По сложной прямой

— Ну всё, Викусик, настало твоё время! — радостно заорал я на бедного ребенка, чуть не пнувшего меня с перепугу. Большая девочка стояла, мирно слушая бурчащую Смолову, а я подкрался незаметно.

— Изотов, козёл, ты че?! — испугалась резко повернувшейся гигантессы Смолова.

— Найди себе кого-нибудь своих размеров! — сварливо объяснил политику партии я, хватаясь за руку опешившей девочки, — А мы с Викусиком пойдем по магазинам! Где список?!

— Гад…, — озвучила Дашка, тут же интересуясь, — Почему она?

На лице у новенькой большими буквами был написан тот же вопрос.

— Во-первых, я обаятельный и привлекательный, — не стал зажиматься я, — Во-вторых, мы с ней силовики, Журкова и Никитиной тут нет и не будет, они нашли, где отмечать. А в-третьих, что гораздо важнее, мы с Викусиком можем свободно гулять, потому что она из-за своего роста не будет цеплять меня боковым зрением. Ясно?

Логика в очередной раз победила женщин, от чего моё настроение скакнуло на пару пунктов выше. Пришлось чуть позже объяснить потерявшейся во времени и пространстве новенькой, с чего я тут веселый такой и почему так важно на меня не смотреть (особенно молодым девочкам), но это удалось без проблем. Когда ты весишь под 250 кг и способна закинуть расстроившего тебя человека на трёхэтажку, то обычно нормальные люди, не желающие быть заброшенными на трёхэтажку, стараются тебя не расстраивать. Это называется инстинкт самосохранения и работает он постоянно. Так что Викусика большая часть граждан побаивалась.

— И вообще, почему Викусик?! — почти плаксиво спрашивала она, неторопливо шагая рядом с торопящимся мной, — Ты издеваешься?!

— Ни грамма, — пыхтел я, — Девочка? Девочка. Миленькая? Миленькая. Значит Викусик.

— Я большая! Ну не в том… и в том! Ну не Вику…, — пыталась та выразить душевные метания.

— За что тебя к нам загребли? — подло и по-взрослому переклинил я мозг нежному дитя в расчете, что оно смирится и примет свою долю.

— А… способность открылась…, — промямлило дитя, смиряясь и принимая свою долю, — Чувствую, когда врут.

— За такое на Коморскую?!

— Это очень неприятно, Витя.

Картина Репина «Приплыли». У большой, сильной и доброй девочки начинает всё зудеть внутри, когда она слышит пусть и не откровенную ложь, но нечто такое, надуманное. Простая логическая цепочка у ребенка — это неприятно, это необязательно, надо попросить, чтобы так больше не делали. Но люди не любят, когда их вынуждают не п****ть, поэтому у Викусика возникли большие социальные проблемы. И это она еще не всё говорит, прямо жопой чую.

Сам не заметив, что рассуждаю вслух, я сделал девочку пунцовой и кивающей.

Ну штош, вполне логично. Вообще, кое-как обосновавшись в Стакомске, я уже начал забывать, что за стенами и ограничителями этого мегаполиса находится большой и сложный мир, наполненный людьми, которые неосапа-то и не видели никогда. И живут они там, пьют по утрам кефир со свежим батоном, поднимают целину, работают работу. И никому из них нет дела до чувств трехметровой девочки, у которой потроха в узел завязываются от того, что рядом кто-то брешет. А еще, может, и на толчок пробивает, добавил про себя логичный я.

Ой, опять вслух? Викусик, прости! Куда побежала?! Не бросай меня!

Не знаю, сколько у нас совокупно с новенькой было лошадиных сил, но закупиться и доставить продукты из расчета голов на двадцать празднующих труда не составило. По сравнению с большинством студентов, встреченных нами около и внутри магазинов, у коморских был должен случиться пир. Относительный, конечно, потому что готовить всерьез на такую орду дураков не было. Салатики, картошечка с подсолнечным маслом и луком, оливье, какая-то колбаса… в общем, было вполне достойно. А с алкоголем я, наоборот, пожмотился, докупив еще пяток бутылок шампанского и ящик водки.

С местом для празднования выбор был небогат — либо минус первый, либо минус второй этажи общежития гигантов. В первой случае, пройдя по подземному (гигантскому!) коридору метров тридцать, мы все поняли, почему над нами парк. Жилые комнаты для самых крупных неосапов были… настолько здоровые, что даже Викусику стало не по себе от этих пространств. А вот на минус втором уровне, построенном по той же технологии, что и апокалиптически огромный комплекс под Стакомском, было вполне себе уютно. К счастью (и мне стыдно, что я это говорю) самых крупных гигантов в «Жасминной тени» сейчас не жило.

Несмотря на все стоны раздухарившейся Смоловой, украшать огромную комнату, размером со школьное футбольное поле, мы не стали. Притащили пару столов-книжек, стульев, я приволок ёлку, которую потом банально обмотали «дождиком», затем еще, в своей великой мудрости, раздвижную лестницу, чтобы не пришлось бегать в туалет на другой этаж. На этом моменте Дашка гневно разоралась, что девочкам всё-таки бегать придётся, но я мудро указал, что лестница Викусика не выдержит, а сама скандалистка только на официальную ранневечернюю часть. Логика в очередной раз триумфально победила женщину, на что Викусик слегка обиделась. Судя по тому, с каким мечтательным видом она скакала на кровати для семиметровых неосапов, заставляя свидетелей завывать от смеха, сходить на унитаз, который был бы для неё велик, явно было для девочки потаенным желанием.

Сомнения и страх у меня были, причем мандраж начал бить заранее, вылившись острой фазой в полдень 31-го. Ну, сами посудите, дорогие наши телезрители, — салаты, бухнуть и собраться… ну, в общем-то, фигня вопрос же? А вот дальше-то что? Не тамада ваш Изотов, совсем не тамада. Да и прочих петросянов среди замкнутых жителей общаги — нету. Вообще. Мы, неосапианты, если уж прямо говорить, — самые натуральные коровы в бомболюке, потому что жопу рвём и на занятиях по овладеванию полезными науками, и на тренировках по способностям. Так что куча интровертов, собравшаяся на праздник — далеко не равна празднику!!

И как не обосраться в такой ситуации? Ответственность-то на мне.

Вопрос я решил просто, методом лома. Кофе по-варшавски. Каждый из зашедших на огонек получал здоровенную чашку натурального кофею, сваренного с лавровым листом и миндальным орехом. До кучи в это варево добавлялась треть водки на объём посудины, что превращало не такой уж и вкусный напиток в легкоусвояемый коктейль, способный сгладить неровности, смазать шероховатости, наладить общение и создать уютную атмосферу. Ну и плюс моя рожа, спрятанная за разрисованной по-новогоднему маской, как-то сделанной мне мужиками в Пятой Ноге.

В общем, вышло неплохо, а уж когда баба Цао послала гонца за заранее припрятанным алаверды от китайской семьи, выраженном в десятке бутылок неплохого вина, которое тут же стали жрать все заинтересованные (особенно Смолова), праздник, можно сказать, перестал быть томным!

Нет, всю «официальную» часть мы были тихи, вежливы и улыбались, не показывая зубы, но умудряясь при этом как-то поддерживать теплую и задушевную атмосферу. Дашка всё норовила эгоистично нахрюкаться, но я щипал её за жопу, проходя мимо, а заодно и агрессивно шипел в ухо, что тут Вадим. Впрочем, это не помешало стрясти ей с меня обещание выдать пайку вином, шампанским и водкой, на что я легко подписался.

Поели, поговорили, немного выпили. Некоторые из присутствующих даже знакомились, так как раньше вообще не контактировали. Королевой бала была Викусик, потому как добрая, большая и новенькая. Девочка смущалась вопросам, обреченно моргала, слыша очередное «Викусик», которое теперь и ломом не отдерешь, а заодно нервно доказывала, что «тазик оливье» — это не так много, как хотелось бы.

Под конец «официальной» части, Цао Сиюн поднялась, слегка неловко поздравила нас с праздником, а затем строго предупредила, чтобы не бузили и очень желательно, чтобы никуда не ходили гулять. Штрафы по рейтингу социальной адаптации в новогоднюю ночь конские, а уж коморским лучше вообще не высовываться. Празднующий народ, который несколько дней назад предполагал, что будет в одно жало сидеть перед телеком, уверил бабулю, что никто никуда, а как только всё, так сразу и расползутся, а потом даже уберут за собой. Китаянка, величаво кивнув, сделала вид, что поверила в этот п****ж чистой воды, а затем ушла.

Забрав с собой веселую Смолову, Вадима, и немножко грустную Викусика, которой практически весь дальнейший банкет был «рано».

А мы остались. Полтора десятка подогретых парней, с едой и водкой.

… в ожидании Нового Года и… Цао Янлинь.

Как только я понял, каким именно керосином пахнет дело, то у меня вся шерсть на теле встала дыбом! Нет, сама моя учительница и почти уже бывшая любовница ничем особо не рискует, будучи «чистой», то есть зверской силы нестареющим регенератором, только вот куча пьяных интровертов с не слишком стабильной психикой и довольно опасными способностями, желающие продолжения банкета, любви и общения — это большой перебор! Дело может кончиться чем угодно, но любой из десятка приходящих на ум вариантов мне не нравится!

Пришлось тряхнуть стариной. Очень глубокой, аж из своей первой молодости. Поймав волну, когда пацаны приуныли, я запустил серию тостов, совмещенных с рассказыванием бородатых анекдотов, которые начали сами по себе возникать из глубин памяти. Дело пошло, рюмки застучали чаще, морды повеселели, а коварный я пересадил народ с компота на газировку. Праздник начинал набирать обороты.

Но тут, конечно, была сложность. Неосапиант это, всё-таки, не совсем человек. Если нормальному человеку хватит бутылки водки, ну, максимум две или три, если он здоровый шкаф, то неосапу нужно больше для качественной интоксикации. А у нас было её мало, чисто губы смочить. Но я, как адекватный человек с некоторыми деньгами, такую ситуацию предусмотрел. Или не предусмотрел, тут уж как рассудить. В общем, если у русского человека есть возможность прикупить металлическую канистру чистого спирта — разве можно сказать, что он её покупает для каких-либо целей? Категорически нет! Такая вещь, наряду с синей изолентой, всегда пригодится!

Это было бесстыдно, это было коварно, это было подло, но всё-таки я всех напоил в сопли, когда на часах еще не было и одиннадцати. Да! Я не продумал! Я тупой! Но выживают не самые умные, а самые приспособленные, а я этих парней настолько хорошо не знаю, чтобы ради их блага жертвовать… ну если не своими чувствами, то как минимум ответственностью за последствия!

В общем, напоив спиртягой вьюношей нежных до двух состояний — «я устал, я ухожу» и «а давайте гулять!», а занялся развозом первых, заставляя вторых отчаянно скучать. Намеренно заставляя, так что к моменту, когда я отволок последнего, Виталика Губермана, в зале для празднований уже не было ни души. И наполовину полной канистры моего родимого спирта — тоже!

Что же, чем-то жертвовать нужно.

Только я успел слегка прибраться, как створки лифта за спиной распахнулись. В апартаменты вошла Янлинь… одетая в одну свою безразмерную майку, которая в данный момент уже сползала к её ногам. А через секунду и сама девушка прыгнула вперед, обхватывая меня конечностями как коала дерево.

— Сегодня — последний раз! — выдохнула она, впиваясь губами в мои губы.