Разлом. Том 2

* * *

Очнулся на закате. Спина и шея ныли даже сильнее, чем ушибы на лице. Ноги онемели от неудобного положения и требовали хоть какой-то разминки. Солдаты Собислава продолжали мельтешить, в спешке нагружая запряженные повозки пожитками. Я размял шею насколько это было возможно и окликнул ближайшего бойца:

— Эй, мне надо отлить. Выпусти…

Юный, я бы даже сказал, совсем зелёный мальчишка, обернулся ко мне и встревожено приподнял густые брови. Выданные доспехи, казалось, были велики, да и вообще в армейском антураже он смотрелся до смешного нелепо. Ему бы за партой сидеть и задачи решать, а не гнуться тростникой под тяжестью топора.

— Не велено, — прохрипел он осипшим голосом, затем прочистил горло и, набравшись смелости, повторил: — велено вас не отпускать!

— Так ты не отпускай. Просто дай зайти за воон то деревце и сделать свои дела. Убегать не стану.

— Не слушай его! Марш отсюда! — вклинился в наш налаживающийся диалог парнишка постарше, отвешивая отеческий подзатыльник зелёному юнцу. Тот, сорвавшись с места, быстро зашагал прочь, попутно поправляя великоватый шлем.

— Должно быть ваш воевода меня серьезно боится, раз не дозволяет даже справить нужду.

— Он не наш воевода, — огрызнулся парень быстрее, чем успел подумать. Встревожено оглянулся, жалея, что взболтнул лишнего и закусил уголок рта.

— Ваш не ваш, какая разница, если он помыкает вами и даёт указания? — я расслаблено, насколько это возможно в таких стеснённых условиях, откинулся на железные прутья, согнув ноги в коленях.

— Нам запрещено вести с тобой диалог, пленник. Замолчи! — он порывисто провёл топором по прутьям моей ловушки, извлекая звук, сводящий зубы оскоминой, и тут же отступил.

— Ладно. Но по нужде-то выпустишь?

— Нет!

— Что это, если не диалог? — усмехнулся я, скользя взглядом по постепенно пустеющему лагерю. Мага не видно. Не нравилось мне это затишье. Почему мы сразу не отправились в Аваллон? Как туда вообще попасть?

— Передай своему господину, что я не намерен ходить под себя. Если он не явится и не выпустит меня по нужде, я буду терпеть, пока не лопнет мочевой пузырь. Тогда вашему драгоценному императору будет некого показательно казнить. Кроме вас самих, разумеется.

Воин озадачено взглянул на меня, медленно хлопая глазами. Вероятно, представлял как именно он должен передать это требование магу, и что будет с ним, если он этого не сделает и я действительно так бесславно погибну. Белый, как парное молоко, он на деревянных ногах направился к знакомому шатру. Весть о заинтересованности императора в моей жизни, во всяком случае, до организации казни, значительно прибавила смелости. Теперь я мог позволить себе всласть поиздеваться над напыщенным магом, а, быть может, выводя его на эмоции, узнать что-то новое и полезное.

Оказался весьма веселящим вид разгневанного, раскрасневшегося мага, сдерживающего свою ярость на не крепком поводке. Я злорадно посмеивался, наблюдая за комичной картиной и жалея, что не слышу гневного шипения мага. Вскоре, Ронан стоял возле моей клетки, трясущимися пальцами всовывая ключ в замочную скважину. Дверь со скрипом открылась и маг выволок меня наружу, ухватив за рукав.

— Эй, полегче, у меня вообще-то руки связаны.

— Ты не представляешь какое я испытываю острое желание придушить тебя в эту секунду, — от клокотавшего внутри гнева, мужчину потряхивало, а лицо волнообразно искажали короткие судороги.

— Не сильнее моего желания отлить, — безразлично фыркнул, подпитываясь этой ненавистью. Поднял руки, закованные в наручники, практически к самому носу мага: — Освободишь или сам поможешь?

— И так справишься, — огрызнулся он и кивнул в сторону облюбованного мной деревца.

Спорить я не стал. Онемевшие ноги покалывало сотнями иголок, отчего каждый шаг оказывался настоящим испытанием. Пользуясь, отвоёванной капелькой свободы, размял конечности и растер затёкшие мышцы. К клетке и магу возвращался нарочито медленно, наслаждаясь своим скоротечным променадом.

— Сколько добираться до твоего Аваллона?

— Не терпится умереть?

— Хочу знать, сколько мне предстоит томиться в этой коробчонке, — честно признался, нехотя забираясь обратно.

Ронан выразительно зыркнул на меня одним глазом и закрыл дверь на ключ. Ушёл молча, не оставив и призрачной надежды на хоть какое-то разъяснение.

Через день в лагере остался только отряд, которому поручили наше сопровождение. У моей клетки кучковалось все больше солдат, из разговоров которых мне удалось собрать немного интересной информации. Так, я выяснил, что наша задержка с отправкой в Аваллон связана отнюдь не с неоконченными делами Ронана на Земле, а с тем, что у бедного мага совсем не осталось сил. Он истратил все до последней капли и остался неспособным открыть пространственный портал. Неоспоримый плюс, я полагаю. Из минусов то, что нам придётся бороздить просторы Аваллона пешком, а мне — в этом спичечном коробке. После такого путешествия, по прибытии ко двору, меня можно будет использоваться в качестве шута с таким-то искривлением всех конечностей.

Опасливее и тише всего воины говорили о попытках Ронана вернуть себе расположение императора. Причин его падения в глазах Авал’атара было озвучено множество, но никакая из них, на мой взгляд, не имела права на жизнь. Но сам факт стремления мага угодить своему господину, казался весьма привлекательным. Это ли не слабое место?

Между тем, в шатре воеводы безостановочно что-то происходило. Кратковременный треск и вспышки молний, приглушенная брань, дребезжащий звук разлетающейся во все стороны посуды. Вероятно, попытки открыть портал раз за разом оборачивались провалом, но надо отдать должное, отступать маг не собирался. И упорство его, вскоре, оказалось вознаграждено.

После рычащего приказа, воины, ожидающие на чемоданах, по обе стороны моей клетки просунули брусья и вчетвером подняли ее над землей. Покачнулись от тяжести ноши и зашагали к шатру. Внутри, в ореоле фиолетово-голубых вспышек молний, туманной рябью исходил портал, тонкой струйкой тянущейся к зависшему в воздухе амулету Алариэль. Ронан, изможденный попытками подчинить себе волшебную вещицу, пошатывался, но уперто держал столь вожделенный контроль. По сероватому лицу стекали бусины ледяного пота, а зрачок единственного глаза сократится буквально до крошечной точки.

— Скорее, — натужно рыкнул он, сквозь стиснутые зубы, словно в эту секунду на его плечах лежал небесный свод.

Воины, на мгновение замешкавшись в проходе шатра, рванули с места, без тени сомнения погружаясь в эфемерную, дребезжащую материю. Последнее, что оказалось доступно моим глазам — это резкий прыжок мага в схлопывающийся перед его носом портал, когда он схватил парящий в воздухе медальон.

Сознание вернулось так же быстро, как и отключилось. Дикое головокружение и тошнота, горьким комом давящая на горло, определённо портили настроение. Как и окружившие меня звуки опорожняющихся желудков. Бедолаги припали к земле и дрожали в рвотных судорогах, извергая вовне свой обед. От такой картины и у самого гортань засаднило спазмом, но пленника не считали нужным кормить. Поэтому подступающее чувство я проглотил вместо со скудной слюной.

Из тёплого дневного света Земли мы шагнули в мрак Аваллона. Я осмотрелся, отмечая, что тусклое свечение исходило от каменистой земли и скал, заточенными клыками, вспарывающими свинцовое небо. Солнца или любого другого светила не видно. Позади, аметистовым кольцом сходились сталактиты, мгновение назад выплюнувшие нас на безжизненную землю.

— Врата Альмарах, демоны Аваллона! — со свистом выдохнул маг, вынул из ножен клинок и с опаской огляделся. — Берите клетку, нам нельзя здесь оставаться.

Воины, измотанные опорожнением своих желудков, вдруг ожили от осторожного тона Ронана и подхватили меня, водрузив брусья на плечи.

— Мне кажется, мы бы передвигались быстрее, если бы я шёл пешком.

— Заткнись, — огрызнулся маг, прокладывая путь нашему отряду.

— Мрачновато тут вас. Понятно, почему императору так приглянулась Земля. Идём-идём, а пейзажи не меняются: безжизненные чёрные скалы кругом и зловещая тишина.

— Если ты не закроешь свой рот, то непременно познакомишься со стражами врат. И тебе это не понравится.

— Хреновые из них должно быть стражи, если мы вторглись в Аваллон, а их все нет.

Мое последнее слово усилилось оглушающим треском породы, эхом прокатившимся по долине темных теней. Из расколов на землю непрерывной струйкой потекла чёрная металлическая стружка, собираясь у подножия скалы небольшой горкой.

— Бежим! — скомандовал Ронан и припустил бегом, надевая мой амулет себе на шею.

Воины, переглянувшись, понеслись за ним, устраивая мне сумасшедшую встряску. Я глядел в сторону скалы, у которой пригоршня стружки принимала ужасающие размеры. Ещё через мгновение, мелкие частички, сверкнув пурпурным цветом, стали сплавляться между собой, являя глазам отнюдь не радужные образы.

— Выпусти меня! Они не смогут долго тащить на себе клетку!

Проигнорировав мои слова, Ронан приложил ладонь к медальону и что-то быстро зашептал. Самоцвет вспыхнул алым под его рукой и маг воздвиг за нами сталагмитовую стену, закрывая обзор на происходящее у скалы. Наш отряд добрался до края скалистой платформы, оказавшейся неким трамплином в настоящий Аваллон. Я вытянул шею, чтобы заглянуть вниз и увидеть, как верхушки тысячи скалистых игл, путаются в плотном мареве облаков, подсвеченных изнутри вспышками фиолетовых молний. Между рваных игл, поросших диковиной растительностью, гамаками тянулись ветхие мосты, чья надежность не вселяла и грамма доверия.

— Только не говори, что нам туда!

Маг хотел было осадить меня какой-нибудь изысканной язвительностью, но стена за нашими спинами с оглушительным ревом разлетелась в клочья, являя пробудившегося стража.

— Не оглядывайтесь! Вперёд! — скомандовал Ронан и ринулся к пошатывающемуся воздушному мосту, увитому тугими лианами. Мои извозчики, обливаясь потом страха и усталости, рванули за ним, спотыкаясь и чуть ли не падая на ровном месте. И это они ещё не видели зверя, приближавшегося к нам со скоростью сапсана.

Страж оказался довольно омерзительным змеем. Омерзительным и необычным. Голова кобры с широким капюшоном, на котором замысловатыми кольцами горели узоры; аметистовые, светящиеся глаза с вытянутой ниткой зрачка, в котором полыхало кровожадное пламя; мускулистое тело, каждая чешуйка которого заострена на конце и, словно отлита из неизвестного человеку металла; шесть ящероподобных лап, снабжённых острыми когтями, высекающими искры от соприкосновения с твёрдой породой.

Очевидно разгневанный зверь раскрыл пасть, в которой целиком бы поместилась корова, обнажая длинные, сочащиеся ядом клыки. Два красных раздвоенных языка хищно мелькали между клинками, желая отведать вторженцев на вкус.

Хвост я заметил в последнюю очередь. Змей извернулся и, обвив им ногу одного из воинов, выдернул его из-под меня, лёгким пёрышком отправляя в бездну. Клетка накренилась, перенося всю тяжесть на плечи единственного бойца. Через секунду он оказался проглоченным чудовищем, а моя коморка рухнула на землю и прокатилась по гладкой поверхности к извивающемуся кольцами змею.