Э(П)РОН-7. Водный мир
Читать книгу "Э(П)РОН-7. Водный мир"
Да что далеко ходить: даже сейчас тупо стою и жду, отдав предпочтение действиям от обороны. Просто потому, что уже нарвался. И вся моя жизнь такая — ждать у моря погоды… бесит!
Последняя мысль придала решительности и спортивной злости, и я рванул к отцу, взвившись в прыжке и выбросив вперед ногу. Как и ожидалось, промахнулся — тот снова чуть отступил в сторону, оказавшись аккурат у меня за спиной, когда я приземлился. Но это тоже сыграло мне на руку — выбросив хлёсткий бяньцюань, наткнувшийся на блок, я развернулся и атаковал уже всерьёз, по «этажам», чередуя руки и ноги. К сожалению ни один встречный блок перевести в захват не удалось — отец с ловкостью змеи выворачивался из пут, то и дело норовя скрутить узлом уже меня самого. А было бы очень неплохо навязать ему плотный контактный бой, в котором за счёт чи-сао и ударной техники вин-чун у меня бы появились хоть какие-то шансы. Но нет, значит, нет. Главное, на подсечку не нарваться… ну вот, что я говорил?! Ладно хоть перекатиться получилось. Так что теперь снова на дистанции. Попробуем туйфа, то бишь технику ног. Прямой удар в корпус, имитация лоу-кика, он же гоути, «вертушка», сметающая подсечка… и неожиданно, со сменой уровня, цэдяньтуй, он же хай-кик, в голову! Есть! Дотянулся таки! Правда, снова вскользь, но хоть шапку сбил!
Надо отметить, что отец моё достижение тоже оценил — сместившись после уклона скользящим шагом на безопасную дистанцию, он погрозил мне пальцем, и этак издевательски, в манере древней звезды рукопашных боевиков, поманил той же рукой. Осталось ещё сморкнуться для полной аутентичности, блин!
Ну ладно, батюшка, сами напросились! Вот вам снова «вертушка», раз так понравилось, и следом ещё одна, в прыжке. А на закуску цэдяньтуй с переводом в цэчуай! И… не-а, никакого «и». Снова здравствуй, дикий камень. И ведь плечом больно приложился, зар-раза…
— Не тем ты занимаешься, сын! — сокрушённо покачал головой отец, как только я поднялся на ноги и сфокусировал чуть поплывший взгляд на лице соперника. — Ох, не тем!
Не тем, говоришь? Н-да… а я о чём тебе всю сознательную жизнь твердил?! И кто бы меня услышал, спрашивается?! Вот ведь!..
— Ага, конечно! Всю жизнь! — выплюнул я в ответ на росском, не сдержавшись.
Не, ну а чего он?! У меня, того и гляди, окончательно крышу сорвёт от вселенской несправедливости, а ему всё бы шуточки!
— А вот с этого места подробней! — перешёл на родной язык и батюшка.
И ухмыльнулся, чем раззадорил меня ещё сильнее.
— Да пожалуйста! Вот зачем всё это, а?! — рявкнул я, широким жестом охватив весь дворик, но имея в виду и остров как квинтэссенцию жизненного уклада Елагиных. — Скажи на милость?! Почему мы строим из себя вайгожэнь? Мы же россы, отец! Мы не люди Чжунго! У нас своя культура, своя жизнь! Свои традиции! Тогда почему ты пытаешься превратить меня в китайца?! Зачем принуждаешь мать с сестрой?! Зачем весь этот цирк с имитацией быта, вплоть до построек?! Зачем все эти наемники-азиаты? Зачем меня с детства пичкают ушу-мушу, заставляют учить путунхуа и историю Чжунго?! У нас своей нет, что ли?! Я не хочу, слышишь, не хочу становиться китайцем!!!
— Ты и не станешь.
— Уверен? Посмотри на себя! Ладно, я в этих шмотках! — в сердцах рванул я себя за рукав ифу. — У меня сейчас тренировка! Но ты, ты сам! Ты же постоянно в этих нелепых балахонах и тапках! А эта твоя шапка?! Неужели ты не понимаешь, что выглядишь нелепо?! Дипломат, мля! Посол, чрезвычайный и полномочный! Да ты бы куда солиднее выглядел в обычном костюме-тройке! Почему мы не можем быть самими собой, как остальные фамилии клана? Почему только мы?! И почему именно я, в конце концов?!
— Потому что ты лицо клана Авериных в среде аристократии Чжунго! — отрезал отец.
Ну надо же! Гляди-ка, физиономией закаменел! Задел я его за живое, точно.
— Будущее лицо! — парировал я. — И это ещё под вопросом!
— Вот именно! Будущее! — повысил голос мой родитель. — Ты сам это признал, сын! А потому смирись! И прими уже, наконец, свою карму! Такова судьба рода Елагиных, их дао! Мы связующее звено между двумя народами!
— Хочешь сказать, что без нас бы не обошлись?! — зло осклабился я. — Чем плоха обычная дипломатия? К чему эта противоестественная мимикрия?!
— Обошлись бы, — и не подумал спорить отец. — Но и нам бы это обошлось… куда дороже! И не факт, что мы бы до сих пор существовали, как самостоятельный клан!
— Да неужели?! И какие же к этому предпосылки? Что-то я не припоминаю ничего похожего в истории!
— Не припоминаешь, потому что эти знания не для всех! И давай-ка поменьше языком трепли! — с намёком покосился отец на мастера Лю.
Тот, впрочем, выглядел мирно дремлющим. Но тут я батюшку поддержал целиком и полностью — это вообще не показатель. С Лю станется из вежливости притвориться. А ушки, что называется, на макушке.
— Ладно! Хорошо! Значит, когда-то давно произошло что-то, из-за чего я теперь обречён заниматься делом, которое ненавижу! Думаешь, мне от этого легче?! — перешёл я в контратаку.
— Не легче. Но и ты пойми — надежда только на тебя! Ты будущее лицо…
— Да что ты заладил: лицо, лицо! К демонам!!! Почему я не могу быть обычным дипломатом?! Нормальным?! А?!
— Потому что это перечеркнёт все достижения прошлого, Ваня, — походя спустил меня с небес на землю родитель. — Чему тебя учили всё это время? Неужели ты до сих пор не осознал, что для вайгожэнь потеря лица — самое страшное, что может произойти в жизни? И это для рядового члена клана! А если лицо потеряет целый род? А если сам клан? Ты представляешь, к чему это может привести?
— К войне?
— Не обязательно, — помотал головой отец, — но как минимум к разрыву всех отношений. А чем это грозит конкретно нашей планете, как думаешь?
Гессионе-то? Да знамо чем, если учесть, что практически вся логистика, как на экспорт, так и на импорт, завязана на кланы Чжунго. Голодом, бунтами и деградацией. После чего тем же ваньгожэнь останется прийти на всё готовенькое. Н-да… это только на «бумаге», сиречь в текстах официальных договоров, мы неотъемлемая часть Протектората Росс. По факту же… эх!
— Четыре поколения назад, сын, мы предотвратили крупный конфликт. А там дело шло к грандиозной конфронтации, от нас бы и мокрого места не осталось. Но твой прадед умудрился найти общий язык с вайгожэнь. Просто потому, что понимал их лучше других. И смог под них подстроиться. Стал частью их высшего общества. Доказал, что нам, клану Авериных, можно доверять хотя бы в бизнесе. И с тех пор хрупкое равновесие зиждется, по сути, на абстракции — нашем умении «держать лицо»!
— То есть это прадед стал первым псевдокитайцем?
— Это звучит довольно унизительно, не находишь, сын?
— Ты про «псевдокитайца»? Думаешь, лаовай лучше?! — снова завёлся я. — Никогда мы не станем ровней вайгожэнь! Как были презренными иностранцами, так и останемся! Неужели ты этого не видишь?!
— Вижу, — сохранил невозмутимость отец.
— И какой тогда смысл мимикрировать?!
— Смысл в том, чтобы иметь возможность «сохранять лицо», сын. В принципе иметь, понимаешь? Это само по себе привилегия, существенно облегчающая коммуникацию!
— Чем больше тебя слушаю, тем больше убеждаюсь, что не желаю в этом участвовать! Говори прямо — не «сохранять лицо», а прогибаться под Чжунго!
— Да хотя бы и так! — рявкнул отец. — Другого варианта всё равно нет! Вернее, он неизбежно ведёт к уничтожению клана!
— И поэтому всё всех устраивает, — горько ухмыльнулся я. — Ну да, конечно. Есть же Елагины — славная «прокладка» между людьми и… другими людьми! А мы жалкие лаоваи! Неплохо, оказывается, наши сокланы устроились! Даже боюсь предположить, кому это больше всех выгодно! Эх, скорее бы совершеннолетие!
— И что тогда? Сбежишь? — иронично вздёрнул бровь мой родитель.
— Возможно! — не повёлся я на подначку. — Но перед этим как минимум задам несколько неудобных вопросов на совете клана!
— Всё, Иван! — нахмурился отец. — Хватит! Это слишком скользкая дорожка! В истории бывали случаи, когда междоусобицы начинались с куда меньших поводов! Ты хочешь спровоцировать резню?!
— Но…
— Поговорим позже! И без свидетелей! — прервал свару батюшка. И перешёл на путунхуа: — Благодарю, мастер Лю! Прогресс моего сына в вайгун очевиден. Но, сами понимаете, этого мало. Удвойте усилия по «внутренней работе».
— Да, господин, — поклонился тот. — Мы можем продолжить тренировку?
— Продолжайте! — кивнул отец. И на прощание буркнул мне на росском: — Наконец-то ты начал задавать правильные вопросы, сын! Всё, работай!
Подобрал утерянную ранее шапку, и был таков.
А я ещё довольно долго стоял посреди дворика, отрешившись от реальности, и силился сообразить, что же это сейчас такое было. Вроде и повздорили, а вроде как и нет… но вопросов только прибавилось.
— Юный Ван?
— Сифу? — очнулся я. — Извините, задумался…
— Это нормально для юноши. Продолжим?
— Продолжим, — тяжко вздохнул я. — Как думаете, сифу, в чём моя проблема?
— В боевом искусстве? — уточнил Лю.
— Ну, хотя бы…
— Ты и сам это прекрасно знаешь. И недавно озвучил причину своему уважаемому отцу.
— Мне не интересно? Только и всего?
— Я бы не сказал, что «только», юный Ван. Я знаю тебя уже пятнадцать лет, можно сказать, ты вырос у меня на глазах. И в моих руках. Я был волен ваять из тебя кого угодно, как из податливой глины. И твой уважаемый отец думал так же. И так оно и было… до относительно недавнего времени.
— И какого же?
— Ну… дай-ка подумать… с шести лет я начал учить тебя чанцюань и саньда. И ты продемонстрировал потрясающий результат. Ты вкладывался в тренировки полностью. Знаешь, за какой срок ты освоил этот стиль?
— Да вроде бы до сих пор осваиваю…
— Нет, с технической стороны ты уже давно его постиг, и теперь лишь поддерживаешь определённый — очень высокий! — уровень. Плюс развиваешься физически. А достиг ты его к десятилетнему возрасту. То есть за четыре года.
— Хм… никогда об этом не задумывался…
— А потом мы приступили к изучению вин-чун, — продолжил мастер Лю, не обратив внимания на мою оговорку. — Три! Проходит всего лишь три года! И ты владеешь всей базой стиля, включая оружие и бил джи! Параллельно я давал тебе основы шуай-цзяо, но к борьбе ты был более холоден. Впрочем, это не мешает тебе уверенно себя чувствовать на канвасе, да и на лэйтай тоже.
— А потом мы переключились на тайцзи, — вздохнул я, начав что-то понимать.
— Именно, юный Ван. Я бьюсь над этой задачкой уже семь лет…
— … а воз и ныне там.
— Да, юный Ван. Ты выучил всю технику, все таолу, но механически. Ты не видишь её внутреннего наполнения. Тебе не даётся нэйгун. Но при этом циньна стиля ты усвоил. Я не могу понять, почему так случилось. И впервые за всю свою тренерскую карьеру оказался в тупике.
— То есть вы не знаете, что делать? — изумился я.
Ну да, разрыв шаблонов. Чтобы сифу, и вдруг чего-то не знал? Касательно боевого искусства, я имею в виду.
— Увы, это так, юный Ван! — развёл руками Лю. — У меня теплилась надежда, что в процессе освоения техники ты проникнешься и её духом, но…
— Значит, причина не в вас, сифу.
— Естественно, причина не во мне! — усмехнулся мастер Лю. — Она в тебе. Но не в физических кондициях. Проблема в твоём разуме.