Великое море. Человеческая история Средиземноморья

Самое раннее поселение в Кноссе, относящееся к эпохе неолита, уже к концу третьего тысячелетия выработало свой собственный художественный стиль. Керамика раннего бронзового века Крита все больше и больше отличалась от керамики соседних стран. Для керамики периода, известного как Ранний Миной II (ок. 2600-2300 гг. до н.э.), был характерен эффект пестроты, достигаемый с помощью приемов, освоенных во время обжига; кроме того, внимание уделялось внешней форме сосудов, достигалось изящество форм и живость декора (большие завихрения и плавные меандры), что все больше отличало керамику раннего Крита от керамики современной Анатолии. Было и влияние извне. К 2000 году критяне начали изготавливать печати из слоновой кости и камня, что свидетельствует о появлении элиты, стремящейся подтвердить право собственности на свои товары; некоторые темы, например, львы, явно навеяны извне, а абстрактные узоры часто напоминают египетские или ближневосточные печати - торговля с Сирией и устьем Нила была уже активной.17

Нет необходимости делать резкий выбор между ранними минойцами как коренным талантливым народом и минойцами как мигрантами, принесшими с собой элементы ближневосточных культур; Крит был перекрестком нескольких культур и, должно быть, привлекал поселенцев со многих сторон. Классические писатели, начиная с Гомера, перечисляли множество различных народов, населявших остров, включая "великодушных этео-критян", то есть "истинных критян", и "благородных пеласгов", термин, используемый для обозначения любого количества бродячих народов. Названия мест на Крите и на материке с догреческими окончаниями -nthos и -ssa могли быть оставлены народами, жившими в регионе задолго до прихода греков; наиболее запоминающимся словом на -nthos является "лабиринт", который классические источники связывают с дворцом Миноса в Кноссе, а слова на -ssa включают слово, обозначающее само море, thalassa.18 Язык и гены - это, однако, отдельные вопросы, и лучше, чем любые попытки выделить "коренной народ" с его собственным идиосинкразическим гением, будет интерпретация минойцев как космополитов, чья легкая открытость многим культурам также позволила им свободно разрабатывать собственные формы искусства, которые не были похожи ни на какие другие. Они не были скованы традициями стиля и техники, которые некоторые соседние культуры, в частности египетская, сохраняли малоизмененными на протяжении многих тысячелетий.

Строительство дворцов является самым ярким доказательством того, что на Крите развивалась динамичная местная цивилизация. Кноссос, расположенный в шести милях от берега моря, был реконструирован как большой дворец около 1950 года до н.э., и примерно в то же время ("Средний Минойский I") были построены другие дворцы в Фесте на юге и Маллии на востоке. Однако Кносс всегда был королевой среди дворцов; отражало ли это его политическое или религиозное превосходство, или просто большие ресурсы подвластной ему территории, точно не известно; теории о том, что остров был разделен на вождества, основанные в различных дворцах, действительно являются теориями. Даже термин "дворец" вызывает сомнения: возможно, эти сооружения были храмовыми комплексами, хотя было бы неправильно предполагать, что минойцы применяли те же четко определенные категории, что и современный наблюдатель.19 На месте Кносса уже существовал небольшой комплекс, так что строительство больших дворцов не было инициативой нового народа-иммигранта, захватившего власть, а вытекало из существующей культуры острова. Оно отражало экономический бум, поскольку Крит подтвердил свою роль перекрестка восточного Средиземноморья, источника шерсти и текстиля. Подражание иностранным дворцам было осознанным: в Египте существовали грандиозные дворцы и храмы сопоставимых размеров, с фресками на стенах и колоннадами во дворах. Но дизайн, стиль и функции дворцов на Крите были совершенно иными.20

Кносский дворец неоднократно страдал от пожаров и землетрясений, и за 200-летнюю историю в его внутреннем облике произошло множество изменений. Но несколько снимков его содержимого можно показать. Так называемая Комната чанов, вырытая в почве Старого дворца, содержала впечатляющую коллекцию кубков и артефактов примерно 1900 года до нашей эры, вероятно, использовавшихся в религиозных обрядах. Часть керамики была привезена с высокогорий Крита, но были и экзотические предметы, такие как куски слоновой кости, фаянса и страусиного яйца, что свидетельствует о контактах с Египтом и Сирией. Предсказуемо, что в большом количестве присутствовал обсидиан с Мелоса. Таким образом, очевидно, что в период Старого дворца минойцы были связаны на севере с Кикладами и на юге и востоке с Левантом и Нилом. Характерный тип ткацкого станка, найденный в Старом дворце, позволяет предположить, что Кносс был центром производства особого типа ткани, которая экспортировалась в соседние страны; такие грузы появляются за пределами Крита только после 1750 года до н.э. Огромные кувшины, пифои, врытые в землю, использовались для хранения масла, зерна и других товаров, как для дворцового использования, так и для торговли. Критяне усовершенствовали тонкую керамику, которую экспортировали в Египет и Сирию. Некоторые изделия изготавливались в дворцовых мастерских, но вокруг дворцов стояли настоящие города, ведь это была "цивилизация" в полном смысле слова, культура, которая в значительной степени вращалась вокруг городов со всеми их специализированными ремеслами. У Кносса были города-спутники Кацамба и Амнисос, которые выполняли функции морских портов, а Амнисос упоминается в египетских текстах. Здесь строились и причаливали минойские флоты, и (судя по находкам керамики) торговые экспедиции отправлялись на Пелопоннес и Додеканес, включая Родос, затем в Милетос и, возможно, в Трою.21 О первом затонувшем минойском корабле, обнаруженном морскими археологами, стало известно только в начале XXI века на северо-востоке Крита. Корабль длиной десять или пятнадцать метров нес десятки амфор и больших кувшинов, использовавшихся для перевозки вина или масла вдоль побережья Крита примерно в 1700 году до нашей эры. Его деревянная конструкция полностью разрушилась, но на критской печати изображено одномачтовое судно с клювовидным носом и высокой кормой, и, вероятно, именно так оно выглядело.22

Доказательства наличия внешних связей и идиосинкразической реакции на них появляются с появлением письменности на Крите. Печати с пиктографическим письмом начинают появляться примерно с 1900 года, так что развитие письменности, похоже, совпадает с первым этапом строительства дворцов. К концу периода Старого дворца на свет появляется большое количество документов: описи полученных или хранящихся товаров, включая дань с тех, кто обрабатывал землю, которую нужно было выплатить правителю или божествам Кносса. Основной функцией письменности было ведение счетов, и за писцами, очевидно, стояла эффективная и требовательная администрация. Некоторые из символов напоминают египетские иероглифы, что указывает на то, что критская письменность черпала вдохновение в египетском письме. Возможно, из-за того, что звуковая система критского языка была иной, большинство знаков, которые действительно были разработаны, были совсем не египетскими. Таким образом, идея письма могла быть заимствована, но система письма - нет.

Пожары и сильные землетрясения положили конец первому дворцовому периоду в восемнадцатом веке до нашей эры. Фест пришлось полностью перестраивать. В святилище на горе Юктас собрались жрец, жрица и юноша, чтобы умилостивить сотрясающих землю богов; юноша был принесен в жертву, но затем обрушилась крыша, похоронив тех, кто напрасно принес его в жертву.23 Учитывая историю о юношах и девушках, посланных из Афин на корм Минотавру, нет причин сомневаться в том, что на минойском Крите практиковались человеческие жертвоприношения. После нескольких промежуточных попыток восстановления возник комплекс Нового дворца, который - несмотря на дальнейшие пожары и землетрясения - до сих пор можно увидеть в Кноссе, образно реконструированном около 1900 года сэром Артуром Эвансом, с его яркими фресками, лабиринтом камер, "царскими покоями" на нескольких уровнях, большим двором и церемониями, которые можно смутно представить: ритуал или спорт прыжков на быках и большие процессии, приносящие дань богине Потнии.24 Период Нового дворца длился примерно с 1700 г. до н. э. по 1470 г. до н. э., закончившись впечатляющими землетрясениями и извержениями вулканов, которые также положили конец кикладской цивилизации на острове Тера. Некоторые фрески изображают оживленную дворцовую культуру: на одной из них изображены придворные женщины, часто с обнаженной грудью, сидящие вокруг того, что должно быть центральным двором, хотя не стоит обольщаться этими картинами, которые являются интеллектуальной реконструкцией из небольших фрагментов. Большинство комментаторов превозносят этот образ минойской культуры как счастливой, мирной и уважающей женщин; но важно не навязывать современные ценности, и то, что мы видим на фресках, - это жизнь элиты - княжеского двора или коллегий жрецов и жриц. Здесь уместен вопрос о том, были ли дворцы на самом деле или также храмами. В этих зданиях жила придворная культура, вращавшаяся вокруг религиозных культов, в которых богиня-змея играла особенно важную роль, вероятно, как хтоническое божество; как и в других ранних средиземноморских культурах, женские божества были доминирующими.

В этот период значительно расширились внешние контакты. Египетская алебастровая крышка, найденная в Кноссе, датируется примерно 1640 годом. Двести лет спустя гробница египетского визиря Рехмира под Луксором была расписана изображениями Кефтиу, приносящих дары; гости были одеты как критяне, с их килтами и полуобнаженными телами, а название Кефтиу напоминает о библейском Кафторе, который был Критом. Фрески помечены: "Дары от князей земли Кефтиу и островов, которые находятся посреди моря". Взамен критяне получили слоновую кость, каменные кувшины с благовониями, золото и колесницы в панелях, готовые к сборке - это были не грубые наборы для самостоятельной сборки, а престижные украшенные транспортные средства.25 Однако Крит не захлестнул поток иноземных артефактов, и минойские художественные стили не были пропитаны иностранными образцами. Минойцы были уверены в своем собственном стиле, который представлен некоторыми из самых известных находок в Кноссе: фигурками богинь-змей с обнаженной грудью; изящными кубками, украшенными узорами из осьминогов. Более того, минойская культура экспортировалась: изящная керамика, произведенная на материковой части Греции, демонстрирует те же узоры и формы, включая узоры из осьминогов.

Именно в этот период критяне отказались от иероглифов; они записывали свое имущество слоговым линейным письмом А, менее красивым, чем иероглифы, но более быстрым в написании. Похоже, что в этих документах они использовали лувийский язык, индоевропейский язык, родственный хеттскому, на котором также говорили на западном побережье Анатолии и, если верить найденной там печати, в Трое XII века.26 Лувийский язык широко использовался для официальной переписки между дворами, и его использование на Крите не означает, что некоторые или все критяне произошли от анатолийских лувийцев; главное, что минойцы (в отличие от троянцев) создали цивилизацию, которая не была просто анатолийской.