Ящик с костями

Глава 13

Дом номер семьдесят девять по Чартвелл-роуд стоял на маленькой чистой улочке с коттеджами. Неплохо для медсестры на пенсии, подумал Кирби, паркуя «Корсу». Перед домом он увидел минивэн и «Астру» Андерсона. Кирби отдал бы что угодно, лишь бы ездить по работе на собственной машине – у него был «Ситроен SM» 1974 года, – но это строго запрещалось. В «Корсе» его выводило из себя абсолютно все, но «Астра» Пита была ничем не лучше… если не хуже.

Выходя из машины, детектив почувствовал, что за ним наблюдают. Чартвелл-роуд была похожа на одну из тех улиц, где ничего особо не происходит, зато все в курсе, чем занимаются другие. Кирби надеялся, что соседи разговорчивы и любят подглядывать из-за занавесок.

В минивэне эксперт-криминалист разговаривал по телефону. Он вышел из машины и поздоровался с Кирби, передавая детективу защитную спецодежду и бахилы.

– Сзади еще один вход, – сказал офицер, указывая на дорожку сбоку от дома. Когда Кирби натянул спецодежду поверх своей, эксперт-криминалист протянул ему нитриловые перчатки.

– Спасибо, – произнес Кирби и направился в дом.

Внутрь можно было попасть двумя путями – один вел к парадной двери, другой к задней, – и оба они были четко обозначены командой экспертов-криминалистов для того, чтобы не затоптать следы. Сад перед домом отделяли от улицы деревянные ворота, и по садовой тропинке к парадной двери вели несколько цепочек следов, скорее всего, принадлежавших почтальону и соседке, которая сообщила о пропаже Эны. Занавески были задернуты, и Кирби почувствовал, что дом пуст. То есть был пуст, прежде чем приехал весь этот цирк. Он проследовал по отмеченному пути вдоль боковой границы участка к воротам и небольшой террасе. Там детектив на мгновение остановился, услышав доносившийся из дома размеренный голос Андерсона. Кирби понял, что тот разговаривает по телефону.

Эна явно не увлекалась садоводством, и даже под снежным покрывалом детектив мог заметить, что почти весь двор залит бетоном. Здесь не было никаких следов людей, лишь несколько цепочек следов животных пересекали маленькое пространство и узкую дорожку, отмеченную криминалистами для передвижения полицейских. С трех сторон располагались прилегающие сады, ограничивающие доступ непрошеным гостям. Задняя дверь со стеклом в верхней части вела в маленькую кухню. Кирби натянул нитриловые перчатки и вошел в дом. Андерсон действительно говорил по мобильному телефону, сейчас несколько сбавив тон. Он кивнул вошедшему детективу в знак приветствия.

Серые жалюзи на маленькой кухне были опущены, рассеивая свет, и Кирби понадобилось несколько секунд, чтобы после блеска снега глаза привыкли к сумраку внутри дома. Рядом с раковиной стояла помытая посуда – тарелка и маленькая кастрюля. Детектив подошел к холодильнику и открыл дверцу: там стояли пол-литра еще не просроченного молока, яйца – тоже свежие, – сыр, помидоры, неоткрытая пачка нарезанной ветчины. Он проверил шкафчики и обнаружил в одном из них несколько консервных банок: суп, сардины, кусочки ананаса. В другом шкафчике был сахар, чай и полбанки растворимого кофе. Рядом с чайником на столешнице стояла банка с печеньем.

В коридоре Кирби встретил эксперта-криминалиста Аcию Барсетти. Она вышла из комнаты слева от него – судя по всему, это была гостиная.

– Привет, Лью, как ты? – она улыбнулась. Ее дыхание вырывалось изо рта облачками пара – в доме было жутко холодно.

– Все хорошо, спасибо. Уже нашли что-нибудь?

– Нет, ничего необычного. Такое впечатление, что она просто вышла из дома и не вернулась, – ответила Асия.

На пороге у парадной двери лежал конверт и несколько листков с рекламой пиццы навынос. Не похоже, что это тут копилось больше пары дней. Детектив поднял конверт – это был какой-то чек – и положил его на стол вместе с рекламой. Изучил парадную дверь: она была закрыта снаружи, цепочка снята.

– Вы нашли ключ от нее? – спросил он Асию.

– Пока нет. Мы попали в дом с черного входа.

Кирби вошел в комнату, из которой только что вышла Асия, и подошел к окну. Отодвинув занавеску в сторону, он заметил какое-то движение в окне напротив. Насколько он знал, миссис Вэленс, позвонившая в полицию и сообщившая о пропаже Эны, не вернется до шести, но кто бы ни жил в доме напротив, у него открывался отличный вид на переднюю часть дома Эны. Кирби надеялся, что память у этого человека тоже была хорошей.

Отпустив занавеску, детектив обернулся и осмотрел комнату. Одна стена была поклеена обоями с цветочным рисунком, остальные выкрашены в пыльно-розовый цвет. Ковер казался новым, как и мебель. Комната была неплохо обставлена. Один угол занимал огромный телевизор – Sony, не из дешевых. Пульт лежал на полке под ним вместе с несколькими телевизионными программами. На стене располагались полки: не книжные, а такие, которые так не нравились Кирби – на них обычно собирались пыль и «безделушки». Коллекция безделушек Эны была небольшой: три слона разного размера, несколько матрешек и снежный шар с Девой Марией. Кирби поднял его и потряс. Дева Мария смотрела на него сквозь пластиковый купол, протягивая руки с поднятыми вверх ладонями, словно приглашая зайти. Кирби поставил шар на место и пошел в спальню.

На мгновение он остановился в дверном проеме. Асия подошла и встала рядом с ним.

– Мы здесь еще не искали. Хочешь осмотреться первым? – спросила она.

– Дай мне пару минут, и тогда все ваше, – ответил Кирби и зашел в комнату.

Секреты… Люди неизменно прятали их в спальне. Кирби не знал почему. Было ли дело в темноте ночи или в том, что спальня – это очень личное помещение? В эту комнату редко заходят посетители, это место уединения, скрытое от посторонних глаз. «Какие тайны хранила Эна?» – мысленно спросил он себя. Ее смерть не была случайной, в этом он не сомневался. По какой-то причине Эну выбрали, чтобы убить и оставить тело в конкретном месте.

На первый взгляд спальня Эны Мэсси больше походила на больничную палату, чем на личную комнату в доме, и очень отличалась от гостиной. Стены были белыми и голыми, только над кроватью висело распятие. Сама кровать выглядела как типовая больничная койка – узкая, с металлической рамой – и мало чем отличалась от той, на которой Эну нашли в отделении Китса. Лист назначений смотрелся бы тут к месту. Постель была аккуратно заправлена и прикрыта белой накрахмаленной простыней, подвернутой в изголовье и открывающей взору плоскую белую подушку; зеленое пуховое одеяло было единственной уступкой зиме. По левую руку располагалась прикроватная тумба из шпона; на ней стояли будильник и лампа. Кирби подошел к тумбе и выдвинул ящик: открытая пачка парацетамола, несколько тюбиков ментоловой мази Vicks VapoRub и Библия. Детектив взял в руки Библию: края коричневой тканевой обложки потерты, передняя часть почти отваливается. Осторожно открыв книгу, на первой странице он увидел красно-черный текст, похожий на экслибрис. Готическим шрифтом было напечатано «Подарено __________», а на пустом месте чернилами было подписано: «Подарено Эне отцом».

Запах страниц Библии напомнил детективу букинистические магазины, где он любил бывать в детстве. Сейчас, казалось, у него постоянно не хватало на это времени, и Кирби почувствовал сильный приступ ностальгии, мысленно переносясь в тот летний день в Хэй-он-Вай. Родители тогда разрешили ему самому побродить по книжному магазину кинотеатра, по его похожему на лабиринт помещению, в котором его со всех окружали книги, – оно показалось юному Кирби большим, словно аэродром. Однако больше всего ему запомнился запах – запах старой бумаги, к которой прикасались миллионы раз. Мысль о родителях напомнила детективу, что Ливия не ответила на его звонок; обычно она прямо-таки рвалась поговорить с ним.

Кирби пролистал Библию Эны. Он не читал Библию со времен школы. Книга открылась на середине. Один параграф из Притчей был отмечен черной пастой: Когда ляжешь, не будешь бояться, когда ляжешь, твой сон будет сладок.

– Нашел что-то? – раздался позади Кирби голос Андерсона.

– Ничего особенного. Только Библию, подаренную ей отцом. – Детектив закрыл книгу и вернул в ящик.

Андерсон помахал телефоном.

– Сосед, живущий через дорогу, видел, как Эна выходила из дома примерно в три часа дня. На ней была шуба, и она с кем-то говорила по телефону. Ее возвращения он не видел.

– Значит, нам нужно найти ее телефон, – ответил Кирби. – А еще мы обнаружили ее без шубы.

– Кобрак займется телефоном, как только вернется из хосписа… хотя готов поспорить, что телефон лежит на дне реки.

Кирби присел на кровать и осмотрел аскетичный интерьер комнаты.

– Здесь ведь ничего не произошло, верно? В комнате все так же, как когда она уходила отсюда.

– По крайней мере, так кажется. Если тебя интересует мое мнение, то я считаю, что эта комната хорошо бы смотрелась в «Блэквотер». Как все прошло с дочерью Эны?

Кирби рассказал о своем визите к Карен, одновременно заглядывая в другие ящики прикроватной тумбы.

– Черт возьми, – произнес Андерсон, когда тот закончил рассказ. – Звучит так, словно ты едва выбрался живым.

– Ага, никогда не забуду, как она наглаживала ту открывашку. Как бы то ни было, если Эна работала в Блэквотер, Рэймонд Свит должен ее знать. Они оба провели там несколько десятилетий.

– Лучше бы привести его в участок. А что насчет денег, о которых Эна говорила Карен? Если это правда и она действительно получила деньжат, то это должно как-то отражаться в документах. Хотя Свит не похож на человека, способного убить ради денег… Как считаешь?

– Нет, не похож, но у него могла быть и другая причина для убийства. – Кирби подошел к шкафу и открыл его дверцы. Здесь было полно повседневной одежды и туфель, которые, как правило, носят женщины лет восьмидесяти: удобная обувь, простые платья, юбки (никаких штанов) и несколько пальто. Ничего припрятанного: ни чемоданов с украденными деньгами, ни заначек с наркотиками – ничего, за что можно убить. Детектив вздохнул и закрыл дверь. Андерсон просматривал ящики комода у окна. Он как раз открыл второй, когда зазвонил телефон.

– Это Хамер, – сказал он, взглянув на экран. – Должно быть, пришли первые результаты вскрытия. Хочешь продолжить? – спросил он, отступая в сторону, чтобы сосредоточиться на звонке.

Кирби подошел к комоду и принялся изучать содержимое ящика. Здесь были лишь кардиганы и шарфы. В третьем ящике почти все то же самое плюс перчатки и пояса. То, что он искал, детектив нашел в самом нижнем, четвертом ящике. Среди кардиганов и шарфов стояла старая коробка от ботинок с надписью Saxone. Детектив взял ее, отнес на кровать и аккуратно снял крышку. Здесь хранились драгоценности и корреспонденция. Он взял первый попавшийся под руку конверт.

Тот был адресован Рут Эбботт, психиатрическая лечебница «Блэквотер», Баттерси. Почтовый штемпель был расплывчатым, но Кирби удалось разобрать год: 1964. Внутри лежало написанное от руки письмо, которое начиналось словами «Дорогая Рути». Кирби пробежался глазами по письму и вытащил другой конверт, а потом еще один. Он посмотрел на Андерсона, внимательно слушавшего то, что ему говорил по телефону Хамер, а потом снова перевел взгляд на письма.