Ковчег

— Можно и то, и другое, — предложил Сергей Петрович. — Устроить небольшую эпидемию, нагнать панику, а под шумок скупить скот по дешёвке… Он нам на той стороне пригодится.

— Хороший план, — одобрил Дед.

— Теперь ислам, — продолжил я, воодушевившись. — Сомалийцы, к счастью, никогда не были ревностными исламистами…

— Ну да, до недавних времён, — поджал губы папаша Мюллер. — А сейчас тут «Аль-Шабаб» цветёт и пахнет. Недавно толпа ублюдков изнасиловала несовершеннолетнюю девушку. Так вот шариатский суд приговорил её к смерти через побивание камнями с формулировкой «за внебрачные половые связи». Закопали несчастную по пояс в землю, и стали кидать камни. Через полчаса выкопали. Оказалось — жива. Закопали снова. Опять кидали камни. Опять выкопали… Опять жива… И так четыре раза, пока не забили насмерть. А в другой провинции один из шейхов узнал, что его родственница является подпольной христианкой, и лично застрелил её. Вот так тут сейчас обстоят дела с исламом…

Я кивнул.

— Да, слышал… И о первом, и о втором случае… Значит, нам надо уменьшить влияние радикальных исламистов. Тут, кроме «Аль-Шабаба», есть более толерантное движение суфиев. Кстати, они вроде поддерживают «законное» проамериканское правительство. Вот их бы надо и поддержать. Только не так, как Путин «поддержал» Януковича в две тысячи четвёртом… А потоньше, помягче…

— Ну что ж, в правильном направлении мыслишь, — довольно резюмировал Дед.

— Теперь можно перейти к обсуждению военной операции? — поинтересовался я.

— Не «можно», а «нужно».

Ну что ж, раз начальство одобрило, то приступим…

— Прежде всего: известно ли, каковы силы противника? Хотя бы приблизительно…

— Тут надо учитывать, что в Сомали практически каждый житель вооружён. Так что при неблагоприятном стечении обстоятельств мы получим в лице противника всё местное население. Коего в южных провинциях насчитывается примерно два с половиной миллиона. Минусуем полмиллиона беженцев, осевших здесь, в Кении, из которых мы, собственно, и набираем наёмников, потом минусуем детей до десяти лет, женщин и стариков старше семидесяти по тому же признаку, как неспособных держать оружие… Получаем примерно миллион.

— Гм… Пусть этот миллион выпустит по рожку из автомата, и при этом хоть одна пуля попадёт в цель…

— Автоматы есть не у каждого из этого миллиона. Поделим цифру ещё пополам. Далее: автомат для среднестатистического сомалийца, это скорее символ статуса, чем оружие, которым он хорошо может пользоваться. Стрелковая подготовка чуть хуже, чем у солдата-срочника российской армии, то есть, не будем обижать российскую армию, и скажем мягко: «не очень хорошая». Причём «чуть хуже» — это где-то у десятой части от полумиллиона, которую местные шейхи хоть изредка натаскивают в качестве личной гвардии, то есть примерно у пятидесяти тысяч. У остальных — заметно хуже. О тактике же имеют представление порядка пятнадцати-двадцати тысяч боевиков, которых тренирует «Аль-Шабаб». Вот они и станут реальным противником. Наша задача — сделать так, чтобы остальной миллион к ним не подключился…

— Задача реальна?

— Вполне. Если мы к моменту нашей атаки расшатаем их изнутри, нарушим единство…

— И что для этого делается?

— Со стороны сомалийцы кажутся однородной массой единоверцев. На самом деле это не так. Клановость здесь почище, чем на Кавказе. Люди разных кланов подчас ненавидят друг-друга настолько сильно, что вспыхивают внутренние межклановые войны. Именно из-за этих войн на юге Кении и набралось столько сомалийских беженцев.

Мы по мере сил расшатываем ситуацию: забросили в тыл врага несколько диверсионных групп. Их задача — убивать руководителей «Аль-Шабаб» и прореживать верхушки определённых местных кланов. Причём делать это так, чтобы подозрение падало на соперничающий клан.

— И как успехи?

— Завалили одного из лидеров «Аль-Шабаба» — шейха Али Хасана. И так, ещё кое-кого по мелочи. Обстановка накаляется. Скоро сомалийцы начнут рвать зубами глотки друг-другу, что нам на руку…

— А если какая-то группа попадётся?

— Группы набраны в штатах из бывших военнослужащих армии США — выходцев из Сомали. Наёмники железно уверены, что работают на своё правительство, — усмехнулся папаша Мюллер. Так что если что, мы тут не причём, а вся ответственность ложится на янкесов.

— Неплохо… Может, после выполнения задания слить одну-две группы местным? Для возбуждения у них, так сказать, пламенной любви к американцам?

— Думаю, не стоит, — покачал головой Сергей Петрович. Под раздачу за компанию могут попасть все «инородцы», которые туда сунутся. А это как раз мы. Оно нам надо?

— Ну, нет, так нет, — согласился я, — какие ещё меры принимаются по обеспечению лояльности местных при вторжении?

— Груженый золотом осел возьмёт любую крепость, — улыбнулся папаша Мюллер. — Мы банально подкупаем глав кланов. Но не для того, чтобы они встали на нашу сторону. А чтобы они вошли в альянс с вашим старым знакомым — Ахмедом Юсуфом. Он теперь нашими стараниями — большой человек. Богатый и уважаемый. Именно от его имени будут вестись боевые действия. Внутренняя междоусобица будет гораздо более благосклонно воспринята местными, чем нашествие гяуров. Дело для них, в конце концов, привычное…

— Теперь о наших силах?

— Тренируем в лагерях порядка десяти тысяч местных. Примерно столько же, кстати, тренируют Штаты в Кении, Эфиопии и ещё ряде стран. Так что они тоже готовятся к заварушке, и нам надо успеть первыми. Местные — не очень эффективная боевая сила, да и у нас нет времени, чтобы сделать из них хороших солдат. Поэтому привлекаем ещё пять тысяч своих, бывших военнослужащих из подконтрольных нам ЧОПов. Собираемся подтянуть из Чечни ямадаевцев. У них сейчас с Кадыровым тёрки, а в Грузии они себя весьма неплохо показали… Я бы на месте Медведева давно бы направил бы их куда-нибудь… Хотя бы в тот же Афганистан.

— Чтобы они там тут же снюхались с местными, — возразил я.

— Может, и не снюхались бы, — пожал плечами папаша Мюллер. Пока не отправишь — не проверишь…

— Чеченцы — сомнительный контингент…

— Время на принятие решения ещё есть, можем и не приглашать.

— Ладно, раз время есть — подумаем… Хотя заманчиво получить аналог «Дикой Дивизии»… А что у нас с вооружением?

— Тут вопрос сложнее, — помрачнел мой собеседник. — Сомали находится под эмбарго ООН на поставки оружия. Штаты, правда, плюют на это эмбарго с большой вышки, и поставляют своему «правительству» оружие без особых моральных терзаний и возражений от остального «мирового сообщества». Но мы же не Штаты… Что позволено Юпитеру, то не позволено быку. Однако мы достигли некоторых успехов в вооружении…

Беседа продолжалась три часа. Я дотошно вникал в подробности обучения, вооружения и снабжения наших сил, а также в тонкости планирования операции. Когда все вопросы были разобраны и вся вода из графина на столе выпита, я решил на, что на сегодня можно бы и закончить. Предварительно спросив, конечно, разрешения у Деда. А заодно воспользовавшись поводом задать ему ещё один вопрос:

— Василий Иосифович, есть у меня вопросик, не относящийся к военной операции: — А что мы вообще строим на Ковчеге? Пока получается что-то похожее на сталинский коммунизм… Плановая экономика, государственная собственность на средства производства, ГУЛАГ…

— Социализм, — поправил меня шеф. Тогда был сталинский социализм. А строим мы нечто вроде «государственного капитализма с человеческим лицом». Что удивлён? Не понимаешь, что за зверь такой? Долго объяснять… Я тебе передам кое-какие документы, ознакомишься — поймёшь… А пока да — экономика плановая, ибо плановая экономика в экстремальных условиях эффективнее рыночной, собственность не государственная, а частная. То есть моя. Хотя, если учесть, что «государство — это я»… Чёрт возьми, а как приятно, оказывается, произносить эти слова! Объявить себя императором, что ли? Шучу, шучу… Хотя… В общем, на Ковчеге всё моё. Пока. Позже будет введена частная собственность и для остальных, НО: ГОСУДАРСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ ПРОДАВАТЬСЯ НЕ БУДЕТ. Ни под каким предлогом. Если предприятие будет закрыто, то всё оборудование останется у государства, и никто не сможет заработать ни копейки даже от продажи предприятия в виде металлолома. «Хочешь заработать — строй своё». Вот так. А ГУЛАГ… А как ты прикажешь обращаться с уголовниками? В санаторий их поселить? Нет уж, извини…

— В лагерях нужна охрана, — заметил я. То есть люди, которые пьют, едят, но сами ничего не производят…

— Ничего не поделаешь. Издержки производства. А вот о том, чтобы на каждого работника не приходилось по три контролёра, ты и обязан позаботиться.

— Что-то мне кажется, что наш Ковчег пока больше похож на Обитаемый Остров, — буркнул я.

— Массаракш! Он догадался! — улыбнувшись, Дед обернулся к папаше Мюллеру. — Может его… Того?… Этого?… Шутка, — Дед снова улыбнулся, но теперь уже глядя на моё немного побледневшее лицо. Я-то, конечно, и без этого понял, что шутка, но чёрт его знает… Всё может быть… — А если серьёзно, — несмотря на слово «серьёзно», выражение лица шефа оставалось весёлым, — от системы излучателей я бы не отказался… Позитивная реморализация нашим будущим гражданам не помешает… Ну да ничего, обойдёмся СМИ… Иногда мне кажется, что идея лучевых башен пришла Стругацким в голову, когда они посмотрели на телевышку. По крайней мере, действие у этих агрегатов на мозги граждан очень похоже, — Дед вздохнул. — Ещё раз повторяю, будет ли у Ковчега светлое будущее, или тёмное, во многом зависит от тебя. Вот и думай, как сделать, чтобы света в нём было побольше, а тёмных пятен поменьше. Всё. На этом совещание предлагаю закончить. Устал я что-то. Старею…

Остаток дня я провёл, изучая и анализируя материалы, которые, как и обещал, передал мне шеф. И попутно роясь в Интернете в целях самообразования — предстояло решить множество вопросов, о которых я раньше понятия не имел. Надо было срочно нахвататься хотя бы поверхностных знаний. «А на потом надо бы поштудировать источники посерьёзней» — подумал я, — «Всё таки не гуманитарий, технический вуз заканчивал, должен разобраться…».

К полуночи я потерял счёт выпитым чашечкам кофе, а голова гудела от судорожных попыток мозга разложить информацию по полочкам. Тем не менее, стоящая передо мной задача увлекала, и во многом, именно своей необъятностью и грандиозностью. Можно было так работать до утра, но я сделал над собой усилие, отодвинул папки с бумагами, выключил компьютер, и отправился баиньки. Работы теперь будет много и надолго. Надо рассчитывать силы, чтобы не сгореть на старте.