Под куполом

Город за рекой

Гермиона

Гермиона судорожно дергает ключ зажигания. Фары, включившись на мгновение, прорезывают плотный туман и тут же гаснут. Она переглядывается с Малфоем, который, задрав рукав пальто, почесывает обнаженный участок руки, и тот сразу покрывается волдырями. Туман действительно ядовит, и бундимуны чувствовали это. Нужно попробовать завести машину, иначе они так и останутся в самом эпицентре. И Гермиона, глубоко выдохнув, спокойно и напористо поворачивает ключ. Машина фырчит, но все-таки заводится, и на приборной панели разом загораются значки. Гермиона сразу ищет метку уровня топлива. Отец всегда говорил, что сперва нужно убедиться, что у тебя достаточно бензина, чтобы отправляться в путь.

Стрелочка замирает на уровне чуть ниже половины бака.

Отец также говорил, что метки могут врать.

— Попробуем доехать до Питерборо? — неуверенно предлагает Малфой, недоверчиво переводя взгляд с нее на руль и обратно. — Оно вообще сможет поехать?

— Очень далеко не уедем, — Гермиона пытается прикинуть, на какое расстояние им хватит половины бака. — Думаю, наш предел — двести пятьдесят миль или чуть больше. Не думаю, что мы встретим заправки с бензином. Наверняка уже все украли.

Малфой что-то отвечает, но Гермиона полностью сосредотачивается на машине. К счастью, им попался автомат — на механике они бы никогда в жизни не уехали. Она вцепляется в руль и поворачивает его в сторону шоссе, а потом осторожно нажимает на педаль. Машину тут же дергает, и краем глаза Гермиона замечает бледное лицо Малфоя. Как тяжело жить только в мире магглов или только волшебном: обязательно что-то упустишь. По ее мнению, полукровкам повезло больше всех!

Первые минут пятнадцать их болтает по дороге, и Гермиона радуется, что кроме них на ней больше никого нет. В конце концов она занимает положенную полосу и слегка расслабляется, не превышая скорость в тридцать миль. Лучше тащиться, чем врезаться в дерево или столб.

Малфой смотрит на нее с плохо скрываемым восхищением. Она сама точно так же смотрела на Рона, когда он делал то, на что, казалось, был неспособен.

— Прекрати, — произносит она тихо. — Я отвратительно вожу, уже наехала на сплошную, выскочила на встречную полосу и создала с десяток аварийных ситуаций.

— Главное, что ты едешь, Грейнджер, — отвечает он сдержанно. — Плевать, хорошо или плохо. Думаю, твой отец бы гордился тобой. В таком-то тумане. На чужой машине. Это тебе не Уизли с Поттером на летающей развалюхе с собственными мозгами.

Гермиона краснеет, надеясь, что Малфой этого не заметит. Ей приходится снять варежки, чтобы лучше держать руль, и теперь ее руки тоже покрыты чешущимися волдырями.

— Поверь мне, гной бубонтюбера был гораздо хуже, — замечает она, когда Малфой, морщась от боли, рассматривает красную кожу. — Как только выедем из зоны тумана, я достану мазь. Прихватила на всякий случай, и надо же…

Малфой недовольно хмурится.

— Что за история с гноем бубонтюбера?

— Скитер написала статью, что я разбиваю Гарри сердце, уйдя от него к Виктору, а его поклонница решила, что я обнаглела, и захотела мне об этом сказать через письмо, полное гноя, — Гермиона немножко прибавляет газ. — Самое ужасное, что из-за этого я написала контрольную по чарам на три балла ниже, чем могла бы, потому что у меня болели руки.

Малфой несколько секунд кривит губы, глядя в окно, за которым плывет желтый туман, потом, не выдержав, громко смеется. Гермиона смотрит на него сердито и чуть не улетает в канаву.

— Мерлин святой, — Малфой откидывается на сидение насколько позволяет прозрачный пузырь, продолжая смеяться. — Вы с Поттером — парочка? Ничего глупее в жизни не слышал. А Крам? Он же только и умеет, что держаться на метле с каменным лицом и ловить снитчи. Но все было бы не так смешно, не умудрись ты увлечься Уизли…

— Малфой!

— А вот гной бубонтюбера — это отвратительно, — Малфой становится серьезным. — Мне кажется, я помню эту статью. Там еще Паркинсон авторитетно заявляла, что ты варишь любовное зелье, чтобы привораживать парней.

Гермиона фыркает.

— Каждый вечер тренируюсь.

— Любопытно, чем сейчас занимается Скитер, — Малфой с интересом нажимает на какую-то кнопку на торпеде, и салон заполняет звук неработающего радио. — Это что за чертовщина?

Гермиона не успевает ответить, потому что они наконец выныривают из тумана как из мутной желтоватой воды, и видимость сразу улучшается. Постепенно сгущаются сумерки, и с неба начинают падать крупные мокрые снежинки. Они решают свернуть на обочину и немного передохнуть.

— Грейнджер, я еще ни разу не пожалел, что пришел за помощью к тебе, — Малфой разминает шею, когда Гермиона освобождает их от пузыря. — Я не могу представить себе другого человека, который умел бы столько же, сколько ты.

Она не отвечает. Если бы они были в школе, она бы решила, что он подлизывается с какой-то целью, но сейчас, посреди пустого шоссе, бегущего в никуда, его серые глаза совершенно серьезны и искренни. От этого ей становится неуютно. Приходится признать, что Малфой умеет поднимать настроение, умеет брать инициативу на себя, терпеть трудности и защищаться. И это все — положительные качества. Его уголек спасения собственной души постепенно разгорается.

— Спасибо, — отвечает она тихо, направляя палочку внутрь сумочки. — Приятно, когда тебя ценят, а не воспринимают как должное. Акцио, мазь!

Они с наслаждением размазывают липкую белую субстанцию по поврежденным участкам кожи. Гермиона с сожалением думает, что захватила всего один тюбик, а ведь такой туман может встретиться им еще не раз. Можно, конечно, попробовать сделать свою собственную, но для этого нужны специальные ингредиенты, а в Косой переулок уже не заглянешь.

Решив не тратить газовые баллончики, они собирают немного веток и хвороста и разводят огонь, чтобы поджарить хлеб и ветчину. На вечер Гермиона думает сварить рис и добавить туда овощи. Нужно хоть где-нибудь раздобыть нормальное мясо, но, скорее всего, не удастся. Только если охотиться, но кто знает, можно ли сейчас есть животных.

Проехав еще несколько миль, они замечают вдали сетчатый забор, преграждающий дальнейший путь, и несколько человек с ружьями наперевес. На груди у них висят противогазы.

— Ни в коем случае не говорим про магию и откуда мы. Врем по твоему сценарию: мы едем к твоей тетке в Йорк из Барнета, — быстро произносит Малфой, приглаживая волосы. — И мы встречаемся, поэтому едем вместе. Бисерная сумочка у тебя где?

— Под рукой, но я успею запихать ее в носок, — Гермиона глушит двигатель и быстро расстегивает сапог, наблюдая, как к ним направляются два рослых мужчины. — Кинжал у тебя?

Малфой сосредоточенно кивает, и они оба выходят из машины.

— Откуда и куда? — мужчина повыше наставляет на них ружье. — И с какой целью? Машина ваша?

— Нет, — Малфой снова заговаривает первым. — Нашли по дороге, пытаясь скрыться от тумана. Направляемся в Йорк, там живет тетка моей девушки.

Мужчина качает головой, глядя на машину.

— Много у вас в баке?

— Треть осталась, — отвечает Гермиона спокойно. — Вероятно, вы знаете, где можно заправиться?

Мужчина опускает ружье и отрицательно мотает головой.

— Увы. Ближайшая заправка с оставшимся топливом далеко. А вы не встречали группу уродов? Семь парней, предводитель — темный рослый подонок. Они украли у нас часть урожая и порезали двух женщин.

— Видели их мельком, когда шли по тропе параллельно дороге, — Малфой врет, потому что пришлось бы пояснять, как они вдвоем расправились с семью бандитами. — Они тащили какие-то мешки.

Мужчина зло топает ногой.

— Уроды! Я Сэм, — представляется он и указывает на напарника: — Это Майкл. У забора — Джон и Джош. Не переживайте, ребята, мы не обидим. Вижу по глазам, что вы готовы к самому худшему. Поверьте, худшее ждет вас еще впереди, а мы здесь как раз помогаем тем, кто попал в беду или нуждается в передышке. Пойдемте со мной, а парни останутся сторожить въезд. Машину можете бросить прямо тут, до Йорка вы на ней все равно не доедете.

Гермиона, искоса взглянув на Малфоя, идет вслед за Сэмом по узкой глиняной тропинке, бегущей по полю с пожухлой травой. Шоссе остается за спиной, и Гермиона чувствует, что Малфою хочется свериться с картой, но он не решается доставать ее при незнакомце. Они пересекают поле с сиротливыми загонами для скота и выходят на не слишком широкую асфальтовую дорогу. По сторонам тянутся типичные для небольших английских городков дома, выкрашенные в серый или бежевый цвет. Окна плотно занавешены, и на улицах — никого. Пройдя по извилистой дороге, они пересекают мост над рекой Нен и уже входят в историческую часть Питерборо.

— Туман идет, — Том кивает на густую желтую массу, плывущую к ним с мутной реки. — У вас есть защитные костюмы и противогазы? Нет? Мы обеспечим.

— Насколько опасен туман? — влажный ветер ударяет ей в лицо, и Гермиона вдыхает эту зимнюю влагу.

— Смертельно. Один-два вдоха — и ты труп. А мы и так подвержены туманам: город-то на бывших Фенских болотах стоит.

Гермиона бросает взгляд на Малфоя. А ведь она вспомнила это чертово заклинание пузыря только под самый конец, хотя сама предлагала его Гарри перед Турниром трех волшебников. Едва не погибли, получается.

Старая часть города приходится Гермионе по вкусу: двухэтажные дома из светлого камня, старинные ворота и собор, без которого не обходится практически ни один городок, имевший какое-то значение в прошлом страны.

Сэм гордо машет в сторону готического портала:

— Один из самых древних, строительство началось в двенадцатом веке. Кстати, здесь хранятся останки Екатерины Арагонской, если вы о ней знаете. У вас еще будет время осмотреть здание: все новички останавливаются внутри, там обустроена больница и приют для путешественников. В дома, даже пустые, мы не пускаем, научены горьким опытом воровства…

Вслед за Сэмом они заходят в собор с бокового входа. Внутри царят сумерки, пахнет ладаном, свечами и тем сыроватым запахом камня, который существует только в подобных сооружениях. Сэм передает их старушке в монашеской одежде и, махнув рукой, уходит. Им выдают защитные костюмы и показывают загороженное ширмами место у западного входа, где можно переночевать и перекусить.

Гермиона садится на узкую жесткую кровать и устало выдыхает. Малфой напротив нее снимает пальто, ботинки и вытягивается на кровати, заложив руки за голову. Он долго рассматривает собор, скользя взглядом по колоннам в центральном нефе, а Гермиона успевает сходить за ужином и ставит на маленький столик поднос с дымящимся супом и двумя кусочками хлеба. Старушка, разумеется, пообещала вечерний чай.

— Маме бы понравилось, — Малфой неохотно садится и берет в руки миску. Потом осторожно нюхает суп. — Она обожает готику.

Гермиона смотрит на него исподлобья, увлеченно поглощая жидкую похлебку. После этой поездки на машине у нее почти не остается сил.

— Твоя мама спасла Гарри жизнь, — произносит она тихо. — И еще она красивая женщина. Больше я ничего о ней не знаю, но, думаю, она очень сильно тебя любит.