Лондон. Путешествие по королевству богатых и бедных

Город

Справедливо говорится, что Лондон — это не просто город, а объединение нескольких близлежащих городов, связанных между собой теми отношениями, которые рождает близкое соседство, а по сути очень разных. Порою трудно поверить, что речь идет об одном и том же народе, об одной и той же стране. Возможно, нигде на земном шаре не найдется второго примера такой сильной диверсификации на таком узком пространстве. Это противоречие бросается в глаза даже тем, кто не отличается проницательностью. Берега Темзы и Сити — это лихорадочная активность торговли и промышленности; Риджентс-стрит и Риджентс-кводрент — средоточие дорогих магазинов; Сент-Джайлс предлагает исключительно трактиры, нищету и грязь; Вест-Энд — парки и дворцы; квартал Белгравия состоит исключительно из роскошных, монументальных и величественных зданий. В этих благородного вида домах, расположенных рядом с площадью Белгравии и Итона, на землях, принадлежащих маркизу Вестминстерскому, одному из богатейших людей в мире, мы найдем цвет английского дендизма и аристократии. Одного вида этих прекрасных зданий достаточно, чтобы понять, как велико состояние и высоко социальное положение тех, кто в них живет. Расположенная рядом с Белгравией лощина Бромптона дарит слабым легким — а таких в Англии немало — свой влажный и теплый воздух. Тайберния возникла недавно, между 1839 и 1850 годом, и разрослась так же быстро, как население Лондона. Построенный в одно время, с одной целью и под влиянием определенных идей, весь квартал Тайберния отличается изысканностью и благородством. Единственное, в чем можно его упрекнуть, так это однообразие. Здесь много красивых площадей, разделенных просторными улицами, полными воздуха и света, дома высокие и величественные. В них живут люди свободных профессий, богатые торговцы и семьи, чье положение я охотно назвал бы промежуточным, потому что они находятся посередине между миром коммерции и высшим светом. Но все улицы на одно лицо, все площади похожи одна на другую, дома копируют друг друга… так же как и люди.

Архитектура района Пимлико пошловата и при этом претенциозна, вокруг площади Рассела она выглядит комфортабельно и буржуазно, в Ислингтоне она более скромна и благочестива, как говорят англичане, которые очень любят эпитеты, заимствованные из словаря проповедников.

Рядом с Риджентс-парком и площадями Портленда, Манчестера и Кавендиша, где живет в основном средний класс, еще встречаются красивые дома. Но чем дальше уходишь на восток, тем меньше следов хорошего вкуса. На юге от Риджентс-парка, поблизости от площадей Лейчестер и Хеймаркет, находятся не слишком респектабельные кварталы, там селятся иностранцы, плохо знакомые с лондонскими нравами, а те, кто хочет надолго обосноваться в этом большом городе, завязать серьезные отношения с англичанами и завоевать прочную репутацию, их сторонятся.

Вам нужны более точные и подробные сведения? Если Сити — это штаб-квартира британской коммерции, а говоря об этой стране, все время приходится возвращаться к теме торговли, то большие улицы, такие, например, как Стрэнд, отводятся в основном для розничной распродажи, а узкие улочки и темные тупики привечают в своих глубинах оптовую продукцию Манчестера и Бирмингема. На берегу Темзы вы найдете управление таможни (Custom House) со всеми его подразделениями. В его окрестностях осуществляются все крупные сделки по купле-продаже зерна, угля, рыбы и заморских фруктов; менялы и банкиры восседают за зарешеченными окошками на улице Ломбардов; евреи и все, чем они занимаются, сосредоточены на Хаундсдиче; книготорговцы выставляют литературные новинки по обеим сторонам улицы Патерностер-роу. Вокруг банка и биржи, основы основ лондонской жизни, дома от подвалов до чердаков переполнены конторами маклеров, перед глазами которых проходят, частично оседая и в карманах, все богатства мира.

Собор Святого Павла связывает при помощи религии эти разрозненные и разнородные элементы, и люди, которые никогда и нигде не сталкиваются, каждое воскресенье встречаются под его сводами.

Не удивляйтесь! В глубине души каждый англичанин верит в Бога, и каким бы торговцем ни был Джон Булл[30], он всегда найдет местечко для Библии между своим ежедневником и гроссбухом.

Вид с железной дороги, идущей над крышами зданий

Городской железнодорожный вокзал

За границами Сити территория, простирающаяся к северу вплоть до Блэкуолла, занята доками, складами и хранилищами, а вокруг них живут многие из тех, кто снабжает флот. Именно здесь надо искать производителей якорей, парусов и канатов; чуть дальше Спиталфилдс и Бетнал-Грин приютили даже ткачей, чьи шелковые творения, свешиваясь из окон, цепляются за поезда Восточной железной дороги. Еще дальше начинается Ислингтон. Это почти деревня, там, в тишине и покое, живут преимущественно мелкие собственники, отошедшие от дел.

Если пересечь Темзу, то попадаешь в районы Саутворк и Ламбет: в первом живут дурнопахнущие кожевенники, а во втором находятся главным образом мануфактуры.

Дешевые и ветхие дома Шедуэлла и Ротерхита отданы матросам и их непременной спутнице — сомнительной публике. Аристократам Вест-Энда эти грязные кварталы так же неведомы, как австралийские земли и антиподы.

Так выглядит лицо разных кварталов огромной столицы Соединенного Королевства с высоты птичьего полета.

Достаточно нескольких деталей, чтобы дать представление о размерах Лондона. Город заходит на территории четырех графств: Миддлсекса — на севере, Суррея — на юге, Кента — на юго-востоке и Эссекса — на востоке. Центр его делится на три больших района (city): лондонский Сити, Вестминстер и Гринвич, вокруг центра располагаются еще пять районов (bourgs): Марилебон, Фенсбург, Тауэр-Хамлетс, Ламбет и Саутворк. И если быть точным, к этому надо добавить многочисленные пригородные коммуны, такие как Хамстед, Камден-таун, Ислингтон, Лаймхаус, Дептфорд, Ротерхит, Вулвич, Бэттерси, Челси-Фулем, Кенсингтон и Килберн.

Лондонский Сити, который часто называется просто Сити, находится почти в самом центре столицы, но является лишь малой его частью. Площадь его, равная примерно двумстам двадцати одному гектару, поделена между ста восьмью приходами, в которых проживает около ста двадцати пяти тысяч человек. Сердце Лондона является главной конторой Англии, ее деловым и банковским центром. Торговцы, собирающиеся там каждое утро, находят все учреждения, необходимые для промышленности и торговли страны: банк, биржу, монетный двор, таможню, почту, суды, тюрьмы, муниципальный совет. Но все, кого притягивают к Сити деловые интересы, живут совсем не там. Они приезжают в Сити, делают свои дела, уезжают… а потом возвращаются вновь и вновь. Они прибывают в Сити утром и покидают его вечером. Численность жилых домов в Сити уменьшается день ото дня, освобождая место для магазинов и контор — одним словом, для торговли. Разбитые на то, что называется здесь офисами, эти дома сдаются в аренду деловым людям, которые приезжают по утрам или из периферийных районов Лондона, или из загорода. Легкость и простота передвижения, которую обеспечивают железные дороги, способствовали переселению промышленников и коммерсантов в пригороды. Есть деловые люди, которые живут в сорока милях от своего офиса, но это не мешает им каждое утро являться на работу с точностью хронометра.

Башня Виктория

Сити оживает в восемь часов утра, а в десять все уже на месте. Люди добираются туда разными способами: одни приходят пешком, другие — верхом, третьи — в кебах, четвертые — на омнибусах, а железная дорога отбирает хлеб у лодочников — перевозчиков через Темзу.

Работа начинается в десять часов утра. К полудню все уже кипит, в три часа начинает затихать, чтобы закончиться в пять. С десяти по пяти главным артериям Сити, которые сходятся к Лондонской фондовой бирже, движется плотный людской поток. Разговоров не слышно… зато стоит оглушительный шум от экипажей, подвод и повозок. Проезжая часть переполнена. Тротуары тоже, и человеку наблюдательному тут есть на что посмотреть и что взять на заметку. Английская толпа не имеет ничего общего с французской. Здесь чувствуется, что все поглощены одним: своим бизнесом, своей работой. Алчные взгляды, вытянутые, сосредоточенные и холодные физиономии, частое дыхание. В этой плотной и озабоченной толпе нет ни праздных гуляк, ни бездельников. Даже полицейским, которые в других местах отличаются невозмутимостью, передается общее лихорадочное возбуждение. Завидев иностранца, застывшего посреди людского потока и мешающего движению, они недоумевают… и пассивный наблюдатель, нарушающий общую картину, тут же попадает под подозрение. «Что тут надо человеку, который ничего не делает?» — спрашивают они себя, и вскоре тот ощущает легкий толчок в спину и слышит короткое: «Move on, Sir!» — что означает то же самое, что «Проходите, господа!», которое мы слышим от наших полицейских.

Собачник

Торговец устрицами

Когда рабочий день заканчивается, все с облегчением сбрасывают ярмо, чтобы назавтра снова подставить под него шею, и отправляются по домам насладиться честно заработанным отдыхом в кругу семьи. Следующий день будет похож на предыдущий, и так до тех пор, пока если не состояние, то хотя бы скромный достаток позволит жить, ничего не делая… и от этого умереть.

Два других центральных района — Гринвич и Вестминстер, а также пять уже перечисленных выше городских районов мало отличаются друг от друга. Их границы довольно произвольны, а само деление на районы имеет чисто политическое значение, поскольку это деление на избирательные округа, и ничего больше. И лишь два названия приходят на ум, когда хотят противопоставить одну другой две крупные общественные силы Англии — торговлю и аристократию: это Сити, о котором мы только что рассказали, и Вест-Энд, с которым мы намерены познакомить читателя.

Вест-Энд, что в переводе означает «Западный край», действительно находится на западе Лондона и почти во всем является самым стильным, богатым и приличным районом города.

Даже тому географу, который хорошо знаком со светскими широтами, трудно точно определить границы королевства по имени Вест-Энд. Они немного размыты, мало того, исследователи этих краев вынуждены признать, что они непостоянны.

Торговка напитками

Старый Вест-Энд образовывал своего рода трапецию между Риджентс-стрит, площадью Пикадилли, Гайд-парком и Оксфорд-стрит. Но эти границы уже давно нарушены, и Вест-Энд вышел в пригороды, правда двигаясь только на запад. Таким образом, название Вест-Энд перестало отвечать чему-то строго определенному. На востоке он начинается с Риджентс-стрит и площади Ватерлоо, на юге граничит с аллеей Молл в парке Сент-Джеймс, на севере — с Оксфорд-стрит (от Риджентс-стрит до Гайд-парка). На западе он день ото дня расширяется в сторону Челси, Бромптона, Кенсингтона и Ноттинг-Хилла. На этом обширном пространстве живет английская знать, которая везде, но в Лондоне особенно, любит отгородиться от толпы, суеты и шума. Однако стиль и дендизм обречены: человеческое море наступает, промышленность и торговля, от которых так хочется быть подальше, становятся все ближе и завоевывают великосветскую цитадель главным образом со стороны Оксфордской улицы и Риджентс-стрит.