Непревзойдённый балагур

По замкнутому кругу

Минуты крутятся по стрелке часовой,
События петляют хаотично,
С экрана дикторы галдят наперебой,
Меняются сезоны методично.
Любой успех нерегулярен, рваный ритм —
Его прерогатива и основа.
В науках точных важен чёткий алгоритм,
Удача к турбулентности готова.
Разнонаправленно бежит по проводам
Ток переменный, он непостоянен.
Состав вагонов поезд к дальним берегам
Ведёт сквозь град, когда ландшафт туманен.
У стройных ног подобострастною юлой
Мечусь в сердцах по замкнутому кругу.
Былой кумир, теперь смешной антигерой,
Наставник, превратившийся в прислугу.

Мельтешение

Снова лето припёрлось нежданно,
А вчера ещё был Новый год.
Жизнь поистине к нам негуманна:
Слишком резво кружит хоровод.
Унеслось босоногое детство,
Нежной юности скисла пора,
Не свершилась эпоха кадетства,
Улеглась декадентства хандра.
Зрелость мигом в трудах пролетела,
Словно спешный квартальный отчёт.
Сединой голова забелела
И уже не стремится в полёт.
Ускоряется будней скольженье,
Выходные стрелою летят.
Друг на друга похожи мгновенья,
Носят месяцы тусклый наряд.
Осень будто бы следует сразу
За весной — так спрессованы дни…
Нам пора удалить метастазы
Суетной городской болтовни,
Насладиться безудержным летом,
Встретить Нового года приход
И расслышать, как перед рассветом
Тарахтит свежих мыслей завод.

Кураж

Я в очках — рассудителен, строг,
Без очков — дать готов волю чувствам:
Пить под тосты текилу и грог,
Предаваться изысканным буйствам,
Пригласить на неделю цыган,
Позабыв о родне и работе,
Завести параллельный роман,
Начудить, как в плохом анекдоте,
Бить посуду, рублями сорить,
Ублажать длинноногих красоток,
Непристойно и плоско шутить,
Делать массу разнузданных фоток.
Отгусарив, плетусь на диван
С недочитанной, брошенной книгой.
Усмирив шебутной ураган,
Упиваюсь сюжетом, интригой.
Провожу с беллетристикой день,
Надрываюсь в конторе неделю,
Вечерами дремлю, словно пень,
Не стремлюсь похотливо к борделю.
Но взрывается тестостерон,
Возбуждённо в сосудах играя,
И кураж гонит прочь полусон,
Вожделенно сквозь линзы сияя.

Затишье

В голове — пустота, нет возвышенных дум,
Беспокойные спят «тараканы»,
Отдыхает лениво натруженный ум,
Опустели бравады стаканы.
Пересох невзначай дерзких мыслей поток,
Не прельщают награды, успехи.
От костра созиданья остался дымок,
В прошлом взлёты, просчёты, огрехи.
Словно клин журавлей, унеслись до весны
Побужденья к гульбе и разврату.
Вместо буйных попоек — спокойные сны,
Погружённые в вязкую вату.
Заржавел механизм потаённых страстей,
Не блестят шестерни развлечений,
Улетучились время весёлых гостей
И эпоха чудных приключений.
Стороною несутся интриг корабли,
Караваны азартных пирушек.
Бригантина желаний моих — на мели,
В арсенале лишь пара хлопушек.
Я смогу высечь искру закатной любви,
Запалю шнур бикфордов стремлений,
С поседевшей, изведавшей всё визави
Брошусь в омут хмельных наслаждений.

Отчёт о движении чувств

Я готов сдать отчёт о движении чувств,
Рассказать, что в душе изменилось,
Сколько всполохов ярких, опасных безумств
Через серые будни пробилось.
Изменений глобальных, конечно, не счесть —
В отношеньях царит напряжённость,
Стала меньше тревожить задетая честь,
Увеличилась осведомлённость.
Домоседство обильно пустило ростки,
К путешествиям жажда пропала.
Телевизор театры сменил мастерски,
Потускнели черты идеала.
Раздражительность выросла в несколько раз,
Захирела совсем толерантность.
Стало меньше торжественных, вычурных фраз,
Опостылела экстравагантность.
Лень расставила ловко капканы свои,
Обновила обшивку дивана.
Завершились азартные в спорте бои,
Их сменила мечтаний нирвана.
Не вернуть оскудевшей романтики пыл,
Умерла безвозвратно влюблённость.
За спиной не заметно возвышенных крыл,
Грозной тенью висит обречённость.

После страстного танца

После страстного танца двух тел
Расслабляет блаженно истома,
Погружает приятная кома
Невзначай за сознанья предел.
Остаётся в душе шепоток,
Дуновение свежего ветра,
Ощущение мягкого фетра
Ослабляет в груди кровоток.
Словно после свирепой грозы,
Безмятежное ластится утро,
Под ресницами — блеск перламутра,
Нежный свет голубой бирюзы.

Опустошение

Какао мало в шоколаде,
Нет мяса в лучшей колбасе,
С экспромтом плохо на эстраде,
Пустынно в лесополосе.
Становится порой тревожно
В мельканье шустрых январей —
Жизнь бездуховная безбожна,
И в людях нет давно людей.

В эпохальной короне

Красота — уязвимый цветок:
Опадает в мгновение ока
Легкокрылый резной лепесток,
Излучающий счастье до срока.
У поэзии короток век,
Исчезает романтика рьяно —
Увядает любой человек
В роли паиньки, скряги, смутьяна.
Блеск идей превращается в скарб.
Мысли — звёздочки на небосклоне.
Если знатен свершений масштаб,
Ты — сапфир в эпохальной короне.

В сумерках

Я в сумерках в неё влюбился,
Весь вечер трепетно дышал,
Легко интимности добился.
Животной страсти взвился шквал.
Ночь пролетела вакханально
В сплетенье возбуждённых тел.
Я отличился триумфально —
Пять раз изрядно пропотел.
Седой рассвет принёс томленье
И послевкусье нежных ласк,
Уставших рук переплетенье,
Забвенье надоевших дрязг.
День огорошил несуразно,
Как обухом по голове, —
Она была столь безобразна
Без макияжа, в естестве.

Мои светила

Солнце апрельское трепетно нежит,
Словно любовница в первые дни,
Слабо сквозь дымку небесную брезжит —
Шалость метрессы в волнах простыни.
Майское солнце порою кусает,
Предвосхищает обилие гроз,
В дерзких порывах с напором ласкает,
Пробуя жаркую силу всерьёз.
Летом светило кошмарно в зените,
Хлёстки претензий шальные лучи,
Влага душевных речей — в дефиците,
Вместо признаний — обид сургучи.
Солнце осеннее сквозь непогоду
Ссор и размолвок дарует покой,
Передвигаясь по лет небосводу,
Жалует белой подчас полосой.
Зимнее солнце не греет, но светит,
Правдой открывшихся истин слепит,
От вездесущих хлопот рикошетит,
Полный проводит судьбы аудит.

Скарабей интернетной жвачки

У бутылки каждой есть литраж.
Я же — ёмкость стройная без дна,
Принимаю доблестно купаж
Из текилы, водки и вина.
Для меня запретных нету тем,
Я готов о сексе рассуждать,
Сбросив толерантности ярем,
Геев, лесбиянок осуждать.
Пыла и азартности не счесть —
Я ва-банк играю каждый день,
На кону — семья, дела и честь,
Мне судьбу испытывать не лень.
Повелитель и волшебник грёз,
Созидатель жизненных путей…
Я в быту — худой молокосос,
Интернетной жвачки скарабей.

В Лету

Солнца закат уступает заре,
Свет пробуждается на горизонте.
Дни беспокойно шустрят в феврале,
Грезят о скором весеннем ремонте.
Год, завершив утомительный бег,
Новому году даёт эстафету.
Не возрождается лишь человек, —
Воздух свободы глотнув, сходит в Лету.

Пальцы женских ног

Пальцы на женских изящных ногах —
Это члены невидимых гномиков.
Я представляю их в дерзких мечтах,
Озорных, бесшабашных разбойников.
Плотно стоят они вдесятером,
У любого эрекция сильная.
Не привыкать им ходить нагишом,
Ведь всегда возбужденье стабильное.
Гордо головки вздымают они —
Ярко-алые ногти, пурпурные.
Ждут наслаждения целые дни —
Процедуры грядут педикюрные.

Золотая середина

Золотая середина есть меж малым и большим,
Между низким и высоким, ожиревшим и худым.
Существуют компромиссы, как расходовать бюджет
И в каком формате будет в день рождения фуршет.
Все взаимные уступки меж партнёрами в делах
Отдаляют, несомненно, неизбежный в ссоре крах.
В отношениях консенсус важен, что ни говори,
И к нему приходят часто разношёрстные жюри.
Жизнь, увы, непостоянна: ярко-белый счастья цвет
Чередуется исправно с чернотой кошмарных бед;
Тут златая середина — серость будней и застой…
Я упрямо выбираю: боль и праздник затяжной!

Бескрылый орёл

Я — опытный профи запутанных слов,
Прославленный мастер благих обещаний,
Безумный глоссатор несбыточных снов,
Гроссмейстер отправленных в стол начинаний,
Хромой Казанова интимных интриг,
Слепой донжуан необузданной страсти,
Печальный ревнитель любовных вериг,
Последний адепт эротической власти.
Забытый в пустыне верховный пророк,
Безликой толпою не признанный гений,
Избранник, закрытый на ржавый замок,
Вещатель, погрязший в болоте сомнений.
Великий творец непрочитанных книг,
Дешёвый создатель кричащих безвкусий,
Морщинистый отрок и юный старик…
Бескрылый орёл в небе сохлых иллюзий.

Лицедей счастливой жизни

Я планомерно строю дом,
Чтоб всем жилось вольготно в нём:
В приятных палевых тонах,
С вазонами на этажах,
С большими окнами на юг,
Со штатом незаметных слуг,
Готовых снять забот ярем,
Избавить молча от проблем.
Чтоб жизнь бурлила, как ручей,
В сиянье радостных очей,
Среди изысканных манер,
Благополучия химер,
А стены дружбы, кров любви
Защитой стали от молвы,
Сыновних чувств пылал костёр,
Во мне жил рьяный фантазёр,
Готовый гор гряду свернуть,
Найти в трудах толстенных суть,
Путь проложить до дальних звёзд,
Достойно содержать погост.
Настырно я ваяю дом…
С циничным, пагубным враньём.
Я им фундамент пропитал,
Доверья балки замарал.
Жену действительно люблю,
Но с молодой соседкой сплю.
Увы, привычен адюльтер,
Хоть я — седой пенсионер.
Учу быть честными детей,
Ору порой на сыновей
И… получаю чёрный нал,
На фирме серый кардинал.
Ругаю на весь свет страну,
Кляну за грязь и старину,
А сам творю в тиши берёз,
На грядках пестую навоз.
Покину я коварный дом —
Антенна будет мне крестом.
Распну себя в сердцах на ней,
Счастливой жизни лицедей.

Модель для сборки

Я — модель для конвейерной сборки.
Из меня можно чайник собрать,
Чтоб в прокуренной пыльной каптёрке
Кипяток с сахарком попивать.
Переделать в мотыгу с лопатой —
Буду ловко копать огород,
С сорняками бороться за хатой,
Фанатичный худой садовод.
Покумекать серьёзно — и вскоре
Я на лайнере автопилот,
Бригантина в лазоревом море
Вдалеке от житейских забот.
Переставить детали умело —
Трансформируюсь в магнитофон,
Буду музыку гнать оголтело:
Диско, классику, рок и шансон.
Стать машиной способен, ракетой,
Шить, стирать и утюжить бельё,
В кошельке притворяться монетой,
В пункт приёма носить вторсырьё.
Превращений достойных — лавина,
Всех возможностей не описать.
Разношёрстная брезжит картина.
Из меня б человека создать!

Эхо тревожного дыхания

Мерзкое одиночество

Утро — горький вкус кофе без сахара.
Вокруг тишина, и в квартире ни звука.
Кажется, она вечность проплакала.
Одиночество — очень мерзкая штука —
Плотно окутывает туманами
Данных самой себе пустых обещаний,
Кормит жалкими самообманами
И не составляет благих расписаний.
Судьба — книжонка полураскрытая —
Пылится на самом интересном месте.
В стакане тела — жизнь недопитая,
Не сгодившаяся для знойной сиесты.
Сумерки — словно площадь безлюдная,
Где редкое эхо тревожит дыханье.
Сердце — танцовщица безрассудная —
Наивно ждёт рыцаря и состраданья.

Плохой танцор