Андервуд. Том 2

Старший брат встретил случайного гостя у порога и собрался уходить, но Ганс дёрнул его за рукав.

— Погоди, останься. Отец дома?

— Да у себя.

— Идём, я хотел с ним поговорить, но и тебе будет полезно послушать.

Родич тоскливо посмотрел на своего гигантского варана у порога и махнул вознице, чтобы тащили паланкин.

В прошлом братья хорошо ладили. Когда ещё были живы мама и дед. В отличие от Ганса, у старшего были настоящие волосы, компактные черты лица, будто каждая чёрточка боялась зайти за невидимую грань и подтянутая худощавая фигура.

С точки зрения мужской красоты он был на восьмёрочку. Себя Ганс оценивал на десять. Благодаря подвешенному языку Ганс пользовался популярностью у женщин. Это служило поводом для ссор в юношестве.

Когда-то одна симпатичная барышня из хорошей семьи зачастила к ним с визитами. Генри взял быка за рога и погряз в ухаживаниях. Галантно добивался её внимания, дарил подарки, был удобен и чуток. Втрескался по уши, короче. А Ганс вечно пропадал из дома, разбивая одно девичье сердце за другим. Тогда для него это была игрой. Он даже вёл счёт завоёванных…

Так вот, когда отец увёз Генри на вступительный экзамен в академию душ, эта ненормальная захотела потерять свою невинность и угадайте с кем? Ваш покорный слуга впервые в жизни отбивался от женских домогательств как мог и с честью выдержал испытание.

Дурачка сама на него начала вешаться, но он сразу послал её в известном направлении, а когда вернулся брат, всё ему рассказал. Как он тогда злился, это надо было видеть.

Причём не на неё, а на родного брата! Будто девичья юбка может быть ценней дружбы. Генри потом осознал всё и извинился, но они отдалились друг от друга, а смерть мамы и вовсе разверзла между ними пропасть. Генри поддержал отца в нежелании мстить Арлингам. Оба такие расчётливые, такие правильные, аж скулы сводит.

Ганс не был жестокосердным и, случись с братом беда, не задумываясь, кинулся бы в любой омут, но выносить его общество долго не мог. Педантичность и въедливость Генри душили его, выбивали землю из-под ног. Мало кому понравится, когда тебе читают нотации и ограничивают в свободе.

Они долго шли по пространному коридору, наполненному артефактными мини-лампами. В каждой из них тлел алхимический огонёк, но зачарованное стекло усиливало и распространяло белый свет равномерно. В доме Хьюзов имелись самые передовые изобретения магии.

Как и полагалось, в нём пахло древесными нотками. Они были повсюду. Предки Ганса не поскупились на лучших художников по росписи дерева и сейчас мимо проплывали их искусные работы, покрытые лаком.

От полированных полов отражался свет потолочных ламп, а подошвы ботинок ступали по ковровой дорожке из серого шерстяного пледа. Звуки шагов утопали в нём.

Ганс прошёл мимо зала, где красовался камин, вырезанный из чёрного мрамора. Возле него всё так же стояло кресло-качалка деда. В детстве Хьюз любил садиться с ним рядом и слушать рассказы о былых временах, наслаждаясь треском поленьев. Дорогое удовольствие, но одно из немногих, что позволял себе предыдущий глава рода.

Спустя пару поворотов, они, наконец, прошли в библиотеку. Согбенный отец сидел в мягком кожаном кресле и изучал древний фолиант, левая рука застыла со страницей в пальцах не спеша её переворачивать.

— Здравствуй, отец, — нарушил молчание Ганс.

Позади к столику у окна прошёл Генри и налил себе в фужер простой воды.

Карл Хьюз убрал с носа очки.

— А это ты, Ганс, проходи, — он показал рукой на место напротив.

— Спасибо постою, есть разговор.

Старый аристократ вздохнул и потёр глаза иссохшими тонкими пальцами. За последнее время тот сильно сдал.

— Вот так сразу, — вздохнул он. — Молодые смотрят только вперёд, — сказав это, отец зашёлся в кашле и трясущимися руками откупорил флакон с дыхательным целебным порошком. Приложившись к нему, он облегчённо закрыл глаза. — Прошу прощения, что ты там хотел?

Боевое настроение Ганса куда-то исчезло. Он смотрел на этого доживающего свой век старика и не мог заставить себя добить родителя. Сердце сжалось, и все обиды стали такими незначительными, отдалились за горизонт.

— Садись сынок, ты дома. Генри, Генри, — повернулся он к старшему, — принеси нам вина.

— Отец, лекарь сказал, тебе нельзя.

— А-а-а, — Карл раздражённо махнул рукой. — Ему лишь бы поважничать, тащи, кому говорю.

Ганс уселся рядом и когда брат подал три наполненных бокала пригубил терпкий напиток. Как же давно он не пил эту семейную марку.

— Арлингов и Хьюзов стравил я, — не став оттягивать неизбежное, сказал он, когда все закончили с возлияниями.

— Знаю, — удивил его отец, брови Ганса поползли вверх.

— Откуда?

Тот отмахнулся как от очевидного.

— Ладно, тогда, может, ты и об этом тоже в курсе, — ответил Ганс и прожёг дырку в столе серым лучом из глаз. В комнате тут же запахло жжёным.

Наконец-то он увидел это удивлённое выражение лица. Карл переводил взгляд туда-сюда, потом закрыл рот и трясущимися руками снова налил себе.

— Кто-нибудь ещё знает?

— Да.

— Ты убил угрозу? — очнулся от оцепенения брат.

— Да, «А» ранга. И смог впитать её, — сделав упор на «смог», ответил Ганс, всё ещё глядя на ошеломлённого отца. — Это лишь малая часть моих возможностей. Мне по силам взорвать себя и остаться целым. Не без последствий, но… — многозначительно замолчал он, давая время родным на осознание этой информации.

— Я… Я думал, ты нашёл подход к той крысе, что это его рук дело, — Карл легонько взболтал красный напиток и посмотрел на сына. — Того Хисториуса тоже ты убрал?

Ганс кивнул, а потом старик зашёлся в смехе, напоминавшем лай помирающей собаки.

— Ах-ха-ха, молодец, — он нагнулся вперёд и потрепал его по плечу. — Хороший ход. Вот это мой сын, моя кровь. Как тебе Генри, а? Уделал тебя младший.

— Я хочу покончить со всеми, — переплёл пальцы Ганс. — Арлинги понесут ответственность за смерть мамы. Теперь-то ты меня поддержишь? У меня есть сила, есть люди — мы можем отомстить. Эти с*ки умоются кровью.

Генри с отцом переглянулись. Вот этот всегда осторожничающий взгляд, слабость, боязнь сделать неверный шаг вечно раздражали Ганса, но отец удивил своим ответом.

— Хорошо, что от меня нужно?

Младший Хьюз на секунду задумался, но сразу же выпалил.

— Артефакты и руда. Отдай мне меч деда.

— Отец, ты уверен…

— Помолчи Генри, — старик встал и направился к стене, где в ножнах висел знаменитый Ноксил, танталовый клинок с двойным зачарованием.

Первое снижало вес металла до стандартной стали, а второе позволяло совершать рывок сквозь пространство, минуя препятствия дальностью в три метра. Манёвренность делала любого обладателя родового меча практически непобедимым. Это плод давно почившего гения артефакторики — такое сейчас никто не сотворит. Но расход магических сил был очень велик, поэтому в неподходящий момент фехтовальщик рисковал остаться с бесполезным сверхтяжёлым оружием в руках.

Долго носить его ни у кого не получалось. Однако у Ганса на этот счёт были свои соображения. Избыток маны от убийства «А» угрозы душил его и семейная реликвия могла стать выходом из ситуации.

— Держи, — отец отдал ему в руки белые ножны с искусной гравировкой.

Ганс оголил оружие и наблюдал, как ровный бледный свет распространяется по всей длине лезвия. Покалывающая затылок боль тут же ушла. Она не была критичной, просто он уже привык жить в таком состоянии.

«Почему я раньше не додумался забрать его?»

— Спасибо отец, — он пристроил меч на поясе, оставив свою прошлую тыкалку на столе — та не имела права даже рядом находиться с легендарной реликвией.

У каждого знатного дома были свои сверхмощные артефакты. Владели ими, как правило, главы рода, либо сильнейшие маги-мечники.

— Держи вот ещё, — Карл один за другим вытащил из ящичков письменного стола аккуратные квадратики емировой руды.

Через пару минут они загромоздили всё. Тут было целое состояние. Больше чем пятёрка успела награбить за всё время.

— Отец…

— Знаю, я был не лучшим примером, но послушай, — он подошёл ближе, облокачиваясь на стол рукой. — Долг мужчины — оберегать семью. Пойми, я не мог потерять ещё и вас. Ты понимаешь? — он схватил сына за рукав, ища прощения и поддержки.

И тут до младшего Хьюза дошло. Старик любил его. По-своему. В меру собственных убеждений и установок. Мир, в котором жил он, и в котором жил отец — разные. Они разные люди со своими страхами, желаниями и слабостями. Карл такой же обычный человек, как и Ганс.

Он не божественная сущность, не абстрактный «отец», решающий любую проблему в мире. В детстве всегда казалось, что оно так и есть — папа знает всё и самый сильный. Но в действительности Карл Хьюз непритязателен: он слабый маг, посредственный мечник и никакущий руководитель. Его личностные качества оставляли желать лучшего, но он не пошёл на поводу своей гордости, и это сохранило жизни сыновей.

Вроде простая в сущности мысль, но как же поздно она к нему пришла. Всё это стало понятно, когда он осознал — родителю недолго осталось. Слишком уж прогрессировала болезнь лёгких. Другого отца у Ганса больше никогда не будет, а отомстить он и сам может.

— Да, я понимаю, всё в поряд…

Договорить ему не дал взрыв со стороны ворот, затем второй, третий. Комнату затрясло, и на потолке пошла трещинами расписная плитка. Все схватились за мебель, чтоб не упасть. Крики, шум, топот спешащей на помощь родовой гвардии.

Комнаты первого этажа одна за другой лишились стёкол.

— Генри! — вскрикнул старческий голос и кинулся вперёд.

Плотная струя пламени ворвалась в помещение, чуть было не опалив старшего наследника рода Хьюзов. Карл успел оттолкнуть сына, и сам упал на пол, прикрывая голову. Обереги тут же залечивали опалённую дочерна руку. Боли родитель не чувствовал.

Ганс схватил за шкирку отца и, пригнувшись, потащил сухонькое тело к выходу и вовремя — алхимический снаряд, залетевший в комнату, разбрызгал дождь кислоты во все стороны. Книги тут же вспыхнули, стены и пол разъело смертоносными каплями.

— Ваше сиятельство, следуйте за нами, — подбежал начальник семейной гвардии.

— Стойте, Ганс, забери руду, она нам пригодится!

— Хорошо.

Генри с телохранителем взяли старика под руки, и под разрывающиеся тут и там звуки бомб поспешили в подземный ход.

Ганс сделал глубокий вдох, чтобы не надышаться едкими парами, и рванул к разбросанным на полу квадратикам емировой руды.

«Гадство — её слишком много. За раз не унесу».

Но и врагу такой подарочек он не собирался отдавать. В окно первого этажа уже с двух ног залетел коренастый мечник в артефакторных латах. Такие способны выдержать напор огня и каменных пуль. Крайне дорогая штука.

Голову налётчика прикрывал монолитный шлем с тремя острыми гребнями: в центре и по бокам. Чёрное прочное стекло прикрывало глаза. Носитель мог видеть в нём в темноте и не боятся газовой атаки — внутри стоял магический фильтр.

— Пошёл на хер! — глаза Ганса засветились серым, и луч насквозь продырявил гвардейца семейства Хисториус — именно такое обмундирование носила их элита.