Я люблю время (Сказка-ларец)
Читать книгу "Я люблю время (Сказка-ларец)"
— Фил научит, он не хуже умеет. Но нам пора смешаться с толпой, затем вынырнуть из нее, захватить транспортную единицу и мчаться к твоему дому, на место встречи.
Фонтан, по замыслу архитекторов, должен был дарить жителям микрорайона прохладу в знойные дни, а безмятежным влажным плеском струй размягчать натянутые нервы горожан, но водоводы не работали, и на дне бассейна скопилось немало мусора. Кое-что из него пахло… Велимир втихомолку приказал падали не смердеть, и оставшиеся до срока десять минут они со Светой провели в приятном полуфлиртовочном трепе.
— Однако опаздывает наш босс.
— Вилечка, пять минут только прошло. И начальство не опаздывает, а задерживается. Вот увидишь, сейчас он придет. — Велимир неопределенно шевельнул бровью и вздохнул.
Но прошло еще пять, и еще десять минут, а Филарета все так и не было. Тут уже и Света забеспокоилась.
— Мы же ему можем позвонить, я и забыла! Сейчас… Виля, а труба не отвечает… Может, он в метро?
— Может быть… — Велимир решил про себя, что еще они подождут… пятнадцать минут, для очистки совести, а потом он расправит возможности и понюхает, попытается определить — где и что случилось с Филаретом… Давно ему не было так… Так… Не по себе… Но самое главное, надо будет засечь — где теперь эта корона?.. А?..
— Вилечка… Ой, я тебя напугала? Ты аж вздрогнул… Извини, я тоже вся на нервах. Нет, ну в самом-то деле. Может быть, переговоры неудачно пошли?.. Идет! Ур-ра-аааа! — И точно, на исходе сорок четвертой минуты после им же обозначенного срока. Филарет выбрался из такси, притормозившего с противным визгом, демонстрирующим усердие водителя, у самой кромки тротуара. Света не выдержала, сорвалась со скамейки и побежала навстречу.
Фил не пошатнувшись выдержал ее прыжок с поцелуем, прикоснулся ответным и — видно что с усилием — улыбнулся Велимиру. Был он бледен, но жив и здоров.
— Филечка, что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь? Ты такой бледный?..
— Да, пустяки. Это меня по пути радикулит прихватил, повернулся неудачно и вроде как защемил нерв. Сейчас все пройдет, уже проходит.
— Гм… Вечером надо будет по телику поглядеть, — брякнул Велимир, якобы ни к селу ни к городу.
— Все прикалываешься… Надо было предупредить.
— Я предупредил.
— Мальчики, вы о чем? Филя, ты все сделал, что собирался?
— Да, все отлично. Завтра деньги, сегодня ужин.
— Ура! Филечка, Велимир сейчас, когда мы гуляли, такую игрушку с радугами нашел, просто суперски! Мальчики, есть хотите? Все ко мне! Я все очень быстро приготовлю! А хотите — Татке позвоним?
— Нет.
— О, нет! Завтра что угодно, а сегодня без Таты, в узком рабочем коллективе. Вообще говоря, поесть бы не мешало. Вил хорошо себя вел? Не приставал, не обижал?
— Нет, нет, что ты! Вилечка хороший! Филя, а ты же на машине приехал, почему у тебя трубка не отвечала? Мы переволновались, не знали, что и думать!
— С трубой отдельная история, я уже новую купил, потом номер запишете. Пошли, что ли, чего стоим?..
Уже в квартире выяснилось, что все есть в холодильнике для праздничного ужина, кроме хлеба и фруктов. Света ринулась было бежать покупать, но мужчины дружно воспрепятствовали этому. Стали судить и рядить, кому из мужчин отрывать задницу от кресла, аргументы разбивались о контраргументы, апелляции к совести — о нравственную глухоту обоих участников. Наконец, решили разыграть это дело шахматной партией. Света тем временем поставила в духовку будущее жаркое, а сама объявила 'мальчикам', что идет в душ, пока они разбираются, и что таких ленивых брокеров давно пора поганой метлой, она бы сто раз уже сбегала и вообще бедные женщины, а мужики-трутни.
Света совсем не чувствовала усталости, наоборот, волшебное настроение никак не желало проходить, она была счастлива! Дело сделано, деньги будут, Вилечка просто прелесть, а Фил… Она его ждала всю жизнь, она мечтала о нем — и вот он рядом…
Вдруг ей захотелось неслышно выскользнуть из ванной и неожиданно предстать перед Вилом и Филечкой, может быть даже смешно напугать… Она так и сделала и тихонечко пошла на голоса… Но голос был один, видимо, проигравший уже пошел в магазин, а оставшийся разговаривал по телефону. Странно… Что это??? Света прислушалась и обомлела: не может человек быть настолько другим! И человек ли?.. Голос почти тот же, узнать можно, но тон, но слова, но…
— Я это, Федоровна, я! Где Лешка??? Что за фокусы-мокусы, почему с вами теперь только по телефону связь? А когда будет?.. Позарез нужен, понимаешь, позарез, а он там охотится! Ты меня знаешь, я по пустякам не тереблю… А почему не сказал? Он же знает, что я здесь не груши околачиваю?.. По кочану! Потому что ситуация вышла из берегов и мне ее не унять. Да! Все очень неожиданно прояснилось в худшую сторону. Не важно что. Не твоего ума дело. Ага, вот так. Мне не по силам, повторяю. Если кто и может сладить — то разве что Леха. Да и то неизвестно… Что? Вот именно, правильно соображаешь, вплотную столкнулся, ближе не бывает. Короче, позови его немедленно… А когда будет? А кто знает??? Я больше не могу, понимаешь, не могу ни ждать, ни терпеть. Да, именно страшно… именно в штаны… Либо он перестает в прятки-жмурки играть и мчится сюда, и я ему все доложу и подсоблю, чем смогу… Либо завтра же — край послезавтра, возвращаюсь на Тибет, я свое здесь пожил, теперь у себя хочу и подольше. Точка. Привет от дяди Ёси. Так и передай.
Мертвой рукой Света толкнула дверь, другую прижала к горлу — что он говорил, почему он так смотрит?.. Кто он?.. Кто… вы?
— А, уже помылась?.. Не трепещи, юная, ты не должна была слышать и видеть сие, поэтому забудь. Поди, еще разок прими душ и возвращайся веселой, как была, изнутри, а не по повелению. Ступай…
— Ну, что, мальчики? Ага, испугались! Кто выиграл, кто проиграл? Что, уже сходили??? А кто? Я вас обожаю! Все, все, бегу на кухню!
Г Л А В А Б Е З Н О М Е Р А
— И что, Лешенька?
— А что — что? Пожалуй, и в самом деле опять съезжу куда, теперь уже на Брянщину, в лесах поохочусь. А то этот вот 'дуст' совсем измаялся за неделю, дурь из него так и прет. Все бы ему бегать по лесам и полям, да лаять, да оборотней с упырями гонять, другого счастья не надо. И мне тоже. Что заулыбался? Да, о тебе речь. Я тебе гавкну сейчас, я тебе гавкну…
— Погоди, Лешенька, а как же… То есть в город ты не поедешь?
— У-у. Нельзя, баб Ира. Это заман. Это все повалило — чтобы меня туда выманить. Да не пугайся ты так, в самом-то деле! Сядь, бабушка, все хорошо, все нормально.
— Тебя выманить??? Значит, этот старый козел…
— Нет. Дядя Ёси ни при чем. Судя по всему, он действует честно, просто его втемную используют. Даже и без обмана, но как бы рикошетом. Обман бы он почувствовал, тот еще жучина. Догадываюсь, каково ему пришлось!
— Точно ли без измены?
— Точно. Я бы почуял.
— И я бы почуяла, не чутьем, так сердцем. Значит, если еще будут звонить?..
— Нету меня в деревне. Уехал — никому не докладывал. Трубу тебе оставил, как обычно.
— Тут к тебе целая делегация приходила намедни, из наших, из местных. Приходили-то ко мне, а просят про тебя. Хотят, чтобы ты на сходе выступил и объяснил перспективы.
— На фиг! Я им не цыганский барон, сами взрослые. Что за психология такая колхозная, не могут они без председателя!
— И не председатель, а уважают. Так от веку заведено. Ты ведь теперь у нас самый-самый, хоть и молоденький. Это же не на должность, а поговорить, понять, чтобы с оглядкою друг на друга, не вразнобой. Община, Лешенька, не колхоз, колхозов отродясь здесь не знали, не ведали.
— Никак без этого?
— Что делать, Лешенька, обычай таков.
— Ладно, вернусь с охоты — устроим вече, скажи им.
— А если Юлечка, или Женечка Мавридина позвонят? Нинка с бакалеи рассказывала, что обе на тебя Капустиным приворот заказывали. Главное дело, обе тайно, а все равно все все знают. Но ты даже не беспокойся, я и без сплетен всё чую и все перехвачу, когда надо. Юля-то — год как замужем, а все равно…
— Да мне равнобедренно, пусть себе колдуют, раз нравится. Приедут из города — встретимся, а так — ни для кого меня нет… Ну-ка лежать! Совсем развинтился, гусь мурманчатый! Жратву почуял, а ведь я его утром кормил…
— Сам разбаловал. Он и не злой, я же не спорю, а как бы — озорник. Против него даже Васька с Шимкой помирились, вместе интриги из-за печки плетут, за то что он их все гоняет да обижает.
— Ну уж и обижает! Просто ему играть хочется, а в твоей избе простора нет. Обижать я ему запретил — за своих не бойся. Зря не хочешь переезжать ко мне, объективно мала у тебя жилплощадь для всех нас скопом. Я тебе за пять минут все переправлю, захочешь — так и с избой вместе, во дворе полно места.
— Какая есть. Нет, Лешенька, избушка моя, как ты ее называешь, хоть и не твои хоромины, старше Стеньки Разина, родная, всегда со мной была, теперь навеки здесь стоит, и я при ней буду, пока жива, а в тесноте — да не в обиде. Тесно — только потому и тесно, что твоему оглоеду не побегать, не развернуться, а сама изба просторная. Да и не велик путь — от тебя ко мне на соседнюю улицу… Я тебе покушать приготовила, первое, второе, да салат по-городскому, да кисель, да к чаю напекла! Давай-ка поешь, исхудал ведь как, одни глаза остались.
— Ни фига себе исхудал — девяносто семь кило! Если бы не качался и не бегал — так уже был бы, твоими стараниями, колобок в сметане!
— Это что, почти шесть пудов по-старому? Ну и где они в тебе? При твоем росте и не видать ничего, одни ключицы торчат! Все равно кушать полезно, сейчас я принесу, и сама заодно, еще ничего не ела за весь день. Леша…
— Что, Леша? Ну что ты так смотришь? Ну вот… Только этого не хватало! Все же в порядке? Все нормально, бабушка. Я тебе говорю, я обещаю, ну пожалуйста…
— Это они тебя опять извести хотят, что подманивают?
— Кто — они?
— Не знаю… ты же не рассказываешь, кто? Адовые.
— Гм… Если я что-то понимаю в абстракционизме… Короче — не извести, баб Ира, хуже. Гораздо хуже. А я пока не готов…
Г Л А В А 14
— Самое мощное препятствие любовному грехопадению — это многовековая мудрость человечества, на которую всем начхать. — Филарет крякнул, но все же спросил, как ни в чем не бывало:
— Ты это к чему?
— Абстрактно, в порядке самосовершенствования, ни на что не намекая, ни на тебя, ни на некую С…
Встретились прямо на Невском, у входа в 'Центр', внизу, ровно в одиннадцать часов, потому что Арсений Игоревич хотя никогда не опаздывал, а и раньше на работе не появлялся. Велимир оказался на месте встречи первым, но и Филарет отстал от него на какие-то секунды.
Вчера они праздновали долго и скромно, до полуночи, почти на трезвую голову, бутылка бургундского не в счет, да и ту втроем опустошили едва до половины. Потом Велимир встал — пора, дескать, домой, но и Филарет, Свете и Вилу на удивление, тоже засобирался, оговариваясь какими-то важными домашними бытовыми делами… Вил уверен был, что Филарет тень на плетень наводит, а сам вернется ночевать; видимо, и Света догадалась об этом же, либо он ей незаметный знак подал, поскольку она моментально успокоилась и обоих поцеловала на прощание в щечку, по-сестрински…