Мир разбитых надежд

— Тео! — Гермиона прошептала его имя так, словно он уже покойник. Она шагнула к нему, но ведьма преградила ей путь.

— Его больше нет. Сохрани его в своих воспоминаниях. Для него отныне это лишь сон.

Тео подошёл к выходу, игнорируя разговоры, и охрана открыла ему дверь. Гермиона бросилась следом, но её оттолкнули с такой силой, что она упала. Тёмная Ведьма ушла вместе с Тео.

Гермиона смотрела им вслед, пока они не исчезли в темноте коридора. Затем она повернулась к Драко, и в её глазах он видел упрёк и сотни вопросов. «Зачем ты это сделал? Почему допустил? Что нам делать дальше?» И у Драко не было ответа ни на один из них.

— А с этим что делать? — спросил один из охранников. — Прибить?

Долохов вытянул из-за пояса волшебную палочку и нож, отобранные у Драко. Он поднёс их к свету, рассматривая, словно диковинную зверушку.

Да стреляй же ты уже наконец.

Драко повернулся спиной. Заткнуть рану в сердце зелёным лучом. А что, звучит соблазнительно.

Камера, прокажённый, дворец. Всё вокруг перестало казаться реальным. Волшебники, ведьмы, заколдованные чащобы — всё это всего лишь лихорадочный бред двенадцатилетнего подростка. Он снова, как наяву, увидел себя в пыльном кабинете пропавшего отца, стоящего перед зеркалом.

— Повернись. — В голосе Долохова слышалось раздражение. — Я знаю, кто ты такой. У тебя те же глаза, те же губы. Правда, скрывать свой страх он и вполовину так хорошо не умел.

Драко обернулся. Какой же ты идиот, Драко Малфой!

«У пожирателей инвестиции налажены лучше».

Он так часто слышал эту фразу и ни разу ни о чём таком даже не подумал!

Отца нашёл. Друга потерял.

— Где он? Где мой отец?

— Я надеялся, ты мне об этом расскажешь. Мы взяли его пять лет назад в Шеффилде. Он работал там в инвестиционной компании. Люциус Малфой, так он себя называл. И фотографию сына везде с собой таскал. Тёмный Лорд приказал ему навести порядок в денежной системе Министерства. Люциус Малфой многому нас научил. Кто бы мог подумать, что однажды его сын сам придёт к нам в руки?

Долохов любовно провёл рукой по древку палочки.

— Он был куда сговорчивее тебя. Многое, из того, чему он нас научил, пригодилось нам в войне. Но потом попросту сбежал. Я много месяцев его разыскивал, но он как в воду канул. Зато теперь вот его сыночка нашёл.

Он повернулся к охранникам и отдал приказ:

— Оставить в живых, пока я не вернусь. Мне ещё о многом его расспросить нужно.

— А девчонку? — спросил охранник, указывая на Гермиону.

— Оставить в живых. И вторую девчонку тоже. Они обе сделают его куда сговорчивее, чем наши Круциатусы.

Долохов вышел. Его шаги было слышно до тех пор, пока он не скрылся на нижних этажах. Но Драко этого не слышал. Мыслями он снова был в отцовском кабинете.

***

В темноте Драко слышал всхлипы Гермионы. Их всё ещё разделяла решётка, но куда больше их разделяли мысли о Тео. Снова и снова перед глазами появлялась картинка: Тео встаёт, а всё его тело поражено проклятием.

От досады хотелось вспороть себе глотку. Ведьма была так близко! Всего в двух шагах. Интересно, Миранда следила за его позором в своих снах? Знала ли она, как он оплошал?

Гермиона вытерла слёзы. Каждый раз, когда он смотрел на неё, его сердце заходилось в бешеном ритме.

Глупости, Драко. Это всё жаворонковая вода и ничего больше.

Драко уселся на холодный каменный пол и выглянул в окно. Интересно, где сейчас Тео? И куда посадили Пэнси? Вот бы ей удалось выбраться…

Грейнджер вскинула голову, услышав подозрительный шум в полнейшей тишине. Словно кто-то карабкается по стене. Она перевела взгляд на окно и едва не подпрыгнула, когда сквозь прутья решётки показалась костлявая физиономия. Крюкохват своими длинными пальцами без малейшего усилия разгибал железные прутья.

— Ваше счастье, что пожиратели не заинтересованы в гоблинах, — сказал он.

Крюкохват вскарабкался на подоконник и спрыгнул с него, протягивая руку Гермионе. Она не пошевелилась. Драко не сводил взгляда с гоблина.

— Ну что ты на меня так уставился? — спросил у него Крюкохват.

— Скажи лучше, где именно ты меня продал. — Драко поднялся на ноги, подходя к разделяющей их решётке.

— Нет, ну ты только послушай его! — обратился он к Гермионе. — Этот человек вообще никому не верит. А я сразу говорил, что барахтаться на стене плохая затея, но он же меня не послушал! А теперь я и виноват ещё!

Он раздвинул прутья решётки, спасающей его от Драко.

— И то, что барышень нашли, ты, полагаю, тоже на меня скинуть хочешь? Ещё скажи, что это я додумался их в той глуши оставить. Если кто и продал тебя, то это точно не я!

Крюкохват раздражённо подошёл к окну и протянул Гермионе руку, помогая ей вскарабкаться на подоконник.

— Хватайся за канат, — проговорил он, и Грейнджер, бросив последний взгляд на Драко, начала спускаться.

— Где Пэнси? — спросил Малфой.

— Прямо под нами. — Он указал пальцем на пол.

Драко вылез из окна, крепко обхватив пальцами канат, и взглянул вниз. Гермиона медленно передвигалась, дрожа от страха.

— Всё будет хорошо, — шепнул ей Драко, снова поморщившись на последнем слове. — Не смотри вниз и жди нас, когда спустишься.

Он заглянул в окно нижней камеры и заметил Пэнси. Она сидела на полу в той же позе, что и совсем недавно Драко. Услышав шум, она подняла глаза и вскочила, подбегая к нему.

— Драко!

Крюкохват разжал прутья решётки, и Малфой залез внутрь.

— Тише, тише. — Он обнял её, утыкаясь носом в макушку, поглаживая тёмные волосы, и повторил фразу, сказанную Гермионе: — Всё будет хорошо.

Да неужели, Драко? Это как?

Разумеется, Пэнси всё прочитала на его лице.

— Ты не нашёл Тео.

— Нашёл. Но его больше нет.

Слова повисли в воздухе, придавливая своим весом к земле.

Где-то вдалеке хлопнула дверь, и они поспешили выбраться. Пэнси спускалась по канату увереннее Гермионы. Оказавшись на земле, они отправились обратно, на выход из города.

— А лошади? — спросил Драко у гоблина.

— И думать забудь! Все конюшни под присмотром пожирателей. Пешком дойдём до спортивного магазина, а там купим мётлы.

Драко не стал спорить. Летать он умел и любил. Дамблдор подарил ему его первую метлу на пятнадцатый день рождения, и с тех пор Драко влюбился в ощущение полёта. Со временем интерес к новой игрушке сошёл на нет, и он забросил метлу куда-то на чердак в пабе Аберфорта. Временами ностальгия накатывала, но с вечной погоней за сокровищами ему было не до полётов. И вот сейчас предстояло вспомнить былые времена.

Пэнси шла, постоянно оглядываясь, словно ожидала опасности со всех сторон. Гермиона же наоборот ни на что не обращала внимания. Она шла, уткнув взгляд в землю, словно забыла, где она и что с ней. Быть может, она была сейчас по ту сторону зеркала? Вместе с Тео сидела в больничной палате его матери? Туда, в другой мир, ещё предстояла длинная дорога. И каждая миля будет напоминать ей, что Тео больше нет рядом.

Драко купил две метлы. На одну сел сам, усадив впереди Гермиону, а второй руководила Пэнси, смешно морщась, когда когтистые пальцы Крюкохвата, пристроившегося сзади, обхватывали её талию.

Они возвращались обратно. Через реку, где их чуть не сожрали сирены, через горы, где Драко погиб, через заброшенный замок… Дальний путь, на который у них ушли недели, на мётлах преодолели за несколько часов. Но Драко и этот путь показался нескончаемым, потому что с каждой отлетающей назад милей всё больше в сознании укреплялась мысль, что у него больше нет друга.

Они были близки. Наверное, настолько, что слово «друзья» не описывало всей специфики их отношений. Драко был старше на год и, хотя разница совсем небольшая, считал своим долгом заботится о младшем. Он действительно считал Тео своим братом.

После исчезновения отца Драко их дружба стала ещё крепче, но, тем не менее, Малфой никогда не рассказывал Тео о своих похождениях в другой мир. Беспокойство это было или нежелание делиться единственным местом, в котором он мог быть свободным, искренне считая своим домом, Драко не знал даже сейчас, по истечении всех этих лет.

Смерть матери сильно подкосила его. Он увяз в самобичевании, ведь его не было рядом ни когда она попала в больницу с больным сердцем, ни когда умирала и просила увидеть сына. Он тогда пропал в Зазеркалье на долгие месяцы, вместе с Пэнси охотясь за маховиком времени. Какая ирония — в поисках средства, способного подарить время, он это время нещадно терял.

Драко хорошо помнил день, когда зеркальная гладь вернула его в пустой дом, а мобильный телефон матери не отвечал. На кровати в его комнате одиноко лежала записка, написанная размашистым почерком Тео. Руки Драко затряслись, когда строчки отложились в его сознании.

«Нарцисса мертва. Гуляй дальше».

Четыре слова, полных упрёка. И огромная дыра в груди, которая разверзлась, стоило ему войти в комнату матери и убедиться, что та пустовала уже несколько дней.

На тумбочке, стоявшей у кровати со стороны пропавшего годы назад отца, стояла фотография в рамке. Мама. Драко смахнул пыль со стекла. Такая красивая. Чего же не хватало его отцу, раз он решил уйти от неё на поиски? Как часто в детстве Драко задавал себе этот вопрос. Он был уверен, что это мать виновата. И злился на неё. Злился за её слабость. Злился, что она так и не разлюбила отца и продолжала ждать его вопреки здравому смыслу. Может, она надеялась, что однажды сын найдёт его и приведёт к ней? Не эту ли мечту он лелеял в тайне столько лет? Что в один прекрасный день он вернётся домой с отцом и сотрёт печаль с лица матери?

Ни отца, ни матери. Сирота. Только друг, который заменил семью. Но Драко и его потерял.

Он не мог перерестать думать. Просто сдаться было слишком лёгким решением, Драко такие не любил. Но и как спасти проклятого он не знал. Надежда была только на чудо, хоть Драко в них и не верил. Зато Гермиона верила. Он знал об этом. И всё же, они позорно сбегали, оставляя Тео позади. И Малфоя тошнило от осознания собственной беспомощности и никчёмности.

Добравшись до Запретного леса, Драко кивком головы сказал спускаться. Они остановились у кромки, где начинались деревья. Крюкохват недовольно тряс головой. Из-за ветра его уши заложило, и это только ухудшило и без того плохое настроение.

— Долго нам ещё? — спросил он у Драко, но тот его проигнорировал, повернувшись к Пэнси.

Малфой сжал губы, смотря на подругу, и по её глазам понял, что она знает, о чём он собирается её попросить.

— Отведи Гермиону к башне и ждите меня там. Я вернусь через несколько дней.

Она не спросила, куда он направляется. Только посмотрела своим всезнающим взглядом. Она знает его лучше, чем он сам. А может, просто устала за него бояться. Да и обида никуда не делась. Она не забыла ни жаворонковую воду, ни то, что он в дворец сам пошёл. Вот и сейчас он бросал её.

«Смирись, наконец!» — говорили её глаза.

Да как, Пэнс?

В Хогвартс детей привозил поезд, значит, он мог увезти Драко обратно в Лондон. Он посмотрел на Гермиону и мягко улыбнулся ей, а затем быстро пошёл. Ему предстояла длинная дорога.

***

Часы езды казались вечностью. У него болела спина, желудок напоминал, что в нём не было еды уже очень давно, а руки всё ещё дрожали от пережитого Круциатуса. Поспать удалось всего два часа, но после этого Драко чувствовал себя ещё хуже, чем раньше. Хотелось отключиться на несколько дней и проснуться, когда всё закончится. Он до сих пор надеялся, что это всего лишь дурной сон. Возможно, ему сейчас и вовсе двенадцать лет, а зеркало — просто зеркало, не скрывающее за собой потайной мир. Может, его отец всё ещё рядом, и у них счастливая семья. И не существует ни Пэнси, ни Дамблдора, ни тем более Волан-де-Морта. Есть только он — заигравшийся мальчик, который выдумал целый мир.