Упрямец

Ночная темнота осветилась алым. Одна из игл взорвалась рядом с демоницей. Снаряд разорвался и прыснул огненными остриями поменьше. Она взревела, махнула крыльями, чтобы сбить пламя. Нокс выпустил еще несколько зарядов. Ада махала когтями в попытках отбросить надоедливую магию.

"Теперь пора!"

Нокс сорвался с места, как арбалетный болт. Раздался новый взрыв: очередная игла словно дикий цветок расцвела раскаленным бутоном. Он нырнул в собственное пламя. Жар был нестерпимым, но он не обращал внимания на боль.

Ада с ног до головы покрылась волдырями. Бледная кожа местами обуглилась. Тварь оскалилась и не мешкая набросилась на него. Теург принял стойку, поднял меч повыше. Двое сошлись в новой схватке.

Воздух вокруг разразился какофонией звона, завываний ветра и топотом ног. Красные всполохи сменились мерцанием чего-то черного. Со стороны сражение выглядело как череда мерцающих пятен и послеобразов. Скорость двоих непримиримых врагов не оставляла ни шанса простому глазу.

Нокс ударил поперек, темная сталь достигла своей цели. Ада взревела и отшатнулась как от раскаленного пламени. На землю плеснула бурая кровь. Нокс взмахнул мечом еще раз. Черная сталь рассекла плоть точно под левой грудью, показались белые ребра. Он обернулся, придал импульс своему движению, однако клинок перехватила мощная рука. Меч врезался в кожу, рассек мышцы и намертво застрял в хватке чудовища.

Ада с безумным оскалом притянула его к себе и саданула коленом в живот. Ноксу показалось, что его приложили кузнечным молотом. Он отлетел, но не выпустил меча. Теург приземлился на ноги, попытался сохранить равновесие, но тут почувствовал, как его стопы оторвались от земли.

— Я не позволю тебе! Я не проиграю! Я больше не буду слабой!

Она усилила хватку, горло перехватило спазмом, в глазах потемнело. Ему казалось, будто череп вот-вот лопнет. Раны чудовища с шипением затягивались. Он с трудом воздел руку и поднял два пальца вверх. Позади монстра раздался взрыв. Ударная волна толкнула чудовище, создание тьмы оступилось и ослабило хватку. Нокс лягнул врага прямо в грудь, оттолкнулся и оказался на ногах.

— Давай!

— Что? — Ада попыталась обернуться, но было поздно. Рот существа раскрылся в хриплом крике. Из груди показалось сияющее острие.

— Вот тебе моя благодарность, чудовище!

Клинок вышел на всю длину. Ластер вогнал его по самую рукоять с ревом боли. Его руки обожгло проклятым порошком. Раздался отвратительный запах распадающейся плоти. На импульсе чистого гнева вперемешку с болью она махнула крыльями и резко крутанулась. Ластер едва заметил движение. Удар пришелся точно по лицу. И без того раненый колдун несколько раз перекувырнулся, упал. С его губ слетел короткий стон, затем он затих.

Нокс вновь сорвался с места, на ходу перехватил клинок. Колдун примерился и ударил точно по спине. Тварь изогнулась как ошпаренная. Из горла существа вырвался клокочущий рев. Она развернулась и принялась махать длинными как кинжалы когтями.

Нокс вильнул влево, выставил клинок поперек поймал атаку, а затем и следующий удар. Коротким финтом связал ей обе руки. Монстр отчаянно зарычал. Нокс сжал губы от напряжения. Ее тело начало сдавать. Живот и грудь покрылись темной слизью, тело начало распадаться, обнажая отвратительные шматки гниющей плоти. Хотя она серьезно ослабла, в схватке грубой силы преимущество было не на его стороне. Ноги начали вжиматься в землю.

Чудовище открыло усеянную короткими игольчатыми зубами пасть и высунуло язык. Оно издало утробный рык, предвкушая смерть ненавистного врага. Нокс сжал зубы, пот лился градом. Руки побелели и онемели от напряжения. Когти становились все ближе. Одно неудачное движение, еще немного и ее пальцы пронзят ему грудь.

Нокс ослабил давление. Чудовище довольно ухмыльнулось и надавило еще сильнее. Роковая ошибка. Теург скользнул мечом по когтям, резко отступил в сторону. Посыпались разноцветные искры, Ада оступилась лишь на мгновение, но и этого короткого мига хватило.

Нокс выбросил ногу вперед. Мощный удар в живот заставил чудовище шумно выдохнуть. Ада с мучительным стоном грохнулась на колени. Пораженная гниением плоть отпала, обнажая кости и распадающиеся органы. Голова безвольно висела на груди. Израненный монстр перестал регенерировать. Пышные волосы свисали вперед. Теург влил последние силы в клинок, схватился за рукоять меча обеими руками, замахнулся и обрушил сталь на ее голову. Клинок словно гильотина рассек белоснежную плоть. Брызнула темная кровь.

Все было кончено.

Нокс задыхался от усталости. Внезапно мир и без того почти стоящий на месте замедлился еще сильнее. Тело существа падало слишком неспешно, будто застыло во времени. Похоже, он влил слишком много эссенции. Теург почувствовал, что покидает мир. Глаза медленно закрылись. Он лишился сознания, но лишь на мгновенье, которое под действием опасных чар превратилось в целую жизнь. Что-то вновь коснулось его сознания.

Он стоял в каморке. Бедный интерьер затхлого помещения был ему знаком, как и обитатель этого нищенского жилища.

— Это, это больно? — Спросила девушка в синем платье, выбивающимися из-под плаща.

— Нет, дитя. Ты ничего не почувствуешь.

Она понуро посмотрела в пол.

— Я смогу ее когда-нибудь вернуть? Свою душу?

— Тебе не о чем волноваться, дитя. Я заберу лишь малый ее фрагмент. Небольшую часть твоего естества, ты останешься собой и не заметишь никаких изменений.

— Не важно, — она помотала головой и подняла голову, в ее глазах блеснула упрямая решимость. — Если я смогу вернуть ему надежду, я пойду на все.

— Очень хорошо. Твоя решимость, твоя любовь. Они достойны восхищения. Он достал странный предмет, похожий на медальон или амулет. Вещица была сделана из плоти.

Незнакомец положил руку ей на грудь. Девушка пронзительно закричала.

Он видел ту скорбную лечебницу и склянку со страшным зельем. Лица влюбленных и мгновения, что не предназначались для чужих глаз. Образы сменялись со скоростью лихорадочных мыслей.

Нокс резко обернулся. Он оказался посреди очередной комнаты. Пышное убранство заливала алая жидкость. Кровь заляпала одеяла, забрызгала стены. На полу изуродованным мешком застыл труп юноши. Кругом валялись части тела. Его рассекло пополам на уровне пояса. Там и тут сгудились трупы женщин и мужчин, детей. Пожилые и молодые встретили конец.

У дальней стены стояла девушка в голубом платье. Ее лицо ничего не выражало. Глаза стеклянели бездушной пустотой. Она вытерла рот тыльной стороной ладони, замазав руку, которая все еще держала чье-то сердце, кровью.

Она тупо уставилась на красную жидкость, затем на сердце. Девушка вышла из оцепенения, воскликнула и отшвырнула еще теплые органы, как ядовитого паука. Ее лицо исказилось ужасом.

— Н-нет, я!

Она издала душераздирающий вопль.

Образы менялись, перемешивались.

Лица, кровь, оторванные конечности и органы. Ненасытный голод и пустота. Путаные мысли без смысла и связи, на грани полного темного безумия. Путаные образы и беспамятство. Он словно проживал чью-то жизнь.

— Такова любовь, дитя. Он не выдержал ее и потерял себя из-за твоей мнимой слабости.

— Так он бросил меня? Потому что я была слаба?

Воспаленный разум, давно лишенный большей части воспоминаний, лихорадочно искал объяснения собственному существованию и тому, что еще оставалось в какой-то мере нетронутым.

Незнакомец в плаще кивнул.

— Значит я стану сильнее и он вернется! Вновь полюбит меня!

И вновь кивок. Ободряющий жест, рука на плече. Лица и кровь. Много крови. Еще больше плоти и тел. Молодых: юноши, мужчины и даже мальчики.

Его голову разрывало от потока мыслей и воспоминаний. Кровавый отвратительный поток становился все сильнее.

— Владыка! Смилуйся!

Теург взмолился, обратив лицо к небу.

В это мгновение все стихло. Он вновь стоял над мертвым разлагающимся телом. Из изувеченной плоти вырвался яркий оранжевый сгусток. Пространство затрещало и исказилось. Раздалась отвратительная вонь. Знакомый запах. Реальность смялась как тонкая бумага и разорвалась.

Сквозь трещины хлынули черные кляксы, принявшие очертания щупалец. Придатки обхватили сгусток света и уволокли за собой.

Перед Ноксом открылась красная пустошь посреди черного бесконечного ничего, где не было звезд. Он осмотрелся, потом еще раз. Тогда мир, лишенный образов, начал принимать ужасающие очертания. Вдали раздался отчаянный вопль. Затем еще один. Душераздирающие голоса появлялись один за другим словно клопы из-под гниющей коры. Перед его лицом возникла кричащая физиономия с неестественно раскрытой пастью. Черный провал зиял, разрываясь от оглушительного крика. Затем появилось новое лицо. Еще и еще. Меньше, чем через минуту вся округа, в затем и все пространство, насколько хватало глаза обратилось инфернальным хором.

Нокса охватил приступ ужаса, он упал на колени и задрожал всем телом, закрывая уши, чтобы не разорвались перепонки. Его сковало чувство первобытного страха. Настолько глубокого, что меркли все остальные чувства. Он понял, что стал свидетелем тому, что не должно видеть.

Преодолевая леденящий ужас он поднял глаза на бесконечный конструкт, который тянулся до небес и закрывал собой черноту вокруг. Среди страдающих образов появилось еще одно лицо, лицо девушки в голубом. Лик смотрел на него безумными глазами. Внезапно физиономия расплылась. Она раскрыла бесформенную пасть и присоединилась к нестройному бесконечному хору, добавив свой истошный отчаянный вопль.

Теург почувствовал звон в ушах и тошноту. Голова закружилась. Наконец, вопли стихли, уступив место мертвой тишине.

***

— Ты в порядке?

Нокс резко открыл глаза, мысли все еще трепыхались в возбужденном мозге. Возвращение к реальности было резким как падение с горы и таким же болезненным.

"Что это было?"

Колдун без лица, душа, что расколота, безумные крики, которые никто не услышит.

Он повернул голову и тупо уставился на Ластера. Тот выглядел неважно. Обожженные от порошка руки покрылись глубокими язвами и кровоточили. Он кое-как, наспех перевязал раны лоскутами порванной одежды. Импровизированные грязные повязки уже пропитались кровью и сукровицей. Ластер сидел на земле и тяжело дышал.

— Что случилось?

— Ты моргнул и на мне мгновение словно выпал из реальности. Ух!

Он попытался встать, но тут же рухнул обратно. Закрыл глаза и с болезненным выражением лица коснулся головы. Ластера била дрожь как от лихорадки.

— Голова разрывается. Буду приходить в себя не один день.

— На мгновение?

— Да, мне показалось, что ты отрубился.

Нокс посмотрел вниз. Под ногами валялось изувеченное и обезглавленное тело. Даже смерть не остановила действие проклятого снадобья. Тело продолжало стремительно распадаться. На темника порошок подействовал даже сильнее. Смертоносная смесь тщательно разрушала все, чего могла коснуться, очередь дошла до костей. Он присел к трупу, сунул руку за воротник. Грубым движением сорвал с шеи перевязь и вытянул нечто наружу.