Разлом. Том 2

— Но, матушка…

— Но сперва… покажи его Доре. Нужно как-то снять с него эти наручники.

Парень недовольно засопел то ли от повелительного наклонения, в котором говорила Марфа, то ли от моей предстоящей встречи с некой Дорой. Тем не менее, противиться он не стал. Молча вышел из комнатушки, хлопнув дверью, а я по наитию отправился за ним.

До подростковых фокусов мне дела не было. А вот фокусы Ронана меня серьезно беспокоили. Что будет, когда он вернётся к императору без пленника? Отмена показательной казни означает отмену данной мне клятвы? Что тогда станет с моими людьми, не подозревавшими о срыве сделки? А с другой стороны: откуда знать магу о моем чудотворном спасении? Шансы выжить стремились к нулю и Ронан это точно понимал.

Мне нужно пробраться в город и попытаться хоть что-нибудь выяснить. Хоть какой-то слушок на этот счёт да должен передаваться из уст в уста.

Но сперва, Марфа права, следует залечить раны.

Мое временное пристанище по форме весьма походило на крохотную хоббитову нору, состоящую из единственной комнаты, в которой я бесславно провалялся неделю. Плавная крыша сливалась с луговой травой, распростившийся до самого горизонта. Тусклый голубоватый свет, льющийся из плотных облаков, сквозь которые я летел с бешеной скоростью, укрывал это место загадочной завесой. Рядом располагалось ещё несколько подобных домов и один большой, с круглыми окнами и входной дверью. На лугу мирно паслись самые обыкновенные козы, а неподалёку в загоне, в поисках пищи хряки бивнями вспарывали землю.

Финн подбросил им отрубей и косо взглянул на меня.

— Проблемы?

— Он ещё спрашивает! — фыркнул парнишка и швырнул ведро в сторону.

Я размял шею, похрустев позвонками, только для того, чтобы скинуть подкатывающее раздражение. Сопляк решил показать зубы. Приветствуется, только если это попытка защитить свою семью, а если нет, то придётся научить его манерам.

— Конкретнее.

— Господин? Вижу, вам намного лучше, — на шум в гневе брошенного ведра из соседней «норы» вышла девочка и, бодро шагая через высокую траву, направилась к нам. — Весьма рада, должна признать.

Незнакомка остановилась рядом с Финном и любопытным, цепким, прищуренным взглядом осмотрела меня с ног до головы. Я едва сумел сдержать улыбку от такой взрослой напористости этой девчонки, что с большой вероятностью годилась мне в дочери. Русая коса, перекинутая через плечо, доставала до пят и навевала образы из русских народных сказок. Она шагнула ближе ко мне и, запрокинув голову, внимательно посмотрела в мои глаза.

— Это я спасла вас, — горделиво заявила девочка, пока Финн медленно багровел, а затем обессиленно стягивал с головы и комкал в кулаке свою шапку, теряя цвет лица.

— Ты? — я присел на корточки, сглаживая перепад в росте, и добродушно улыбнулся девчонке.

— Ну и немного Дора. Совсем чуть-чуть, — честно призналась малышка и растянула ротик в улыбке. — Меня зовут Агна, а вас?

— Рик. Весьма рад, должен признать, что на моем пути попалась такая храбрая малышка, — не стал скрывать я, протягивая ладонь для дружеского рукопожатия. — И как же ты это сделала?

— Молчи! — взвизгнул Финн, подскакивая к девочке.

— Я нашла вас в ловушке охотников за… ай! — возмутилась она резкому рывку, которым развернул ее к себе парень.

— Молчи неразумная! Хочешь, чтобы нас всех повесили?!

— Вечно ты только плохое видишь в людях, братец, — ироничный голос ручьём прожурчал за моей спиной, вынуждая обернуться. К нашей беседе спешила присоединиться девушка, как две капли похожая на Марфу. В их родстве сомнений не было. Только она казалась определённо старше Финна.

— Сколько вас? — спросил я, провожая девушку взглядом. Она обошла меня и встала рядом с братом, подтянув к себе маленькую Агну.

— Еще старший брат — он сейчас на службе в регулярной армии императора — и сестра… Она прислуживает во дворце.

— Хватит откровенничать с ним! Вы что? Головы потеряли? — Финн импульсивно размахивал руками, пытаясь достучаться до своих сестёр. Но Дора только состроила насмешливую гримасу чем окончательно вывела брата. Он гневно фыркнул и потеряно улыбнулся:

— Знаете что? Мне плевать. Я прямо сейчас иду загонять свиней для ярмарки, а вы делайте, что хотите! Я снимаю с себя ответственность!

Извергнув гневную тираду, парень зашагал прочь, с силой впечатывая в землю свои сапоги. Дора подняла на меня виноватый взгляд и поспешала оправдать в моих глазах своего брата:

— Он просто переживает. Единственный мужчина в доме старается приглядывать и оберегать своих женщин, которые постоянно находят себе приключения.

— Прямо сейчас он открестился от вас.

— Если бы он и вправду вам не доверял, то не поступил бы так, — заверения Доры звучали весьма убедительно.

Я приподнял руки, демонстрируя наручники, опоясывающие запястья, и склонил голову набок.

— Твоя матушка сказала, что ты можешь снять их. Поможешь?

— Двимерит?

— Не думаю.

— Идём, — девушка жестом поманила меня за собой и, взяв сестру за руку, направилась к одному из домов. Скромную обстановку выхватывал из темноты тусклый свет свечей. Дора указала мне на стул, предлагая сесть, а сама залезла под кровать, выволакивая оттуда сундук. Ключом, висевшим на ее шее, вскрыла замок и вынула из схрона небольшой мешочек.

— Дорах самая дальняя провинция Аваллона, оканчивающаяся вратами Альмарах. Эта пограничность манит охотников за сосредоточением магии, ведь только в таких местах, подобных этому, ее можно собрать.

— Но, зачем?

— Вы и вправду из другого мира, господин? Так удивляться простым вещам…, - Агна демонстративно округлила глаза и скучающе плюхнулась на кровать возле сестры. — Скажи ему, он не понимает.

Дора добродушно цыкнула на девочку, веля держать маленький, но острый язычок за зубами.

— Все маги давно выловлены и уведены на службу императору, а те, что решились скрыться, объявлены в общегосударственный розыск. За покрывательство или любое пособничество магу — людям грозит смертная казнь, — девушка говорила вполголоса, прожигая взглядом пол. Умолкла ненадолго, подбирая правильные слова, и перешла на шёпот:

— Пусть это и опасно, но мы временами вытаскиваем немного сосредоточения из ловушек охотников. Продать мы его не можем, но магия умелый помощник и в обычных делах, — Дора подошла ко мне и посыпала наручники аметистовой пыльцой. С задержкой в секунду железки щелкнули, освобождая натертые запястья. — Мы перетираем сосредоточение в пыль. Так экономичнее.

— Вы воруете у охотников за магией, которая вне закона…хммм… Стало быть, эти ребята серьёзные преступники. Не волнуетесь, что пропажу могут заметить и найти вас?

— Отследить кражу практически невозможно. Ловушка представляет собой магическую сеть, которая притягивает к себе все, что попадает в ее поле действия: от сосредоточения магии до вот таких пленников, как ты, — пояснила Дора, пряча свой тайничок под кровать. — Какой будет улов предугадать невозможно.

— А андрокора в этой сетке не было? Мы летели с ним вместе, — усмехнулся я.

Обе девчонки посмотрели на меня округлёнными в удивлении глазами и Дора задумчиво пролепетала:

— Страж привязан к воротам. Если вдруг он покидает поле своего обитания, то магией возвращается назад. Так обеспечена постоянная охрана прохода.

— Эй, пришлый, выходи! Ты задерживаешь меня, — за дверью приглушённо прозвучал голос Финна, а затем ее же сотрясла череда нетерпеливых ударов кулаком.

— Благодарю за помощь. Не буду ещё больше гневить вашего защитника, — попрощался я и вышел из дома.

Семья Марфы жила на отшибе. Сначала мне это почудилось странным, но по пути в районный центр провинции нам довольно часто встречались подобные отшельные дома. Люди здесь не стремились к скоплению в одной точке, но дорожили своей свободой и пространством. Таких вылазок в центр вполне хватало для торговли и обмена новостями.

Мрачная посредственность у входных врат сменилась живописными видами, насыщенными и сочными цветами. Бескрайние луга, серебряные журчащие ручьи и низкая поросль деревьев. Медовые, полевые травы у кромки дороги, трель птиц, цокот копыт и возмущённое повизгивание свиней — идеальная деревенская композиция, услаждающая слух. Ложкой дёгтя, конечно, стало мое тесное соседство с хряками беспрерывно жевавшими и опорожнявшимися. К концу поездки я так сильно пропах навозом, что ни у кого и никогда не возникло бы и малейшего сомнения в том, что я не кузен-свинопас, за которого меня и планировалось выдать на ярмарке. Финн полпути наставлял мне как я должен себя вести на ярмарке, помалкивая и делая недалёкий вид, а остальные полпути, понуро опустив голову, упрямо молчал.

На его заморочки обращать внимание я не стал, хотя бы из благодарности его матушке и сёстрам, не струсившим и спасшим незнакомца, закованного в наручники. Эти леди определённо обладали стальными стержнями и добрыми сердцами, полными сострадания. К тому же, я не стремлюсь и не обязан всем нравиться.

Наша повозка, поскрипывая на ухабах и камнях, наконец въехала в деревню. Несколько мощёных улочек, небольшая площадь у ратуши и пять кварталов добротных домиков, сложённых из бурого камня. Вопреки моим ожиданиям, мы не остановились на площади, а проехали сквозь все селение и вынырнули сзади. На выкошенном лугу стояли наскоро сколоченные прилавки, нагружённые круглыми головками сыра и масла, кринками молока и сливок. Рядом прилавки с вяленым, вареным, солёным, копчёным и жареным мясом всех видов, форм и размеров. Изобилие разноцветных овощей, аппетитно поблескивающих натертыми бочками. Орехи, сладости, выпечка, мёд! Чего там только не было!

Я только и успевал голодно вертеть головой и глотать слюну, не вкушавши в последнее время ничего кроме каши. А чем меня кормила Марфа, пока я бессознательно бредил известно только ей и богам. Не думаю, что мясом.

Мой вожделенный взгляд, что фокусировался на аппетитных округлостях сырных головок и мясистых свиных ножках, юными девами был воспринят неоднозначно. Вынырнув из своих гастрономических мечтаний, я вдруг заметил, что прелестные незнакомки кокетливо улыбаются мне и розовеют щеками. Блеск их преданных глаз вряд ли предназначался хрякам, бесцеремонно бодавшим меня в ногу.

— Господин! Такой хамон, как у меня, вы нигде не попробуете, — заявила девушка, о которых говорят: кровь с молоком. Скрытый смысл ее слов не желал задерживаться в моей голове и пролетел мимо, а взгляд, поверхностно скользнув по молодому лицу, прикипел к бронзовому окорку, висящему на перекладине. Я с сожалением похлопал себя по карманам и развёл руками, мол за деликатес нечем заплатить, прошу простить. Но девушка не сдавалась и, перекинувшись через прилавок, лаково и сладко пропела вслед удаляющейся повозке:

— Я угощаю, господин!

— Анита! Я слышал твой жених вернулся, когда свадьба? — отбил нападение цепкой девушки Финн, полубоком развернувшись в ее сторону.

Она отпряла от прилавка, поправляя внушительный вырез платья, нахмурила светлые брови и обижено сморщила аккуратненький подбородочек.