Человек, который унёс Гарри из чулана

— Силки и Пушка лучше оставить! — сообразил вдруг Северус. — Пусть от тролля нас оберегают!

— Да как его сюда этот заика приволок?! — потрясенно всплеснул в ладоши Флитвик.

— Ах, как вы правы, Северус, Филиус, — с чувством произнес Дамблдор.

Румпельштильцхен всё это время просидел, старательно изображая тихую коричневую ветошку, слушал и наматывал на тонкий гипотетический усик поступающие сведения. Так-так, в школе, значит, устроены ловушки на того, кого он уже обезвредил. Кхм, поторопился он, однако, от этого Квиррелморта сюрпризец остался — тролль, которого никто не знает, как удалить из школы. «А он знает, кстати? — задумался Румпель. — Нет, пожалуй, — пришел он к выводу после некоторых размышлений. — Надо посмотреть, что за тролль там сидит. Если фейри, то вопросов не будет…»

— Северус, — тем временем обратился Дамблдор к молодому коллеге. — Разместите, пожалуйста, господина Кобольда в своих покоях, его сын попал на Пуффендуй, пусть отец будет поближе к своему ребёнку. На женскую половину к Помоне, сам понимаешь, лучше не селить молодого мужчину. Если вы не против того, что с вами кто-то поселится…

Был ли Северус против? Ответа на это не знал сам Северус. Но интерес к златокожему незнакомцу он явно испытывал с тех самых минут, как тот сел рядом с ним. Всё то время, пока шло распределение, Северус украдкой бросал быстрые взгляды на соседа, сильно рискуя заработать косоглазие, но был не в силах унять свое любопытство. Заговорить во время трапезы Северусу помешала застенчивость — почему-то он совсем оробел в присутствии этого столь сильного магика.

Сам же Румпель мало чем отличался от людей и тишком просматривал-сканировал своих коллег, в том числе и Северуса, этого угрюмого и молчаливого носатого грача. И надо сказать, носатик оказался весьма яркой личностью. Состоял он весь из обидок, выпирающих из него, как протуберанцы из Солнца. Румпель аж заинтересовался и сосредоточился на них: вот один протуберанец-воспоминание — очень юный Снейп и какая-то рыжая девушка шли по двору замка, горячо споря о чем-то. Румпель придвинулся к ним и включил слуховую память, чтобы послушать.

— Я-то думал, мы друзья, — говорил Снейп. — Лучшие друзья.

— Мы и есть друзья, Сев, но мне не нравятся люди, с которыми ты связался. Прости, но я не выношу Эйвери и Мальсибера. Мальсибер! Ну что ты в нем нашел, Сев? Он же подонок! Ты знаешь, что он на днях пытался сделать с Мэри Макдональд?

Рыжая мисс остановилась у колонны и прислонилась к ней, глядя в худое, бледное лицо.

— Да ерунда это, — сказал Снейп. — Он хотел просто посмеяться, и все…

— Это Темная магия, и если ты считаешь, что это смешно… — возразила красотка. Северус тогда промолчал, ибо от обиды просто онемел. Что он нашел в Мальсибере? А ничего, что он его сосед по комнате??? Мальсибер, Эйвери, Нотт, Ранкорн и он сам, Северус Снейп, просто жили в одной общаге, только и всего. А она — «что ты в нем нашел?» Тьфу ты… И кстати, а в курсе ли она того, что натворили её непогрешимые золотые мальчики, Джеймс и Сириус, когда применили запрещенное проклятие к однокурснику Бертраму Обри?

Ещё одна обидка заключалась в том, что Северус был шокирован тем, каким Лили его видела. Шокирован предубеждением и думал — а стоит ли оправдываться, если она заранее видела в нем будущего Пожирателя Смерти и игнорировала тот факт, что он пришел извиниться. Стоило ли доказывать что-то, если тебе заранее не верили? А её речь — «ага» — будто она рада убедиться в том, что увидела его в черном цвете, несколько фраз подряд, которые не то что отрицать не давали — вставить слово не позволяли. Ну и само её нежелание говорить изначально. Он-то пришел извиниться, а она рогом уперлась, не желает его слушать… Снова и снова вертится в голове сцена той ночной встречи…

— Я пришла только потому, что Мэри сказала, будто ты грозишься проторчать здесь всю ночь…

— Да. Я бы так и сделал. Я вовсе не хотел обзывать тебя грязнокровкой, это у меня просто…

— Сорвалось с языка? — в голосе рыжей не было жалости. — Слишком поздно. Я много лет находила тебе оправдания. Никто из моих друзей не понимает, почему я вообще с тобой разговариваю. Ты и твои дружки — Пожиратели Смерти… Ага, ты этого даже не отрицаешь. Ты даже не отрицаешь, что сам собираешься стать таким же. Тебе не терпится присоединиться к Сам-Знаешь-Кому, да?

Северус открыл было рот, но так ничего и не сказал.

— Я больше не могу закрывать глаза. Ты выбрал свою дорогу, я — свою.

— Нет… послушай, я не хотел…

— Обзывать меня грязнокровкой? Но ведь всех, кто родом из таких семей, ты именно так и называешь, Северус. Почему же я должна быть исключением?

Но ты ведь поэтому была исключением, Лили. Поэтому. Ты одна из миллиарда подобных тебе, и ты единственная, кого я отметил и полюбил, почему ты этого не понимаешь?..

Вздохнув, Румпель осторожно выбрался из глубин памяти Северуса и незаметно перевел дух. Ещё один обиженный несправедливостью ребёнок, запертый в теле взрослого. Очень закомплексованного взрослого. Прям вяжи его и не подпускай к детям, уж больно неадекватно он к ним относится. А выслушав просьбу директора, Румпель чуть ручки не потер от радости — отлично, заодно и присмотрим за носатиком, а если понадобится, и мозги вправим!

Смешно было наблюдать за Северусом, когда тот, ужасно смущаясь, встал из-за стола и неловким кивком пригласил Румпеля следовать за собой. Волосы его сально блеснули в свете свечей, вызывая желание немедленно схватить Снейпа и окунуть в тазик с хорошей пеной. И голову ему вымоем при удобном случае, поставил галочку в уме практичный и циничный Румпель.

Домовик, работающий на приеме багажа, озадаченно уставился на два оставшихся кольца. Номер девять и сто двенадцать. Перевел взгляд на рядок опустевших клеток, пересчитал их. Тридцать три. Студентов сорок, и из них лишь пятеро не привезли с собой сов. А чьи же эти? Домовик снова посмотрел на кольца, лежащие на ладони. Вздохнул и включил магию. Просканировал кольца и понял, что у двух птиц просто нет клеток. Снова вздохнул и позвал:

— Птица Гарри Кобольда!

С тихим шорохом с неба спикировал крупный буро-пестрый совин, приземлился на пустую клетку и подал лапку. Ему домовик-регистратор прикрепил колечко с номером девять.

— Всё, ты зарегистрирован, лети в совятню, — проводив взглядом Эхо, домовик позвал следующую: — Птица Невилла Долгопупса!

И вскоре к Эхолову в совятне присоединился его друг, на лапке которого красовалось кольцо с номером регистрации: №112. Никто, абсолютно никто не увидел, как утер с лица тихие слезы счастья обрадованный домовик — есть ещё на свете благоразумные люди, не сажающие в клетку вольнолюбивых сов, — пусто было на перроне в это время, ушел в депо поезд, и работал сейчас только он один, регистратор…

Староста-пятикурсник, назвавшийся Габриэлем, привел первокурсников к стене, уставленной бочками, глянул вправо-влево, подмигнул и прищелкнул пальцами. Повинуясь его воле, бочки с негромким стуком откатились в сторону, открывая вид на картину, написанную маслом прямо на каменной кладке. От открывшегося простора перехватило дух: зеленый луг убегал вдаль, сливаясь с небесной синевой, каким-то чудом придавая картинке эффект три-дэ. Но главным было не это, а лопасть водяной мельницы, вставшая перед детьми во всю стену. На неё и показал Габриэль.

— Подойдите сюда по очереди и подуйте на лопасть. Надо, чтобы дверь запомнила вас.

— А что, толково, — хмыкнул Джастин после того, как настала его очередь дуть. — Понадежнее отпечатков пальцев или сетчатки глаза.

— Верно, — с умным видом покивала Гермиона. — Покойника дуть не заставишь. А если под прицелом? — вопросительно вздернула она бровь.

— Ну и кому нужны секреты простой студенческой общаги? — скептически посмотрел на неё Гарри. Дождался своей очереди, подошел и подул на лопасть. И тут же почувствовал, как связывается магией с этой дверью, буквально на генетическом уровне становится неразрывным с ней. Дверь была умная и могла реагировать на всё происходящее. То же ощутила в свой черед и Гермиона. Когда подули все десять детей, староста велел двери открыться. Открылась она интересно — гигантская рисованная лопасть сдвинулась с места и явила взору детей широкий проход.

Впустив детей в гостиную, староста их разделил: четырех девочек отправил в одну комнату, а шестерых парней поделил на две группки по трое. Уэйн, Эрни и Захария отправились в свою, так же поступили и Гарри с Невиллом и Джастином. А оставшись наконец-то одни, с диким хохотом похватались друг за дружку.

— Ой не могу! — прохохотал Гарри, вися на Невилле. — Вы видели лицо этого Ранкорна? Как он смотрел, когда его вызвали!.. Ха-ха-ха!

Невилл вспомнил и рухнул на пол, повалив за собой Гарри.

— Действительно, как он смотрел!.. Как будто внезапно оказался на месте Поттера!

Джастин, краем уха слушая треп, тем временем осматривался. Полукруглый очаг с решеткой у стены, изножьями к нему стояли три кровати с балдахином. Балдахины тяжелые, бархатные, черные с золотым барсуком. Около кроватей три тумбочки, у одной стены гардероб, у другой — письменные столы. Окон нет. Но возле входной двери маленькое отверстие, сквозь которое в спальню просочились две коричневые кошки.

Оглушительный чих заставил Гарри и Невилла подпрыгнуть и вскочить с пола. На них виновато моргал Джастин.

— Ребят, простите, но у меня аллергия на кошек…

Бинни и Чарли-Шарлотта опечаленно уставились на Джастина — о нет…

— Но ты целый день ехал с нами и с кошками! — протестующе взвыл Гарри.

— На улице и в пути это не так заметно, — вздохнул Джастин. — Мне только в закрытом помещении нельзя находиться с кошками.

Чарли-Шарлотта оскорбленно дернула хвостом и скользнула в дверь. Помедлив, за ней ушла и Бинни, решив вместе с дочерью переночевать эту ночь в общей гостиной.