Палестина в петле сионизма. Преступники. Жертвы. Свидетели. Судьи

Мы старались делать в госпитале все, что было в наших силах, несмотря ни на что. Мы меняли белье, выдавали те немногочисленные медикаменты, которые у нас оставались. Однако израильтяне запрещали нам оказывать помощь тем, кто толпился ежедневно у дверей нашего госпиталя. Они запретили Ливанскому Красному Кресту сотрудничать с нами. За это время умерла та пожилая женщина вследствие недостатка медикаментов.

19 июня я получила возможность поехать в Айн эль-Хильва. При входе в лагерь стояло высокое строение, сильно поврежденное, но разрушенное не полностью. Позади него все пространство лагеря было практически ровным: ни одного признака того, что раньше было домами. Отовсюду доносился запах трупов. Девушка, которую я знала по работе в центре, сказала мне, что она видела двумя днями раньше мертвые тела, лежащие повсюду на улицах лагеря. Она также говорила о том, что в результате бомбежки рухнули два убежища, под обломками которых остались погребенными около 700 женщин и детей. Я уезжала из Ливана с тяжелым сердцем. От 20 до 30 тыс. палестинцев и ливанцев были задержаны израильтянами на берегу. Они чрезвычайно нуждались в лекарствах и медицинской помощи. И я хорошо сознавала, что израильтяне не обеспечат их ни тем, ни другим.

Быть иностранцем и иметь возможность уехать из этой страны — все это хорошо. Но что будет с этими несчастными палестинцами и ливанцами? Мысль об этом заставляет меня содрогнуться.

Пиркко Парвийнен,

врач (Финляндия)

21 апреля я направилась на работу в Ливан по линии Финско-арабского общества дружбы. В лагере для беженцев Айн эль-Хильва находилась больница с норвежским врачом и медсестрой, а также реабилитационный центр для детей и взрослых с умственными и физическими недостатками. В центре работали один голландец, два норвежца и я в качестве физиотерапевта. Мы работали с Палестинским обществом Красного Полумесяца.

4 июня, в пятницу, мы все находились в Бейруте, когда израильтяне начали бомбить город. Бомбардировка продолжалась полтора часа.

Мы отправились в госпиталь эль-Хамшари, расположенный почти рядом с лагерем. Там у нас было больше возможностей работать вместе с группой из лагеря Ми-Ми, состоящей из врача, медсестры и акушерки. Под госпиталем находилось большое убежище, куда мы могли в случае необходимости перевести пациентов.

В воскресенье вечером к нам поступило несколько пациентов, эвакуированных из близлежащего госпиталя, а также несколько новых, которые получили ранения во время бомбардировки и артобстрела. У нас также появились раненые с ожогами, в основном от фосфорных бомб.

Во вторник мы перевели около двадцати раненых в убежище. Бомбардировка и артобстрел усиливались. Мы оставались в убежище до четверга, оказывая помощь пациентам, организуя их кормление и медикаментозное лечение. Спали на земляном полу. Помещение освещалось только свечами, а питались мы в основном консервами. Бомбоубежище было довольно вместительным и состояло из нескольких помещений. Мы занимали одну из комнат. Всего в убежище находилось несколько сотен человек.

В среду часть врачей пошла на встречу с израильтянами, чтобы просить израильского офицера не бомбить госпиталь.

Он пообещал, но сказал, что не может дать никаких гарантий. В среду почти весь Сидон был оккупирован израильтянами. Не был взят только лагерь. В этот день мы соорудили флаги с красными крестами и укрепили их на крыше здания.

В четверг утром израильтяне приказали нам покинуть здание и район, потому что они собирались бомбить его. Вместе с пациентами и сотнями других людей мы оставили здание, спасаясь от бомбардировки. Тех пациентов, которые не могли ходить, мы разместили на автомобилях. Остальные же начали двигаться по направлению к центру Сидона. По дороге мы встретили людей из ливанского государственного госпиталя, которые сообщили нам, что израильтяне утром совершили налет на госпиталь. Над нами все время проносились самолеты, и мы были действительно напуганы. Десятки израильских танков и сотни солдат выстроились вдоль улиц, наблюдая за почти бегущими людьми. Сидон казался полностью разрушенным.

Израильтяне отделяли европейцев от палестинцев и людей прочих национальностей. Они арестовали часть наших больных и мы не знаем, что случилось с ними. Солдаты спросили, не хотим ли мы уехать из страны. Мы отказались. Мы хотели продолжать свою работу в госпитале Палестинского общества Красного Полумесяца, получили разрешение и начали с того, с чего начинали: мыли полы, окна, расставляли койки. Мы обнаружили, что в госпитале нарушен водопровод и нет электричества. Израильтяне заняли частную больницу на противоположной стороне улицы и превратили ее в свой постоялый двор. Там все время была вода и электричество…

Вскоре к нам поступило 60 пациентов, среди которых были мужчины и женщины, ливанцы и палестинцы, а также 15 детей. Некоторые из них были тяжело ранены и нуждались в срочной операции. Без электричества это было очень сложно, хотя в первые дни врачи в некоторых случаях делали операции.

11 июня в пятницу пришли израильтяне с оружием и заставили сидеть весь больничный персонал на улице перед зданием в течение трех часов. Они даже не разрешали нам сходить к раненым за все это время. Они разыскивали палестинцев и арестовывали их. Также были арестованы врачи из Ирака и Бангладеш.

Работать в госпитале становилось все тяжелее. Большинство врачей было арестовано.

В воскресенье 13 июня группа из шести человек — пять иностранцев и один палестинец — пошли на встречу с израильским военным комендантом. Только один из них вернулся — бельгийский врач. Остальных арестовали. Затем израильский офицер обозвал норвежского врача мясником.

В конце концов палестинские женщины покинули госпиталь потому, что боялись там оставаться. Израильтяне рассматривали госпиталь как госпиталь организации "Фатх" и отказывались признавать, что Палестинское общество Красного Полумесяца является членом Международного Красного Креста.

Мы просили помощи у Ливанского Красного Креста, но оно получило предписание от израильских властей не сотрудничать с нами. Позже оно эвакуировало наших пациентов в другие госпитали. 19 июня наш госпиталь опустел, там оставались только иностранцы. Госпиталь находился в ужасном состоянии. Несколько человек, арестованные ранее, вернулись через пять или шесть дней заключения и рассказали нам следующее.

Их забрали в одну из сидонских школ, превращенную в тюрьму. Там находилось несколько сотен заключенных, которые сидели на школьной площадке под солнцем, со связанными за спиной руками и повязками на глазах. В первые несколько дней им не давали ни воды, ни хлеба. Если они пытались попросить воду или пищу, их жестоко избивали ногами. Ночью они спали связанными на этой переполненной площадке. Двигаться или спать было невозможно. Вокруг них стояли танки, которые освещали всю площадку. Солдаты психологически подавляли их, запугивая тем, что направят на них танки. Танки даже были заведены. Стреляли из автоматов над головами заключенных, на глазах у которых были повязки.

Солдаты брали у заключенных деньги. На спине каждого заключенного был нарисован либо крест, либо номер. После того, как их освобождали, им выдавался паспорт, разрешающий свободное передвижение по Сидону. Но эти паспорта не имели никакой ценности, потому что тебя могли снова арестовать в любой момент. Все понимали, что израильтяне могут сделать все, что им вздумается. Их не касались международные конвенции. Все что им было нужно — это убивать палестинцев, или, как они их называли, террористов.

Множество палестинцев было собрано на берегу под охраной израильских солдат, однако некоторым все же удалось скрыться в горах. Я правда не знаю, где они добывали себе там пищу.

Однажды я стояла за водой в очереди, которая состояла в основном из женщин и детей. На верху цистерны находились два израильских солдата с автоматами, направленными на нас.

Неожиданно один из них пустил очередь в воздух, чтобы просто попугать собравшихся людей.

Подошел третий солдат с пластиковой палкой в руке. Он кричал на детей и пытался установить свой порядок, хотя никакого беспорядка не было.

Впоследствии мы посетили лагерь. Страшно было видеть, как он разрушен. Все здания разбомблены, на улицах зияли воронки, повсюду стоял запах горелого мяса. Были убиты сотни, точнее, тысячи жителей лагеря, многие оставшиеся потеряли кров.

Израильтяне бомбили госпитали, арестовывали медицинский персонал. Все это означало, что они не хотели, чтобы раненым оказывали помощь.

Тинеке Флюг,

медсестра (Нидерланды)

Я работала медсестрой в Западном Бейруте с сентября 1981 года в реабилитационном центре Палестинского Красного Полумесяца в лагере для беженцев из Бурдж аль-Баражна. Из того, что я видела и узнала за время пребывания там, я вынесла убеждение, что война ведется против гражданского населения — палестинцев и ливанцев, против беззащитных женщин и детей. Большинство из тех, кто были убиты или искалечены, являлись гражданскими лицами. Израиль применял бомбы не только с целью разрушить учреждения ООП или вывести из строя их военные объекты, но и для того, чтобы вызвать тяжелые потери среди гражданского населения. Именно для этого применялись кассетные, фрагментарные и фосфорные бомбы.

Я видела, как разбрасывались зеленые, оранжевые или желтые мячи или куклы. Я знала одного мальчика, который подобрал такой мячик и подорвался.

Длительные бомбардировки гражданских районов также преследовали цель разрушения лагерей беженцев и жилых гражданских районов.

Жилое здание в 200 метрах от нашего госпиталя, где размещались беженцы, подверглось бомбежке и было полностью разрушено, в результате убито более сотни человек и около двухсот — ранено.

Артобстрелу подвергались госпитали с флагами Красного Креста и знаками на крыше. Некоторые обстреливались по нескольку раз. Среди них были также ливанские госпитали.

Психиатрическая больница обстреливалась на третьей неделе июня перед тем, как ее директор получил предписание от израильтян эвакуировать больных, которых насчитывалось около 800 человек.

Условия в госпитале, где я работала, были тяжелыми — в течение недели не было воды, электричества, топлива. Мы работали с чрезвычайным напряжением из-за бомбардировок, после которых к нам доставляли сотни людей, нуждающихся в срочной помощи.

На второй неделе июня израильские самолеты американского производства в течение двух дней разбрасывали листовки, предлагая людям покинуть Западный Бейрут. После этого последовала ложная бомбардировка, сопровождавшаяся шумом и страшными звуками. Это всех напугало, так как никто не понимал, что происходит. На следующий день израильтяне прекратили подачу воды и электричества.

То, что я видела и пережила, было ужасным.

Д-р Клод Пьер Льен,

врач (Франция)

Израильтяне нанесли огромный ущерб системе здравоохранения — как палестинской, так и ливанской.

Палестинский госпиталь в Тире не разрушен, однако, все его оборудование было вывезено на следующий день после прихода в город израильтян. Палестинский госпиталь в Сидоне разорен. В Бейруте я несколько раз побывал в госпитале Акр. Израильтяне почти полностью его разрушили, заставив медицинских работников исполнять свои обязанности в импровизированных помещениях. На примере госпиталя в Акре и других мы можем задать вопрос, какова же цель Израиля. Этот вопрос следует задать по той простой причине, что, например, рядом с госпиталем Акр, который расположен недалеко от лагерей Шатила и Сабра, стоит на близком расстоянии — десять или двадцать метров — здание, которое едва затронуто бомбардировками. Если же мы вспомним изощренный характер израильского оружия, его самолеты, снабженные современной американской электроникой, то нам придется вновь задаться вопросом, какие же цели Израиль преследует в Ливане.