Человечье сердце

Всё остальное пространство комнаты занимали книги.

Они стояли и лежали на стеллажах вдоль стен, освещённые теми самыми лампами. Это были напечатанные книги, не электронные - Сашка раньше никогда и нигде не видел даже десятка таких книг вместе, рядом, а тут их были, наверное, тысячи. Мальчишке захотелось их рассмотреть поближе, но его остановил раздавшийся в помещении негромкий, но отчётливый мужской голос:

- Племянница, кто тот звёздный странник, которого ты привела под мой кров?

Сашке снова показалось, что он неправильно понимает русский язык. Но Русана совершенно непринуждённо отозвалась:

- Это Саша, мой знакомый... новый. Он меня просто провожает.

- Привет тебе, звёздный странник, - сказал сидевший за столом мужчина и поднялся.

Теперь Сашка видел его хорошо. Землянин был рослый, плечистый, жилистый, на вид - лет тридцати, а значит - от тридцати и до, может быть, ста. Узкое лицо, покрытое прочным загаром, украшала странная, маленькая, выдвинутая вперёд светлая бородка без усов. Довольно длинные и при этом совершенно седые волосы падали почти до плеч. Лёгкая клетчатая рубашка с подкатанными выше локтей рукавами (на левом запястье - большие золотые часы) была забрана в перепоясанные широким ремнём с висящим на нём ножом светло-синие штаны, которые, в свою очередь, уходили в высокие ботинки на шнурках. Большие, слегка словно бы выцветшие глаза рассматривали Сашку с непонятным интересом.

- Здравствуйте, - произнёс мальчишка на русском самое нейтральное из приветствий. - Как вы узнали, что я звездолётчик?

- А ты звездолётчик? - мужчина вышел из-за стола, сделал приглашающий жест.

- Ну вы же сказали... - растерялся Сашка.

- Звёздному страннику не обязательно быть звездолётчиком... - мужчина задумался и поправил себя: - Но да, в наши дни чаще всего так и бывает. Это проще всего.

- Я приготовлю обед, - деловито сказала Русана, - потом позову вас... Да, дядя Олег, тебе передавала привет тётя Маруся...

- О три хрустальных свода Маардона, она ещё жива?! - с неподдельным ужасом спросил хозяин странного магазина. - Хотя... я должен был догадаться, что такой мелочи, как галактическая война, недостаточно для того, чтобы угробить эту гарпию, это фамильное проклятье...

- Ох, - вздохнула Русана, направляясь куда-то за стеллажи. Оттуда раздался её голос: - Какие-то полчаса!

Дядя Олег проводил её взглядом, потом обернулся к Сашке и значительно ему сказал:

- Нет, нет и нет. Им не удастся меня заманить. Напрасные старания.

- На Землю? - уточнил Сашка, немного насторожившись. - А... э... простите, это такое страшное место?

- Ужасное, пока там живёт моя тётка, - убеждённо ответил мужчина, направляясь обратно к столу. - Да ты проходи, садись... хотя бы вон туда.

Только теперь Сашка разглядел, что возле стеллажей расположены тут и там небольшие скамеечки. Он, не чинясь, уселся на первую попавшуюся, а дядя Олег, вновь устроившись за столом, передёрнул плечами:

- Жуткие воспоминания детства. Тридцать три года прошло, а я отлично помню, как тётя Маруся неутомимо бежит вровень с набирающей скорость машиной и кричит на весь посёлок: "Зайчик мой, не забудь менять трусики каждую неделю, я положила тебе запас в розовую коробочку с Винни-Пухом!" Когда я был в плену у джаго, то во сне увидел те незабываемые минуты. Проснулся с воплем и плакал от радости, поняв, что я всего лишь в камере...

Сашка прислушивался, если честно, с интересом. Дядя Олег не казался просто болтуном - болтунов, принадлежавших к разным расам, Сашка навидался в жизни немало и отлично умел их различать с теми, кто болтать-то болтает, но кому есть, что сказать. Как этому землянину. Такие ещё нередко болтают, чтобы не проболтаться, кстати...

- Так вы из-за неё не возвращаетесь? - если честно, он не собирался ничего спрашивать, но вдруг ощутил настоящий интерес.

- Ну, как сказать... - дядя Олег задумчиво посмотрел в потолок. - Видишь ли, звёздный странник, - медленно продолжал он, - я не был на Земле двадцать восемь лет. С тех пор, как меня после окончания кадетки отправили на Надежду и в полёте я узнал, что началась война. Раза три или четыре выпадали оказии, но я как-то так и не собрался, - в его голосе больше не было иронии. - Потом не стало и оказий. А сейчас я и правда просто боюсь. Боюсь, что увижу не то, что помню, - он усмехнулся и спросил: - Ты собираешься быть постоянным знакомым Русанки, звёздный странник? Если нет - то я и дальше стану болтать. Ты улетишь и наш разговор так и развеется в межзвёздных пустотах. А если да - то мне лучше придержать язык. Иначе лет через ...цать я рискую услышать от внучатых племянников историю, которую рассказал им папа - как дедушка Олег раскрыл душу перед мальчишкой, зашедшим с улицы.

Сашка вдруг ощутил, что краснеет. Он поспешно задрал голову, пробежал глазами по названиям на корешках (они были на разных языках, в основном - Сашке незнакомых, и стояли то ли в полном беспорядке, то ли в порядке, известном лишь хозяину).

- А у вас магазин или всё-таки библиотека? - спросил Сашка.

- Я сам время от времени пытаюсь понять, но пока не преуспел, - сообщил дядя Олег. - Каждый вечер тут, вот на этих скамейках, собирается с десяток существ разных рас, которые потеряли часть себя и пребывают в уверенности, что им есть, что сказать остальным, но на это нет времени. Я великодушно предоставляю им кров и возможность поговорить, а иногда сам принимаю участие в этих разговорах. Иногда они уносят отсюда книги и забывают вернуть. Иногда приносят другие и забывают забрать. Впрочем, тут часто бывают и те, кто книги покупает - но вот они меня как раз не интересуют.

"Значит, у вас что-то вроде клуба?" - хотел спросить Сашка, но не осмелился. Он осторожно снял с полки одну книгу - в покоробившемся переплёте, на обложке которого по серо-жёлтой степи шли высокий мужчина в чёрной форме, с автоматом, а рядом с ним - мальчишка в шортах и майке, державший в руке сандалии. От названия сохранилось только "...ни", а фамилию автора совсем было не разобрать. Но на развороте Сашка прочитал, что книга называется "Грани", а автора звали Алексей Шепелёв. Листы книги были пожелтевшими, казались хрупкими, как тонкая кость.

Книга была старой. Наверное, нескольковековой. Сашка ощутил вдруг, что у него шевелятся волосы на голове при мысли, через сколько рук (и не на одной планете!) прошла эта, в сущности, примитивная прошивка страниц в истасканной обложке.

А ещё - ему захотелось эту книжку прочитать.

Он ощутил на себе взгляд дяди Олега - и сердито поставил книгу на полку, посмотрел в ответ - вызывающе. И услышал:

- Можешь взять её и прочесть. Потом вернёшь, если будет время и если захочешь.

- Я... может быть - потом, - скомканно ответил Сашка, теряя запал. Решительно добавил: - Я, наверное, зайду ещё.

- И принесёшь ещё одну ненаписанную книгу, - сказал дядя Олег. Мальчишка изумился, поняв вдруг, что странноватый землянин имел в виду и сообразив неожиданно, что это - правда.

- Я скорей... да - брошюрка, - ответил он, вспомнив слово. - И не интересная.

- Кокетничать могут себе позволить девушки, и то - не очень умные или очень влюблённые, - наставительно ответил дядя Олег. - А о книгах судят читатели... Русана, что там с едой?! - повысил он голос. В ответ не донеслось ни звука, хотя отголоски готовки Сашка отчётливо улавливал. - Вот так, - философски заключил дядя Олег, дотянулся до гитары, перебрал струны - и, сразу, без подготовки, подыграв себе маршем, пропел сильным, глубоким голосом:

- Пройдя сквозь тьму

навстречу смерти,

Мы в битвах грозных

полегли,

Но видели мы в миг

последний

Холмы зелёные

Земли... (1.)

1.Генри Каттнер и Кэтрин Мур. "Песня Слепого Барда"

- Вы всё-таки хотите вернуться на Землю, - сказал Сашка тихо.

- Хочу, - ответил дядя Олег, глуша струны гитары небрежным хлопком и неожиданно бережно откладывая её на стол. - Но и остаться здесь я тоже хочу... Послушай, звёздный странник, у тебя есть друзья?

- Да, - твёрдо ответил Сашка.

- А есть такие друзья, которых больше нет?

На этот раз Сашка не спешил с ответом. Но, мыслью пройдя шаг за шагом всю свою не такую уж длинную, в основном - тяжёлую и нередко страшную жизнь - ответил так же уверенно:

- Да. Есть и такие.

И вдруг радостно задохнулся, поняв, что ошибался совсем недавно - были и такие. Даже если он, маленький, смертельно испуганный и глупый, этого не понимал. Он сохранил имя и родной язык - немало в испытаниях прошлого - благодаря именно им, этим друзьям.

- Нас было двести в том выпуске - предпоследнем перед войной, - сказал дядя Олег. - Двести кадетов Его Императорского Величества, двести парней из тяжёлой пехоты. Грозненская кадетка. Пять лет вместе, бок о бок, в одном из самых красивых мест Земли - в кавказских горных лесах. Год после войны я искал тех, о ком ничего не знал. Большинство - погибли ещё во время войны. Или пропали без вести, что синонимично. Год я искал, Саша. И понял, что я - один. Больше никого не осталось. Понимаешь? Можно сделать всё, что угодно, только не вернуть сто девяносто девять. Можно прилететь на Землю, приехать в Грозный, войти в школу, где полно мальчишек в родной форме. Но изо всего нашего курса это могу я один. Остальные если и возвращаются - то молча и незримо. А если это так - зачем куда-то лететь? Говорить с ними - такими - я могу и здесь. Для них больше нет ни времени, ни пространства.

- Я боюсь своего прошлого, - сказал Сашка. Заставил себя не прятать глаз и не умолкать. - Сегодня мне предложили его вернуть. Хотя бы в виде памяти. Но я побоялся сделать это прошлое доступным для чужих людей.

- Ты был в миссии? - очень обыденно спросил дядя Олег. Сашка сохранил самообладание и не вскрикнул: "Откуда вы узнали?!" Он просто ответил:

- Да.

- Я так и подумал. В этих краях сейчас, после войны, встретить землянина-звездолётчика твоих лет - редкость. И, если такое произойдёт, он будет одет в форму. Зря ты назвал себя "брошюркой", Саша. Роман - роман страшный и захватывающий, печальный и кровавый, роман с, похоже, хорошим концом, хоть ещё и далеко не дописанный до этого конца.

- Перестаньте, - буркнул Сашка, чувствуя, как загораются уши.

- Мужчиныыы! - послышался зов Русаны. - Есть идите!

Дядя Олег поднялся снова и подмигнул Сашке:

- Пошли?..

...Кухня-столовая, располагавшаяся за дверью, открывавшейся за стеллажом около стола, выглядела аккуратной, но мало используемой. Очевидно, у дяди Олега была нередко встречающаяся среди одиноких мужчин черта - он предпочитал есть не дома. Однако сейчас кухня была оживлённой (если так можно сказать о комнате!) и полной вкусными запахами.

На столе, на большом блюде, дымилась гора оранжевого от приправ риса (Сашка знал это зерно, оно росло на многих планетах), понизу обложенного золотистыми от поджарки кусками белого мяса. В глубокой миске лежали горкой какие-то непонятные штучки, кажется, политые маслом моллюски без раковин, коричневато-чёрно-оранжевые. На тарелке - полукруглые ломти тёмного, плотного и ноздреватого хлеба (а вот такого Сашке ни есть, ни даже видеть не доводилось). В три высоких стакана была разлита, кажется, просто холодная вода. Три разномастных, но удобных стула выстроились по сторонам.