Парадокс Времени

Линн был предельно серьёзен.

- Хорошо, что у вас есть опыт. Приведите все ваши службы в повышенную готовность. И ещё. Защита от чтения мыслей, "защита Йаллера". Вы должны держать её постоянно. Надеюсь, от наших инструкций здесь не отмахивались в прошедшие годы под предлогом, что у вас нет Владеющих Силой.

- Я прослежу. Но как проверить, что наши люди умеют пользоваться этой вашей защитой? Вы бы поучаствовали в учениях, так сказать, тогда можно было бы быть в чём-то уверенными.

- Я подумаю, как это организовать, - сказал Линн. - Точнее, мы все подумаем, эта задачка не для одного человека. Но могу точно обещать, что мы вас не бросим.

Назад мы возвращались в глубокой ночи на флайере, любезно предоставленном главой Ореанты. Чем дальше, тем труднее изображать беспечность отпуска, чтоб им тут всем...

После ужина я случайно глянула в сторону моря - и больше не могла отвести взгляд: ночное море сияло. Набегавшие на берег волны, брызги от движений людей, - всё пронизывало бело-синее сияние, море жило, двигалось и горело, и от этого враз слетел сон.

На самом берегу было слишком много народу, мы отошли подальше, к заливу, чтобы всё-таки подобраться к воде, и тут внезапно из чёрных скал раздался громкий и требовательный свист, перешедший в заливистые трели и откровенное кваканье. Мы переглянулись: на человеческий голос это походило мало. За поворотом дорожки скалы расступились, и на самом берегу, у кромки синего свечения, мы увидели, кто это был. Маленький дракончик переливался всеми цветами, кроме синего, поодаль вокруг него собралась аудитория из его сородичей, гораздо менее ярких, и внимательно его слушала. Людей он не заметил, набрал воздуху и начал сначала. На горле вздувался и опадал алый мешок, а к чёрным небесам вздымался такой же алый гребень, чешуйки на теле сверкали желтым и зелёным. Подумалось: наверняка при Великом Путешествии одной из самых тяжёлых задач было сохранение животного мира, зверей же трудно загнать в подземные убежища, а вот этот ящер уцелел, живёт и процветает, какие же они тут всё-таки молодцы...

Ящер временно прервался. Издалека послышались похожие трели: пресмыкающихся тут собралось много, и человеческое поселение их нисколько не смущало. Он несколько секунд прислушивался к голосам конкурентов и снова запел, явно пытаясь их переорать. Мы устроились на песке, ближайшие ящерицы расцветкой попроще стояли буквально в пяти шагах и совсем не боялись, кто-то даже с любопытством двинулся в нашу сторону. Передвигались они смешно, одновременно переставляли переднюю правую и заднюю левую ногу, а потом переднюю левую и заднюю правую, отчего происходило вихляние всем телом. В далёких отсветах гостиничных огней отчётливо виднелись когти на лапах, приспособленные для того, чтобы удерживаться на скользких скалах. Одна из ящериц деловито проследовала совсем близко в направлении цветастого певца: у неё были на него виды. Над головой неспешно поворачивался ночной небосвод, звёзды меняли расположение, меж ними проносились яркие точки - звездолёты, станции слежения Ореанты, спутники... Мир жил своей жизнью, и в этой жизни прямо перед носом пели красочные маленькие драконы.

Наконец ящер напелся и горделиво направился к скалам - видимо, довольный произведённым впечатлением. Ряды слушателей стали редеть, на сияющем море поднялось волнение: приближался самый глухой ночной час. Надо было вставать и идти в гостиницу, ноги затекли и не слушались. На коже и на волосах чувствовалась морская соль, волосы становились жёсткими, и их требовалось постоянно отмывать.

Путешествие на южный полярный материк планетарными флайерами занимало массу времени, поэтому мы решили не связываться с ними, а взять свой "Скиталец", для таких небольших звездолётов тамошняя стоянка вполне подходила. Когда-то я возила на нём дипломатов, сколачивавших на руинах Империи Галактический Союз, до этого звездолёт вообще был не мой, я пришла на него как второй пилот, а после образования Центра по изучению Силы корабль приписали к нему. Получалось честное использование служебного транспорта в личных целях. Впрочем, цель самого прилёта на Ореанту была вполне себе рабочей...

На юге царили вечный мрак и холод, над приземлившимся звездолётом сразу закрылись створки в крыше, и надо было подождать, пока температура за бортом не придёт в норму. Люди когда-то уничтожили ледяной щит на южном материке, - он не выдержал бы работы двигателей, - но после окончания Великого Путешествия природа вернула своё. Разбирать махину было слишком сложно, двигатели заглушили и обезопасили, и они погрузились в толщу льда, но кое-где подход к ним остался. Туристы шли долгим крытым коридором, местами сквозь ледяные стены, и добирались до гигантских остовов. Размерами сооружений в Галактике вряд ли можно было кого-то удивить, но поражал масштаб человеческой мысли: люди здесь додумались до такого и осуществили проект, будучи не просто отрезанными от общей галактической цивилизации, а ещё и после периода провала в развитии цивилизации до полного нуля. Они считали, что провалов было несколько, подтвердить какие-то не давала возможности даже археология, и в душе возрастало глубочайшее уважение к жителям Эллеры. Даже одной такой катастрофы бывало достаточно для того, чтобы колония больше не поднялась, мало ли таких встречала разведка планет за прошедшие века...

За пределами укрытий царила непроглядная тьма, только от человеческих сооружений падал свет, - на снег, на бесконечные снежные поля, - он не мог справиться с необъятным мраком и таял, терял силы и рассеивался. Издалека примчался ветер, бросил в свет снежные вихри, слишком бешеные и живые для этой мёртвой земли. Линн задумчиво смотрел вдаль.

- Я однажды чуть не замёрз насмерть в таких вот снегах, - неожиданно сказал он.

Меня как будто пронзило током.

- Как?! Когда? Ты не говорил...

- Да просто к слову не приходилось, - он обернулся и оторвался от снежной бури. - А тут эти льды... напомнило. И там тоже была тонка грань между материальным и нематериальным, тоже близко смерть... тогда до меня и смог докричаться мёртвый Оби-Ван, сказал, где и у кого заканчивать обучение.

Я попыталась найти слова в ответ, но не смогла, проще было крепко его обнять, чтобы почувствовать, что вот он, живой, целый и невредимый, и ничего с ним не случилось. Это было давно, это только тень прошлого, из жизни до моего появления в Галактике, я тогда сидела дома и страдала, что папу уволили из полиции, а меня не берут никуда учиться, а потом папа выгнал меня из дома и велел не пустить к нам Линна, и только тогда я узнала, что он работал связным, и для кого. И...

Мимо шли туристы, беззаботные голоса оборвали поток мыслей. Грань между материальным и нематериальным, говоришь... похоже, это правда, тут в памяти невольно всплывает погибшее прошлое и воспоминания об умерших, и это больно.

- Пойдём, - Линн решительно потянул меня прочь от окна, смотревшего в холодную бездну. - Слишком многое лезет в голову. Нехорошо.

Как я ни старалась, тягостное впечатление не отступало, - ни в уютном ресторане под землёй, оформление которого было полно сполохов живого тёмно-алого цвета, ни в космосе, когда мы покинули полярные края и вышли на обратный путь. В космосе тоже была своя бездна, но она почему-то не заставляла проваливаться в тоску, здесь просто не было жизни, а люди вопреки всему сумели тут как-то существовать и прорываться через пространства друг к другу. А затем снова настал прежний тёплый морской берег, полярная ночь стала иллюзией, примерещившимся сном... или, может быть, наоборот, ты застрял там, и из глубин памяти выплывают нереальные тёплые края?.. Я попыталась выпутаться из навязчивой тоскливой сети странных наваждений, не сумела и пошла выкидывать их из головы любимым способом - отправилась плавать. Вода была безусловной реальностью, причём солёной, и то и дело стремилась меня в этом уверить ещё больше, попадая в нос. Поющие ящеры не появлялись, на глубине скользили неясные тени.

Нам оставалась пара дней пляжного безделья, и дальше предстояло возвращение домой.

***

- Стой, - приказал Даниель. Он слишком хорошо помнил, что случилось дальше. - Ты утонул в своих чувствах, я даже твой рассказ вижу как бы не твоими глазами, а её, так нельзя. Ты сейчас создашь себе перегрузку, и станет только хуже.

Линн отчаянно заморгал, мучительно возвращаясь из прошлого в реальность. Вокруг давно стояла ночь, пронизанная тревожным светом фонарей.

- Ты прав...

Даниель встал и потянул его за собой к выходу из парка.

- Линн. Милорд боится за твою жизнь. Эта ваша Силовая составляющая отношений между душой и телом... может тебе навредить. Возьми эмоции под контроль. Это не значит убить их, избави Создатель, это значит - не дать им погубить тебя. Противопоставить эмоциям разум - мало, если человек захвачен чувствами, он ничего не может воспринимать, но вдобавок к разуму есть воля. Она может заставить внять голосу рассудка и действовать вопреки обстоятельствам. И победить. Ради лорда Эльснера, ради вас всех, ради меня, в конце концов, если ты хоть немного ценишь мою дружбу. Сделай это.

Они дошли до флайера Линна на посадочной площадке при дворце корреталя. Все уже разъехались, на стоянке осталась только пара машин.

- Я постараюсь.

- Не надо стараться. Делай.

Линн улыбнулся и сел за руль.

- Когда-то я уже слышал этот совет.

- Помогло?

- Не сразу. Но помогло. Флайер поднялся в воздух и стремительно пронзил ночное небо.