Маленькая книга историй о женской сексуальности

Дарико Цулая. Аслан

— Никогда не видела, чтобы так надевали презерватив.

— Да?

— Ну да, его обычно как-то раскатывают, что ли, а ты так… растягиваешь в стороны…

— А знаешь, как больно так раскатывать?

— Правда? Ну да, мне, конечно, не понять. Правда больно?

Аслан угукнул и притянул меня к себе. Мне нравилось, что волосы у него на груди растут так симметрично. На спине волос почти не было. Не знаю, почему это было важно, но мне нравилась гладкая, широкая и чуть смуглая спина, сильные руки, по которым легко понять, что Аслан регулярно ходит в зал. В аккуратной и неброской одежде, в непременно выглаженной однотонной футболке Аслан не казался таким уж качком, а правильные черты лица и длинные ресницы перетягивали внимание на себя. От задней поверхности правого плеча до лопатки раскинулось неяркое пигментное пятно. Я даже не заметила его в прошлый раз. Аслан рассказал, что в детстве очень его стеснялся, а бабушка, поклонница народной медицины, пыталась вывести пятно, прикладывая к коже мальчика коровью плаценту. Пятно, конечно, никуда не делось. Оно мне тоже нравилось, я водила по нему пальцами, гладя плотные мышцы.

Мы встречались уже в четвёртый раз, и второй раз мы занимались сексом. В первый он так и не смог кончить: когда возбуждение спало, мне стало больно, и я прервала его. Сегодня ему тоже не удавалось кончить, я выбилась из сил и спросила:

— Всё хорошо?

— Да, просто…

— Мне несколько раз казалось, что ты близок к тому, чтобы кончить, но я не понимаю, что-то я не так делаю или…

— Нет, просто я же не думал, что мы сегодня будем. И в душе разрядился уже.

— А, то есть не во мне дело?

— Нет, мне с тобой очень хорошо, даже если я не кончил.

— Точно?

— Да, точно. Мне с тобой очень хорошо.

Я поцеловала его в плечо. Окно моей комнаты выходило во двор, и комната отлично просматривалась с балконов соседнего подъезда. Мы не задёрнули шторы, хотя я предварительно уточнила у Аслана, нужно ли. На шторы ему было наплевать. В прошлый раз, когда мы обсуждали друг с другом фантазии, он рассказывал, что однажды у него был секс в городском парке. Из-за адреналина он кончил секунд за двадцать. Такая тяга к приключениям в общественных местах для меня была качеством положительным.

— А знаешь, как определить, что у парня к тебе чувства? — неожиданно спросил Аслан.

— Ммм, и как?

— Вот если он после оргазма хотя бы вполовину такой же страстный, как до этого, значит, у него чувства.

— Вот как.

— Вообще, для меня оргазм — самое неприятное. Если ты с девочкой только ради секса был, ты себя так погано чувствуешь.

— Почему?

— Не знаю.

— Нет, подожди, ну даже если только ради секса — что с того? Ты кончил, она кончила, всё же хорошо?

— Ну вот такое ощущение у меня.

— По тебе я не могу ничего про чувства сказать, ты же пока не кончил ни разу, — сказала я.

Про себя я тут же подумала: «Зачем я вообще это говорю? Зачем мне его чувства?»

— Главное, чтобы девушка кончила.

— Нет, ну мне тоже неловко. Я хочу, чтобы ты тоже кончал.

— Мне с тобой хорошо. Просто ты это, в следующий раз ты меня предупреди заранее, чтобы я точно не мастурбировал перед этим.

Мы с Асланом лежали на сложенном диване в обнимку. Я спросила, как же он определяет, есть ли у девушки к нему чувства. Он приводил в пример Тарковского: мол, если в разговоре с девушкой упомянуть, что любишь Тарковского, то она посмотрит перед следующей встречей все его семь фильмов. Это значит — есть чувства. Затем речь зашла про эгоизм кавказских мужчин. «Им всё равно, кончила девчонка или нет», — говорил Аслан. Я подумала, как быстро среда меняет людей. Сколько лет он живёт в Москве? Лет восемь, если приехал студентом. Это если он не наврал насчёт возраста. На телефон Аслана пришло очередное уведомление. Он открыл сообщение и улыбнулся.

— Я когда встречался с той колумбийкой, она как-то уехала в Вену на восемь дней. И я ей сказал, что восемь дней не буду мастурбировать и потом у нас будет лучший секс. Но я, конечно, не сдержался.

— Восемь дней — это жестоко.

— Надо как-нибудь попробовать всё-таки.

— И ты думаешь, будет «лучший секс»?

Аслан ничего не ответил и только улыбнулся. Колумбийка уже всплывала в наших разговорах. Собственно, с первого же свидания. Мы тогда обсуждали все подряд, от кино до опыта длительных отношений, и долго, часа два, гуляли по парку Горького. Я всё думала, помнит ли Аслан про смысл приложения Pure, в котором мы познакомились. Или, может, я просто ему не нравлюсь? Сегодня в разговоре выяснилось, что та девушка из Колумбии уехала восемь месяцев назад, а до этого они жили вместе. Как-то раз я заметила — он показывал мне что-то на телефоне, — что она до сих пор отправляет ему сообщения и фотографии по Whatsapp. Спустя восемь месяцев. Я уставилась в потолок. Вообще-то, я тоже переписываюсь с бывшим мужем — и что?

— Я поеду. Мне кажется, тебе надо побыть одной, — сказал Аслан.

Он наблюдал, как я изучаю взглядом плохо отреставрированную лепнину вокруг люстры.

— Тебе кажется, мне надо побыть одной? Я ничего такого не говорила.

— Но я же вижу.

— Спасибо за заботу. Но если хочешь у меня остаться, я не против.

— Нет, завтра на работу с утра. Я поеду.

— Хорошо, поезжай.

Когда я закрыла за Асланом дверь и выключила свет в прихожей, из своей комнаты в коридор высунулся Женя.

— Опять твой кавказский мальчик?

— Ушёл уже. Ну, что ты скажешь про его кроссовки в этот раз?

— Ой… Он безнадёжен.

— Да ладно? Почему?

— Они даже… не специально лоховские, а просто тупо как… как из «Спортмастера». Я вообще не знаю, кто такую обувь покупает, правда.

— Ладно тебе, дай ему шанс.

— Ну не знаю, не знаю. А это, печеньку у тебя можно же будет взять?

Я кивнула, зашла на кухню, налила чай и пошла в свою комнату.