Жаркое лето

— Ложись! — подал команду капитан высыпавшим из вагонов бойцам.

Все кинулись к канаве, отделяющей поле от железнодорожной посадки.

— Налегке, гады, летят, — зло выругался капитан, — по всему видно, Гребенку опять бомбили, узловая станция.

Не обращая внимания на растянувшийся на путях эшелон, вражеские самолеты продолжали лететь на запад. Вот они уже миновали полустанок и стали скрываться за горизонтом.

Неожиданно из облаков над дальним лесом показались два наших истребителя — юркие тупоносые «Чайки» — и стали с завидной скоростью догонять фашистскую эскадрилью. Вскоре послышался сухой треск пулеметов.

— Ура, наши!

Первая «Чайка» стремительно взвилась в небо, туда, где черными точками уходили к западу вражеские бомбардировщики. Резкая пулеметная очередь сухо, как горох по полу, рассыпалась в небе. Вскоре фашистский самолет задымил и стал падать, оставляя позади черную полосу.

— Довоевался, голубчик! — закричали обрадованно новобранцы. — Глуши, ребята, черную саранчу!

Одна из «Чаек», увлеченная атакой, оказалась в середине вражеской армады. Она пыталась догнать ведомого фашистской эскадрильи, но летевший сбоку бомбардировщик пошел едва заметно на снижение и ударил пулеметной очередью по истребителю. Все увидели, как у «Чайки» отвалилось крыло, и она стала падать, кувыркаясь в воздухе. «Почему летчик не спасается на парашюте? Неужели убит?» — мелькнуло у многих.

Вдруг черная точка отделилась от подбитого самолета и стала приближаться к земле.

— Парашют! Где же парашют? — раздались испуганные голоса.

— Погиб парень, геройски погиб...

К радости бойцов, почти над самой лесопосадкой, у земли, над летчиком вспыхнул купол парашюта.

— Спасен!

— Жив будет, не умрет...

В Киев эшелон прибыл ночью.