы "Архипелаг". Из 148 погибших членов общины: 41 мужчина, 78 женщин и 29 несовершеннолетних.

Можно сколько угодно скрежетать зубами и доказывать, что Дети Амая заслужили смерти или, напротив, недостойны ее. Но история такова, что на Сиренах Амая проживали люди, которые не имели возможности покинуть остров. Увечные изгои, вынужденные издеваться друг над другом. Я бы мог назвать их сумасшедшими, но разве честно говорить так о тех, кто вышел из Ямы Ягнения, буквально выполз из ее плаценты, цепляясь за всё подряд слабыми конечностями?

Каким человеком были бы вы, попади на их место?

И что бы вы сделали, очутись в положении, в которое угодил Симо Ильвес?»

Часть 5 Наследие Амая